Трафарет (СИ) - Рог Ольга

— Егор, как же так? — слабо уловила мимолетную растерянность, но тут же ее скулы сдавили стальными холодными пальцами.

— Баба ты не плохая, Дашка. Только для меня… Лишняя.

Глава 8

Вере Демидовне не спалось. Тревога за дочку не давала покоя. Надо же, у нее будет внук или внучка. Жаль, что от этого прохвоста — Егора. В то, что зятек изменится, став второй раз отцом, не верилось. Она бы Зарубину кота бродячего не доверила, не то что внука. Шел бы уже с концами к своей размалеванной матрешке и мозги дочери не пудрил, кобелина.

Перелистнув страницу из библиотечной книги, женщина пыталась вникнуть в сюжет, но буквы плясали перед глазами китайской грамотой. Захлопнув издание, она отложила книгу на край стола. Прислушалась. Ей показалось, что какие-то звуки идут со стороны входной двери, словно кто-то тихонько скребется.

«Показалось» — только подумала, и вот опять! Всунув ноги в теплые тапочки, Вера Демидовна подошла к источнику шума. Схватив, припасенную для таких случаев кочергу, стоящую в уголке, повернула замок.

— Кто здесь? А ну, покажись! — вглядывалась в сумрак, пока не догадалась протянуть руку и включить свет на крыльце.

У нее кочерга чуть на ноги не рухнула. В маленьком потрепанном грязном комке, пытающимся встать на лапы, она узнала щенка Дарьи. Малыш тяжело дышал, высунув язык и казалось, что в глазах блестели слезы. Какими судьбами он вообще смог доползти в таком состоянии и поискать у нее помощи?

— Милый мой, кто тебя так? — воскликнула Вера, схватившись за сердце. Ей самой чуть плохо не стало.

Она подхватила собачонка и внесла внутрь. Положив на коврик в прихожей, осторожно пощупала бока. В одном месте, Тотошка взвизгнул и посмотрел ей глаза так, словно что-то сказать хотел.

— Ну-ну, молодец, что ко мне добрался. Сейчас молока теплого дам. Отлежишься. Сила воли у тебя есть, — она погладила страдальца по головке.

— Пей! Надо чуток попить, чтобы поправиться, — потихоньку влила ему в пасть молока. — Вот, так тебя тут устрою и схожу проведать Дашу… Не спроста это все, — качала головой.

Пока шла, Вера Демидовна пыталась позвонить дочери по телефону. Звонок шел, но трубку никто не брал. Она начала сомневаться, что сейчас придет к заспанной Дарье и та ее высмеет за паникерство. «Пусть посмеется, лишь бы все обошлось» — говорил внутренний материнский голос.

Чем ближе дарьин дом, тем страшнее становилось. Такое чувство, что кровь в венах пузыриться начинает и кончики пальцев покалывает. Она ускорила шаг, почти побежала. От волнения рябило в глазах, приходилось останавливаться, хватаясь за чужие заборы, чтобы немного отдышаться.

Потянуло гарью… Нет, не той что идет с дымом от топки печи. Другое. Будто резина горела. Чем ближе заветная калитка с синим забором, тем резче становился запах паленого. Ей показалось, что дорогу вдали перебежали две крупные тени.

— Ой, батюшки! Пожар! — она выдала хрипло, словно голос у нее отняли назло. — Люди-и-и! Пожа-а-ар! Помоги-и-ите! — Вера Демидовна смогла настроить голосовые связки и кричала, что есть мочи.

В тишине уснувших улиц, ее вызов разнесся сиреной. В ближайших домах вспыхнул свет. Люди стали выглядывать в окна.

Ей некогда было ждать помощи. Самая ближайшая подмога — это она.

Вера Демидовна, не мешкая ни секунды, влетела в ограду. Кинулась и сорвала с петель тяжелую деревянную дверь сарая, успев заметить главный очаг пламени, разгорающийся в окне кухни. Она помнила, что в сарайке хранились старые ведра и лопаты. Адреналин бурлил в ее венах, придавая ей не дюжую силу. Схватив первый случайный, сбила с петель хлипкий навесной замок. На удачу, запнулась об первое попавшееся ведро и тут же его подняла.

Набирая воду из уличного крана для полива огорода, она молилась, чтобы Дарья продержалась хоть немного. Ее дыхание превращалось в пар на холодном воздухе.

— Демидовна, Дашка в доме? — прибежала ближайшая соседка. В руках у нее был маленький автомобильный огнетушитель. Слишком мал, но хоть что-то.

— Не знаю я! Не знаю! — закричала несчастная мать, растопырив пальцы свободной руки, через которые уходили все ее надежды. Всю трясло от шока. Вода из ведра пошла верхом, полив ей ноги, но холода Вера уже чувствовала… Как не видела больше ничего кругом. Только пламя, что поднималось все выше, рвало ей душу на части.

Люди бежали со всех сторон: кто с чем. Крики. Мужики матерились. Звон разбитого окна с другой стороны, куда пытались пробраться. Вера Демидовна подала ведро более прыткому и молодому, ее тело оцепенело от шока. Волосы на голове шевелились далеко не от ветра.

Густой дым валил, чернее ночи, поднимаясь ввысь. Пламя трещало, фыркало на людей и не собиралось сдаваться. Это его жертва, его капище.

Сонный и встревоженный народ подавал ведра с водой по цепи, как единый механизм, сплотившийся против беды.

Односельчане подходили к Вере Демидовне. Кто молча, кто бросал короткое сочувственное слово: «Держись».

А как держаться? За что схватится? Вера не знала. Возможно там, погибает ее единственный ребенок. Оставалось только сцепить зубы и хрипло командовать:

— На крыльцо лей, а то совсем не зайти!

— Мам, я здесь, — Даша положила ей ладонь на плечо, возникнув как привидение откуда-то сбоку. — Я жива.

Вера Демидовна, как в замедленной съемке повернула голову, чтобы увидеть бледное без единой кровиночки лицо и вымученную кривую улыбку. Словно не веря, мать протянула руку, чтобы дотронуться, убедиться, что это не мираж, не привиделось… Просто потому, что очень хотелось поверить в чудо.

— Только ранена. Егор пытался меня убить, — продолжила она. Пошатнулась, но мать ее подхватила под локоть, перекидывая слабую руку через себя, чтобы опереться. — Я прикинулась, что отключилась. Зарубин с Мишкой хотели закрыть меня в доме и сжечь. Мам, прости… Я такая дура.

Дарья зарыдала, дергаясь всем телом и прижимаясь к родному человеку. Она уже не чувствовала боли, будто онемело все. Выжгло. Вскинула лицо, чтобы посмотреть на дом, откуда выбралась только благодаря смекалке, обманув убийц.

В карих глазах плясали отблески огня.

— Сейчас, сейчас, Даша, вызовем «скорую». Потерпи немножечко, — мать гладила по спине, по спутанным волосам, безмерно радуясь, что может ее обнять.

Все можно исправить, кроме смерти.

Глава 9

Два года — достаточный срок, чтобы надоесть друг другу и лишиться терпения к супругу. Ушел бы и дело с концом. Но, не убивать же? В Майском только разговоров было про Зарубина, который подался в бега и был в розыске.

Алевтина замкнулась, стараясь меньше людям глаза мозолить. Из магазина уволилась. Сиднем просиживала дома, даже Вовку в садик не водила. Сбегает вечером перед самым закрытием за продуктами первой необходимости и опять держит осаду. Даже днем зашторены окна.

Дарью жалели по-своему. Она пострадала от козней мужа, дома лишилась. Случился у Даши выкидыш. От ее брака остался только котлован, да печка с трубой сиротою. В больнице районной долго ее держали, почти три недели. Мать к ней моталась день – через день, отвозить гостинцы и поддержать морально.

Вера Демидовна прекрасно видела, что рана ее заживает, а в душе волки воют. Все для Дарьи стало серым, беспробудно-одинаковым: еда безвкусной, еще один прожитый день — лишь существование по инерции. Обида, как опухоль разрасталась и множилась. Она лишилась всего, во что верила. Женское счастье поманило и обошло стороной.

Даша понимала, что придумала себе Егора, сложила образ собирательный. Оказалось, что в качестве жены она ему нужна была на время, пока что-то можно было взять, урвать, отнять. Это ей адвокат по разводу сказал, как есть. Та страховка, если бы все не вскрылось, благополучно ушла Егору, чье имя вписано в строке «выгодоприобретателя». Очень удобно: ее — в могилу, ему с Алькой крупная сумма, чтобы уехать и начать где-то все заново.

Выплату в страховой компании заморозили, а того агента, который помогал в подлоге отдали под суд. Дарья имеет полное право подать на пересмотрение договора. Адвокат готов ввязаться в борьбу и еще выбить компенсацию за обман клиента. Как говорится: хороший адвокат — победоносная армия, которая кормится за счет врага.