— Ты чего, маньяк перестарелый? — фыркнула Вера и дернула плечом. А в глазах у нее искры загорелись лукавые…
— Вер, я зайду как-нибудь на огонек? — спросил он с придыханием, не торопясь отстраниться.
— Ладно, заходи на чай, — она поправила рукой прическу.
Обернулась, а от бывшего мужа и след простыл.
— Горько! — кричали гости, разливая шампанское, стараясь перекричать друг друга. Все же на начальственной свадьбе гуляют, надо отрабатывать. Целый мешок риса раскидали на выходе.
Два года спустя
— Саша, кажется началось! — Дарья округлила глаза, держась за низ огромного необъятного живота.
— А? Что началось? — не сразу понял ее муж, оторвавшись от монитора ноутбука.
Любимый, между прочим муж.
Оттаяло сердечко Даши в надежных и заботливых руках. Сравнить было с чем или с кем, к сожалению.
— Рожаю, Саша. Воды отошли, — она показала пальцем на потемневший от сырости под ней ковер.
Работавший на удаленке босс, соскочил, захлопнув видео-чат с сотрудниками. Если бы не посторонний голос его жены за кадром, то никто бы не понял, куда вдруг исчез с поля зрения их начальник. Многие скрестили пальцы, чтобы было все хорошо. Поздняя беременность, да еще двойней…
Александра в родовую не пустили. Жена не велела. Ему пришлось маяться на тахте, где слышимость была прекрасной. Дарья кричала так, что у него давление скакало как курс доллара. Он сам был в полуобморочном состоянии, и не понял, что одни звуки стихли, но появились другие. Запищал сначала его сын, которого они планировали назвать в честь него — Сан Санычем. Затем, голосок тоньше — его доченьки Софии.
— Можете войти, папа. Дети и их мать в полном порядке, — выглянула медсестра, махнув ему рукой в синей перчатке.
Какое войти? Он лбом чуть двери не протаранил, ничего не видя перед собой. Еле отдышался, держась за грудь, где тудохалось сердце. На счете «три», выдохнул и протиснулся в святая святых.
А там…
— Даша, любимая, ты как? — он кинулся к измученной родами жене. Схватил ее за руку и прижал к своим губам, разглядывая смущенное и немного бледное лицо.
— Все нормально. Там чуть порвалось, но врач меня заштопал. Посмотри на них, — она повернула голову на пеленальный столик, где лежали два свертка, сердито сопя носами.
Саша кивнул, туго соображая, чего там порвалось. Выяснит позже. Главное, что жена ему улыбается. И близнецы притягивают взгляд.
— Даш, они такие… Такие. А можно мне взять? — у него сжимались и разжимались пальцы. Хотелось прижать свое, родное. Почувствовать.
Подошла акушерка и бережно подхватив мальчишку, что был крупнее сестры, положила его на сгиб руки отца. Александр-младший смотрел на него серьезно, сморщив розовое личико.
— Привет, сынок, — Саша пригнулся и осторожно коснулся его лба губами.
Маленькая Соня, решила заплакать и как галчонок, открыв рот зауакала.
— Что ты моя хорошая? — не испугался Александр ее возгласов. — Мама и папа здесь, и всегда будут рядом, — он принял дочку на вторую руку и так же чмокнул ее недовольное лицо.
Малышка притихла, прислушиваясь к голосу, который на многие годы будет ее поддерживать, что бы ни случилось. При любой погоде она — папина радость.
Где-то в Майском под вечер зажигаются фонари и можно случайно наткнуться на сурового путника в рыбацкой ветровке. Цепкий волчий взгляд. Ходит почти бесшумно. Его манят огни только одного дома, отстроенного совсем недавно на пепелище. Окно на кухне будет гореть, в знак того, что Германа помнят и ждут.
КОНЕЦ
