Дарья Волкова
Не поддающийся (чувствам)
Глава 1.
Шарф красный. Как будто специально. Как нарочно. Будто мало того, что меня реально подташнивает от того, что сейчас должно произойти. Так еще и шарф красный.
Красный шарф. Красные линии. Рэдфлаги, мать их. Сейчас мне надо будет завязать глаза, и это вплотную к моим красным линиям и флагам. Всем сразу.
Окидываю последним взглядом улицу перед собой. Картина вдруг кажется мне почти киношной, как будто умело выстроенный кадр. Красиво украшенная в преддверии Нового года улица, яркие огни, веселые прохожие. И медленный редкий снег. Не хватает исполнителя главной роли.
Кто я в этой сцене? Хочется верить, что режиссер. Но что-то мне подсказывает, что нет.
Нервно облизываю губы.
– Нечего мне тут давить на жалость, – раздается звонкий голос Лики. – Ты же помнишь, карточный долг – долг чести!
Еще бы я не помнила. Ведь именно от меня моя двоюродная сестра и услышала эту фразу, которая ей дико понравилась. Если бы Лика была чуть внимательней, она бы заметила, что мне и в самом деле не по себе. Я изо всех сил пытаюсь это скрыть, но получается плохо, я чувствую это. Но Лика, как и все красивые люди, слишком зациклена на себе, чтобы считывать такие знаки. А я давно привыкла со всеми своими страхами справляться без посторонней помощи.
Вот и сейчас я вляпалась абсолютно самостоятельно. И максимально тупо. Остается пожинать плоды и делать выводы.
Я имела неосторожность раскритиковать то, как Лика ведет соцсети. Но это же испанский стыд! Она, в конце концов, моя двоюродная сестра! Ее счастье, что Ленэра не слишком дружит с современными технологиями, а то Ликуше мало бы не показалось! Ну, надо же как-то следить за публикуемым контентом! Нет, никакой обнаженки, но примитивность и пафос – это еще хуже голого тела. Тело хотя бы может быть красивым. А когда обнажают слабый интеллект…
Ликуша обиделась на мои слова и сказала, что я ничего не понимаю, и что ее подписчикам такое нравится. Не понимаю, зачем я ввязалась с ней в спор, но я ввязалась. Дело кончилось пари на желание. Что если очередной ее пост наберет десять тысяч лайков, то я проиграла.
Я проиграла.
Никогда не пойму, как работают эти технологии в социальных сетях. Я в них нуб – аккаунты не веду, читаю только по работе. В общем, так мне и надо.
А теперь у меня карточный долг – долг чести. Я была уверена, что Лика впарит мне какое-нибудь публичное извинение. Но я недооценила степень фантазии моей двоюродной сестры. Или степень романтизма. Или – идиотизма. Я потерялась в определениях. В общем, Лика заявила, что я должна поцеловать первого попавшегося человека. В губы. На ее выбор.
Я взбунтовалась. Мы так не договаривались! После долгих препирательств был согласован компромиссный вариант.
И вот теперь я стою на красиво украшенной новогодней улице. И жду, когда мне завяжут глаза. Потому что таков план.
План заключается в том, что мне завяжут глаза. И когда я скажу «стоп», именно проходящий в этот момент мимо человек и станет объектом нашего пари. Ликуша даже щедро предложила мне на выбор, кого целовать – мужчину или женщину. В смысле, никаких ограничений.
Изумительная щедрость. Но целовать женщину я не собираюсь. В этой по всем статьям дикой затее такое уже перебор. Лика предложила, что она будет мне говорить, кто идет мимо нас – мужчина или женщина. Черт меня дернул вспомнить «Сирано де Бержерака», и прикол с веселой и грустной песней. Лика выслушала ликбез, открыв рот. Восхитилась. Тут же захотела взять метод на вооружение, но я взмолилась о пощаде. Только Ликушиного пения мне не хватает для полного счастья. Но ей рассказанное мною жутко понравилось. Она даже два раза переспросила, как называется книжка.
До сих пор не могу понять, как у Ленэры, при ее методическом отношении к воспитанию всего и вся, появились две такие разные внучки – одна красавица-блондинка, но «Сирано де Бержерака» не читала, а другая совсем не блондинка, и читала не только про Сирано.
В общем, Ликуша сказала, что женщин она будет сопровождать словом «минор», а мужчин – «мажор». Три класса музыкальной школы у Лики дают себя знать в самых неожиданных ситуациях. И скомандовала: «Ну, все, поворачивайся, завяжу тебе глаза».
Деваться некуда. Так, красные флаги и линии, а ну притихли. Я выдохнула и на всякий случай закрыла глаза.
Шарф оказался мягким. Темнота под ним – почти терпимой. Но сердце все равно колотится как сумасшедшее.
– Минор, – пропела Лика.
Это мимо.
– Мажор.
Я молчу. И думаю о том, что главное, чтобы «мажор» не оказался пророческим. Только избалованного малолетки мне не хватает. Господи, путь это будет милый толстенький парнишка. Прыщавый задрот в очках. Что-нибудь такое… безопасное.
– Мажор.
Я вздрагиваю. Но почему-то снова молчу. Интересно, как это выглядит со стороны? Когда я стою на улице, в мерцании новогодних огоньков, с завязанным красным шарфом глазами?
– Минор, – а потом почти без паузы: – Мажор.
Глупо это выглядит. Глупо. И вообще, у меня тут редфлаги и все такое.
– Стоп!
И я резким движением стягиваю шарф с лица. Приходится несколько раз моргнуть – оказывается, глаза успели привыкнуть к темноте.
– Ты точно не подглядывала? – присвистывает рядом Лика. – Ля, какой…
Я повторяю направление ее взгляда.
Вот черт…
Где мой ботаник?!
Он, конечно, не мажор. А, может, и да. Моя фартовая фортуна снова показала мне, на чем она вертит мои желания.
Мой… ну пусть будет «избранник», я же его выбрала, в конце концов! – стоит в паре метров от нас, перед витриной. Высокий статный брюнет. Похоже, мой ровесник. Черные волосы, лицо... непростое лицо. Как-будто достаточно грубое, но чем-то смягченное. Собственно, так, наверное, и выглядят привлекательные мужские лица. Мне оно нравится – если абстрагироваться от ситуации. Особенно завораживают черные густые брови вразлет. И как поблескивают снежинки в густой темной шевелюре.
Темное пальто ниже колен. Перчатки в руке. В общем, картина ясна. Успешный, привлекательный, с самомнением – судя по прищуру глаз и вздернутому подбородку. Холеный, но при этом в нем чувствуется что-то… как будто дикое. Как же, как же. Любить, так королеву, красть, так миллион. А если целовать незнакомца – так только такого.
– Давай, – шепчет мне Ликуша. – Иди. Целуй. Смотри, как тебе повезло.
– Ты разве не видишь? Он не один.
И это проблема. Для меня – да.
Его спутница – наверное, жена – вот по ней сразу все видно. Красивая. Красивая натуральной, не сделанной красотой. Яркая брюнетка в норковой шубке. Статусная. Младше мужа лет на пять навскидку. Когда она улыбается, у нее на щеках появляются ямочки. А когда в ответ улыбается он – у него преображается лицо. Становится таким, что у меня почему-то снова начинает колотиться только-только угомонившееся сердце. Он все-таки красивый, этот незнакомец, которого я должна поцеловать. Я, кажется, этого даже хочу. Внезапно. И несмотря на девушку рядом.
– Лика, – оборачиваюсь к сестре. – Ну, ты же видишь, он с женой. Некрасиво получится. Давай переиграем.
– Нет уж! Ты сама выбрала. Я, между прочим, тебе подсказку дала – сразу подряд сказала «минор» и «мажор». Могла бы и догадаться!
Могла бы, Лика права. А теперь что делать? Испорчу людям вечер своим идиотским поступком.
– Давай-давай, – шепчет Лика, доставая из кармана телефон. – Смотри, какой красавчик.
– Не смей снимать!
Но она толкает меня в спину. Толкает неожиданно сильно, и я в два шага оказываюсь рядом со своим «избранником». Он поворачивается ко мне. Глаза у него такие темные, что не виден зрачок. Проходится по мне равнодушным взглядом. Вопросительный изгиб черной брови идеален.
Мне деваться некуда. Я быстро подаюсь вперед и касаюсь его губ легким поцелуем. Зависаю. Чувствую движение его губ. Отмираю. И стремительно бросаюсь прочь.
