Реквием по любви (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

Карпова, не доверяя ногам, присела на край дивана. Облегченно прикрыла глаза. А приведя дыхание в норму, заговорила. Спокойно, но серьезно.

— Ты напугала меня! Не делай так больше.

— Думаешь, мне не страшно? — Вторила ее тону Алмазова.

— Это не катастрофа! Неделька на правильном питании, в сочетании с физическими нагрузками, и все придет в норму. А вот инфаркт, на почве сильного испуга, за близкого человека, никто еще не отменял!

— Зачем ты так? — Обиженно всхлипнула девушка. — Как школьницу отчитываешь! Не понимаешь, как мне сейчас тяжело…

— Прости, Сонечка. Но, ты несешь бред!

Всхлипы переросли во что-то более серьезное. Лиза напряглась.

— Милая, почему ты плачешь?

— Не плачу! — Пробубнила сквозь слезы Соня. — Мне с нотациями и матери хватает. Лютует. Грозится на цепь посадить, чтоб не шлялась где попало. А ты…Лучше бы поддержала!

— Да что с тобой такое? Я совершенно не узнаю тебя! — Растерянно заключила девушка. — Чтобы моя Соня лила слезы по пустякам? Да, скорее воскреснут динозавры!

— Кто бы говорил! — Фыркнула подруга. — Тебя тоже не узнать. Молчаливая, скрытная, напряженная! Чего-то не договариваешь, и думаешь, я этого не замечаю!

— Так, стоп! Тайм-аут! — Лизавета облизала пересохшие губы. — Со мной все ясно, как Божий день! Очень жесткий ПМС. Знаешь, же, какой у меня дурацкий цикл. Месяц есть менструация, три нет. И когда, после длительного отсутствия она должна начаться…Понимаешь, это чувствуется гораздо острее. В этом плане, солнышко, тебе повезло больше. По твоему организму часы сверять можно. А вот твое странное поведение, по-прежнему, остается за гранью моего понимания. Так в чем дело?

В трубке послышался страшный грохот, словно, собеседница выронила трубку.

— Соня! — Теперь, Карпова вскочила на ноги, и принялась мерить помещение нервными шагами. — Соняяяя! Ты не уйдешь от ответа таким образом!

— Лиза, — Выдохнула подруга. Голос Алмазовой изменился. В нем прослеживались панические нотки. — У меня…кажется задержка!

— Что? — Она замерла на месте, как вкопанная. Даже вдохнуть глубже боялась. — Уверенна?

— Да…

— Но, как такое возможно? Он ведь…Ты говорила, что Алексей…прерывался. Всегда.

— Всегда. Кроме одного раза. Первого раза. После которого он сказал мне, выпить таблетки…

— Это же было, больше месяца назад!

— Господи…

— Это многое объясняет. Твои эмоциональные перепады. Лишний вес. Слабость, и повышенный аппетит.

— Боже! Я переспала с ним в самые опасные дни цикла! Где были мои мозги?! Все должно было начаться через пару дней после этого события! А я проморгала. Впервые в жизни, проморгала…

— Милая…

Соня тяжело и шумно выдохнула:

— Я в порядке. В шоке, конечно. Это ведь не точно еще, да? — Глупый смешок. Слишком похожий на истерический. — Сгоняю в аптеку за тестом, и приеду к тебе. Сегодня-то можно?

— Жду. Заварю травяной чай.

Спустя час, с небольшим, девушка вломилась в квартиру. Лизавета едва успела обнять, поцеловать, да прикрыть за подругой дверь, как та принялась лихорадочно срывать с себя одежду — легкое платьице свободного кроя, с массивным поясом на талии. Все это было брошено на пол, оставляя Алмазову в одном нижнем белье.

— Смотри! — Хрипло выдавила она, с ужасом тыча в живот указательным пальцем. — Смотри!

Карпова внимательно оглядела подругу. Изменения, хоть и незначительные, все же были. Бедра сильнее округлились. Плоский животик уже не был плоским. Теперь он выглядел более плавным и мягким. Самую малость. А вот грудь увеличилась в разы! Тем не менее, хоть и была ужасно бледной, выглядела она столь красивой, женственной, словно из сказки сбежала. Белоснежка!

Алмазова издала полный отчаянья стон, прикрывая ладонями щеки. Недолго думая, Лиза рванула к подруге, и крепко сжала в объятиях, ощущая всем телом, как сильно ту трясет. Девушке едва удавалось совладать с эмоциями. У Лизы защемило сердце от увиденной картины. В горле встал ком, причиняя боль.

— Все хорошо, родная. — Успокаивала, осторожно гладя ее по голове. — Красавица моя!

Соня, постепенно расслаблялась. Наконец, обняла Карпову в ответ.

— Мне так страшно, Лиза. — Слабый всхлип. — Очень страшно…

— Чего, именно, ты боишься?

— Поздно голову пеплом посыпать. Я должна была послушать его. Но, не послушала…

— Думаешь, Алексей не захочет ребенка? — Мягко отстранившись, посмотрела в неестественно блестящие глаза подруги.

— Конечно, не захочет! — В сердцах повысила голос Алмазова. — Сама подумай, если бы он его хотел, стал бы предохраняться? Стал бы просить меня, принимать таблетки? В глубине души, мы обе знаем ответ…

— С тех пор многое изменилось! — Лиза, тщетно пыталась достучаться до девушки. — Он планирует ваше совместное будущее. Собирается купить вам загородный дом!

— Алексей ни разу не говорил, что любит меня. Даже в момент близости. — Соня грустно улыбнулась. — Все слишком быстро. Запутано. Я не готова к этому. А он — подавно!

— Не суди по словам! Суди по поступкам. Порой, в них и скрываются истинные чувства. А поступки у Алексея взвешенные, серьезные и далеко идущие! Ты стала частью его жизни. Глупо это отрицать!

Подруга, полностью отстранившись, игнорируя ее выпад. Потянулась за своей сумочкой. Извлекла из нее использованный тест для определения беременности, и продемонстрировала Лизе.

— Сомнений нет. Две полоски. Суперчувствительный. — Повертела в руке, а затем, поспешно, положила на небольшую консоль, словно тот жег ей кожу.

— Не вытерпела. — Рассеянно пожала плечами Соня. — Заскочила в общественный туалет на заправке.

Лизавета нахмурилась, скрестив руки на груди.

— Ты что задумала? Хочешь прервать беременность?

— Признаюсь…эта мысль, доминирует на фоне других.

— Думаешь, Гордеев простит, если узнает? Вдруг, ты ошибаешься на его счет? Вдруг, он мечтает о ваших детях?

— А ты думаешь, я его прощу, если захочу оставить ребенка, а он потребует аборт? Будет в разы больнее! Как же ты не понимаешь, мне страшно услышать это от любимого мужчины. Услышать, что ни я, ни ребенок не входим в его планы! Гораздо легче принять решение самостоятельно.

— Сонечка, время подумать еще есть. Срок маленький. Не руби с плеча. К тому же, подобное решение принимают двое. И мать и отец. Гордеев, как бы там не было, имеет право знать. Хотя бы знать, Соня!

Девушка подняла с пола одежду, и, отряхнув, принялась одеваться.

— Такие вещи не сообщают по телефону. Нужно видеть глаза человека. Эмоции. Понимаешь?

— Понимаю, — Прорычала Карпова. — Понимаю, что отец твоего малыша вернется через четыре, а то и шесть месяцев! Как раз, к родам успеет!

— Почему ты злишься?

— Потому что, ты не оцениваешь серьезность ситуации! Какая разница, каким образом сообщить мужчине, что он станет отцом? Главное, донести до него эту новость! Не хочешь по телефону, так собирайся и езжай к нему!

— Не могу к нему!

— А аборт можешь?

— Ты не понимаешь!

— Так, объясни!

— Куда я поеду? — Закричала Алмазова. — Заруцкий дал мне всего месяц! И этот месяц истекает со дня на день! Я связана по рукам и ногам! Конечно, Похомов сказал сидеть тихо и не высовываться. Типо, большие дяди все решат сами. Я стараюсь. Честно. Только ведь речь о моем отце! И я очень сильно боюсь…

Лизавета схватилась за голову, и пошатнулась. При упоминании этого человека виски начали пульсировать от острой боли. В памяти все еще звучал его низкий раскатистый голос. Сколько же боли он способен причинить ее близким людям?

Соня встрепенулась, придерживая ее за локоть:

— Ты чего меня пугаешь? Все в порядке?

— Нормально. Переволновалась, и всего-то.

— Ты похудела, — Продолжала рассматривать подруга. — Лицо осунулось. Под глазами темные круги. Выглядишь лет на пять старше своего возраста, и пытаешься доказать мне, что ничего не происходит?

— Ты права. Происходит. Но, все очень запутано. Я ничего не понимаю. И пока не разберусь во всем, рассказывать ничего не буду. Прости.