Трафарет (СИ) - Рог Ольга

Не прошло и полутора часов с момента их расставания, как у подъезда тормознула Данькина машина. Дарья напрягла все зрение, чтобы рассмотреть, кого он там привез… Открыв задние двери, ее сожитель протянул руки, чтобы в них выпрыгнула премиленькая девчулька с рюкзачком в виде плюшевого розового слона за спиной. Спикала сигнализация и отец с подпрыгивающей рядом дочкой, зашли в подъезд.

— Интересно-о-о получается. Почему Вяземский повел дочь не на развлечения в парк или торговый центр, а к нам завернул? — проворчала Даша вслух, завинчивая крышку термоса.

Даниил за полгода ни разу не предложил им познакомиться. Говорил, что бывшая жена против, чтобы он таскал ребенка «по своим бабам». Желание матери — закон. Против не попрешь на танке. Ну, не хотят, как бы их дело. Верно?

Даша не спешила. Она шла медленно, но верно. Нащупала в боковом кармане сумки ключи. Домофон пропустил ее добродушно пиликая. Лестницы. Едва слышный скрежет ключа в замочной скважине. Бережно прикрытые двери за собой.

Туфли потянула за задники и поставила на полку обувницы. Обошла неаккуратно раскинутые кроссовки Дани и маленькие розовые со стразами кеды.

— Маш, тебе какао с зефирками? — кричал Вяземский из кухни, где шумно кипел чайник, будто собирался на взлет.

Запахло сладостями и горячим шоколадом. Шуршала упаковка. Бренчали ложки.

— Папа, да-а-а! — потянулся голосок из единственной комнаты, она же их спальня с раскладным диваном.

Даша встала в проходе, облокотившись на косяк. Она уже ожидала увидеть что-то подобное и совсем не удивилась, застав дочку сожителя, роющуюся в ее ящике с бельем. Мелкая воровка раздвигала тряпки. Ее интересовали только новые вещи в упаковке. Оп! Нашла носки, приколотые к этикетке. Тут же они отправились в распахнутую пасть «слоника».

— Кто научил тебя брать чужое? — тихо спросила Даша, поймав девочку с поличным.

Маша взвизгнула, дернувшись. Стукнулась локтем об выдвинутый шкаф. Тут же поняла, что попалась, вытаращив на нее глазенки. Девчонка заверещала так, будто ее режут живьем. У Дарьи уши заложило от непрекращающихся высоких звуков.

— А? Что? — Вяземский залетел, чуть Дарью не столкнув. — Д-Даша? — он растерянно хлопал глазами, будто еще не верил, что видит ее воочию.

— Она самая, — кивнула Дарья. — Успокой свою дочь, Даня. Я к ней даже не пошла. Соседи полицию могут вызвать.

— Ну, что ты мой зайчик? Испугалась? Тетя не страшная… Не надо плакать, — он гладил интриганку по голове, успевая утирать слезки.

Даша про себя отметила, что Вяземский — хороший отец. Правда. Только ведомый на женские хитрости и слепой.

— Дань, как намилуетесь у меня будет к тебе разговор. К вам обоим, — она отключила камеру телефона, понимая, что «на слово» ее могут обыграть. Не поверят. Девчонка, если тырит ее барахло, то делает это очень продуманно.

Как мама научила?

Глава 22

После проверки рюкзака, откуда высыпали всякую мелочевку: помада, которой Даша пользовалась пару раз, носки и брелок со смешным зайцем, Даниил схватился за голову. У него в прямом смысле встали волосы дыбом.

— Маша, зачем? Я бы тебе купил, — он смотрел на притихшую девочку, вцепившуюся мертвой хваткой в ушки зайца.

— Мне подарки! Маме подарки, — лепетала Марья, глядя на них упрямо исподлобья. — Мама говорит, что мало денег даешь и мало мне всего покупаешь.

— Милая моя, подарки не берут без спроса! Их один человек дарит другому. До-бро-во-льно! — будто бы хотел разжевать популярно, Вяземский растопырил пальцы.

Ему было жутко стыдно за дочь. Только сейчас до него дошло, что Дарья никакая ни растяпа. Потеряшки благополучно перекочевали к его первой семье и там прижились. Возвращать назад их никто не собирается. Да, и зачем Даше уже использованные кем-то вещи?

— Даш, прости, я не знал. Видимо, когда отвлекался дочка проворачивала у меня за спиной. Я возмещу, Даша… — он повесил нос, рассматривая свои сложенные в замок руки на кухонном столе.

Никто не среагировал, когда Марья подтягивала свои сокровища обратно. Это довольное кривляние губами, что не отобрали…

Калининой было жаль Даню. Честно. Политика бывшей жены была такова, что сколько бы ни вливай, ни помогай им… Всегда будет мало. Все понимала, но ей было обидно. Вещи-то она покупала на свои деньги. У них вообще с Даниилом раздельный бюджет. Они скидывались на съемную квартиру, на продукты. Ну, дарил он иногда букетики и покупал кофе ей в кафе. Водил в кино. Все-о-о!

Только сейчас Дарья представила, что у них появится общий ребенок. И сложности возникнут ненадуманные. Вяземский будет разрываться между двумя детьми и ей очень сильно не понравился завистливый Машин взгляд. Ребенку уже вложили в голову, что отец ей кругом задолжал. Всегда будет недостаточно. Маша не просто так произнесла про подарки, ее мама подстрекает, чтобы подгадить сожительнице Вяземского. Липкий паучий кокон будет виться и расти манипуляцией с помощью ребенка.

Изнутри у Дарьи поднималось душное, жаркое. Уровень стресса скакнул, выбросив в кровь остатки застоявшейся депрессии. И стихло. Только шрам в боку начал зудеть и захотелось его расчесать. Рука сама легла на живот и прошлась по тонкой ткани водолазки…

— А ну, стоять! Куда намылилась? — Вяземский рыкнул на пятилетнюю дочь, когда та решила смыться вдоль стеночки обратно в комнату. — Пошли, Маша. Отвезу тебя матери. И не надо на меня такими несчастными глазками смотреть. Больше не прокатит!

Одевалась Марья под строгим присмотром.

— А какао? — розовые кеды никак не хотели зашнуровываться и мужнина, протяжно выдохнув, присел перед девочкой на корточки, чтобы завязать бантики.

— Не заслужила ты какао с зефирками, Маш. Я на тебя сердит, — он тоже включил «буку».

Не закричал, не заругался, хотя скулы заходили жевалками под натянутой кожей.

— Даш, ты дождись меня, вместе все обсудим, — он поднял на нее покрасневшие от напряжения серые глаза, боясь ее стойкого молчания. — Поговорю с матерью Маши о ее плохом поведении и вернусь. Подождешь? — взгляд искал ее глаза, только женщина отворачивалась.

Она просто кивнула, глядя в сторону. Ее лицо казалось белее обычно в плохо освещенной прихожей.

Калинина сдержала данное обещание. Даниил нашел ее с книгой в кресле. Поджав под себя ноги, она сидела, поглаживая бумажную страницу подушечками пальцев, будто у нее чтение для слепых.

— Даш, хочу еще раз извиниться. Это больше не повторится. Слышишь меня? Дочь в наш дом не приведу.

Как он громко сказал про «наш дом», будто эта чужая квартирка стала им действительно чем-то родным. Дарье вспомнился тот… сгоревший. С протекающей крышей и скрипящими половицами. Вот он был ее. Да. Кстати, за него вчера пришли немалые деньги от страховки. Наконец-то. Даниилу она еще не успела сказать.

— Даша, не надо так смотреть! — Вяземского перекоробило.

Тряхнуло, словно замерз и от любимой повеяло холодом. Заметавщись по комнате, он пытался найти ответ, отыскать подсказку, как ему дальше быть. Как все исправить. Ведь Дарья спрашивала, приводил ли он чужих людей…

Даня смалодушничал и скрыл, что бывал здесь с дочкой. Получается, соврал?

— Как так? — шевелились ее губы.

— Ты на меня смотришь, но больше не видишь. Даш, я все испортил, да?

Глава 23

— Попробовала и не получилось. Зато, теперь знаешь, чем бы все закончилось, Даш, — Вера Демидовна отнеслась к расставанию дочери с первой любовью философски.

Детки подросли, разбежались. У них уже были совершенно разные интересы и взгляды на жизнь. За романтикой стоит далеко не праздник, и не всегда мечты сбываются. Нельзя вернуться в прошлое и начать заново с той отправной точки, откуда оборвались отношения.

Вяземский не смог выбрать между манипуляциями со своей бывшей семьей и Дарьей. Метался, как теннисный мяч туда-сюда, растеряв последние капли доверия. Стоило науськанной Машеньке топнуть ножкой, и Даниил бросал все дела, забывал про обещания. Мчался задобрить ребенка… М-да. Опять трафарет. Судьба будто потешалась над Дашей, подкидывая в спутники мужчин, приоритет которых — не она.