Я случайно поймала краем глаза свое отражение в темном стекле – измученная девушка в облаке дорогой пряжи. И выглядела… ужасно мило. Черт возьми.
Я приложила рукав свитера к лицу, пытаясь уловить успокаивающий запах кашемира, и вдруг замерла.
От шерсти пахло не лесом и чистотой.
От нее исходил едва уловимый, но совершенно отчетливый аромат. Тот самый. Его терпкие духи с нотками кожи и дорогого табака.
Он был здесь.
Он надевал эту вещь.
И теперь его запах, как незримая метка, обнимал меня вместо него.
Но разве я имею право чувствовать себя «уютно» в этом?
Ночью включилась подсветка по периметру, выхватывая из темноты призрачные силуэты камер наблюдения и статуй за окнами.
Цифровая тюрьма без интернета.
Я глубоко вздохнула, расправила плечи. Вспомнила правило, когда ты в отчаянии переключись на простые чувства и ощущения: запахи, звуки, тактильные ощущения. Я решила просто ощупывать тут все.
Все, к чему можно было прикоснуться, было безупречным и тёплым. Новым и лесным. Шерстяная обивка, каменные столешницы, деревянные стулья, кожаные диваны и кресла. Все было… натуральным. Ни пластика, ни синтетики.
Не натуральной была только вся картина в целом: это не был домик для отдыха и уединения – это была камера изоляции.
Полюбить его. Доказать свою любовь… ха!
«Полюбить маньяка», – усмехнулась я, втирая в кожу крем Султан де Саба за сто баксов… его сто баксов…
– Ну что ж, дорогой мой психолог, если ты хочешь любви…
Я бросила насмешливый взгляд прямо в камеру висящую в углу. Та моментально отреагировала и слегка повернулась на меня.
– …ты ее получишь.
Только вот рецепт будет мой.
Глава 6. АНГЕЛИНА И ЗАПИСКА
Зеркало гримёрочным светом подсветки обрамляло мою красоту и коварство.
План выстраивался сам собой и прямо у него на глазах.
Может смотреть своими камерами сколько захочет, но революция зреет не снаружи, а внутри этой красивой черепной коробки…
Я взмахнула волосами.
План был простой.
Ни одну настоящую женщину им не удивить: сначала показать полное подчинение и безразличие, может быть отчаяние и слёзы…
Я растирала на запястьях модную ароматную отдушку и чувствовала как уверенность приливает к щекам.
Заставить его привыкнуть.
Обязательно! Прямо вот обязательно, показать слёзы. Это мы умеем. Это мы могём!
«Ой. Милый маньяк. Я такая слабая и беззащитная. Ты так сильно меня победил своей сильной мужской властью. Ой ой ой. Ах ах ах»!
Чуть ли не расхохоталась я, уже представляя как Я начну играть его уязвимостями.
Ты даже не знаешь, сколько у меня за спиной лет манипуляций моим властным статусным отцом!
Я выкручу тебе яйца так, что маска слетит и всем станет видно, что ты под ней прячешь: ещё одного брошенного забытого мамой мальчика, который готов вывернуться на изнанку и находить трусики для меня только бы получить дозу внимания.
Мои глаза в отражении горели и мне даже на секунду стало жалко моего доминанта. Ох и достанется же ему.
Я крутила план в голове, как дорогое вино на языке.
Я намазала плечи, шею и ключицы Султан де Саба и расправила лопатки, демонстрируя самой себе свою женственную стоячую грудь.
А потом… потом начать светиться изнутри, используя всю эту предоставленную им же роскошь.
Стать для него не испуганной пленницей, а тем самым «искусственно выращенным цветком», который вдруг начал пахнуть так, что голова идет кругом.
Насмешка судьбы. Хотела пофлиртовать с начальником на корпоративе – получила год неизбежного «флирта»… В голове крутились его хрипловатые слова…
«Ты должна полюбить меня» – и зачем я прокручивала его самоуверенный хриплый голос снова и снова? Я словно сама впускала его в своё сердце… Давала возможность ему там поселиться… Нет…
Я «должна» полюбить его? Что это за шоу холостяк для маньяков? Полюбить убийцу. Полюбить маньяка. Полюбить тирана. И доказать ему эту любовь… Ну ты у меня попляшешь.
С неба, словно прямо мне на голову спустилась ночь, сдавливая виски.
Обруч гнетущей тишины сдавил голову. Спасть не хотелось – некуда было потратить свои силы. Лишь редкий шелест листвы за стеклом да приглушенный гул климат-системы нарушали мой покой.
Полная звуковая изоляция. Где он? Ему нравится смотреть?
Через камеры? Тогда я буду наряжаться каждый день…
И дни шли…
Мои дерзкие планы, такие яркие в первый вечер, начали тускнеть в моих собственных глазах, как краска на заборе, который никто не видит.
Хоть я и горделиво пыталась не подать виду, но вопросы всплывали в зеркалах и отражениях окон и от них было никуда не деться…
С кем я воюю? С призраком?
Здесь нет даже его тени.
Прошла уже неделя моего заточения.
Моего онбординга в тюрьме.
Смутное ощущение начало выгрызать меня изнутри: мои планы, сколь угодно коварные, были бессильны без «доступа к телу». Манипулировать мне было попросту некем.
Я ухаживала за собой, но это была скорее стрижка японской сосны бонсай растущей в экстремально ограниченной территории. Руки и ноги горели.
На вторую неделю скука начала гнить изнутри. Я пересчитала все доски паркета, перечитала единственную оставленную на полке книгу – сборник сухих философских трактатов о природе власти и любви. Ирония была столь густой, что ею можно было подавиться.
Главной особенностью была стеклянная стена, выходившая в лес.
Днем она открывала вид, достойный властелина леса: вековые сосны, уходящие вниз по склону, и зеркальная лента реки вдали.
Ночью же, когда в доме горел свет, стекло превращалось в идеальное черное зеркало с тысячью звезд – огни большого города где-то на горизонте. Все время на виду и недостижимы…
Я подходила к этой стеклянной стене и видела в ней лишь свое собственное стройное подтянутое отражение – красивую испуганную девушку в роскошной, но абсолютно пустой клетке.
Каждая архитектурная деталь, каждая линия и каждый материал безмолвно кричали об одном: «Ты под контролем. Ты принадлежишь ему. Ты – его самая ценная и самая уязвимая вещь».
Кукла в футляре.
Стараясь не подавать виду, что начинаю медленно сходить с ума от одиночества, монотонности и неопределённости, я проснулась в своей огромной кровати с антрацитового цвета постельным бельём.
Моя белая кожа так стильно контрастировала на фоне одеяла, что казалось текстиль подбирали тон в тон под меня… Я потянулась и решила сделать утреннюю йогу, чтобы хоть как-то себя занять…
Должна ли я ждать? Или спровоцировать его на свидание через камеры? Или он ожидает от меня ещё каких-то действий? Или… самое страшное… что если он уже забыл про меня? Что если в соседнем домике у него еще одна такая «игрушка» и не одна?
Я проходила через гостиную с большим дубовым столом на всю семью и уже готова была зазёванным взглядом промелькнуть мимо, когда меня остановила одна маленькая деталь…
На столе лежало красное яблоко… Да… свежие фрукты, мясо, орехи, зелень и цветы поставляли слуги каждые два дня, но вот записки… записки раньше никогда не было…
