А там становится тихо. Мама выходит из кухни, заглядывает за угол, возвращается с ошалевшим взглядом.
– Не думала, что Ленэра Арленовна на это способна…
– Что там? – теперь уже Аир делает шаг к выходу.
– Не надо пока туда. Там очень… очень интимный момент.
Что за интимный момент, я так и не понял. Но когда они обе – и Рена, и ее бабушка, появились на кухне, было сразу видно, кто из них плакал. Впрочем, у Рены кончик носа, все же, кажется, чуть розовый. Я без раздумий и без оглядки на своих, если можно сказать, гостей, раскидываю руки – и Рена так же без раздумий шагает ко мне. Я разворачиваю ее спиной к себе, прижимаю к груди, обнимаю двумя руками. Вот, теперь все как надо. Если есть что сказать – говорите.
Ленэра Арленовна с покрасневшими глазами, распухшим носом и высоко задранным подбородком оглядывает нас с Реной.
– Руки будете просить, молодой человек?
Во мне борются уважение к старшим и что-то, явно противоположное.
– Просить не собираюсь. Перед фактом – считайте, поставил.
Рена, повернувшись, утыкается носом мне в руку. Мы с «беркутом» меряемся взглядами. Она отводит первой.
– Твой сын весь в тебя, Зиля. Такой же тиран.
– Специально для вашей Рены растила, – не остается в долгу мать. Звонко пиликает таймер, словно отмечая, что какое-то время окончилось, а какое-то – началось.
И мы садимся пить кофе.
***
После ухода гостей мы дружно плюхаемся на диван, обнимаемся, вытягиваем ноги. Прижимаюсь губами к ее виску, а Рена огорошивает меня вопросом.
– Рус, ты лезгинку умеешь?
– Мгм?..
– Я для чего за тебя замуж выхожу? Хочу лезгинку на свадьбе!
Когда Рена капризно надувает свои пухлые губы – эффект сногсшибательный. Я целую ее в капризно надутые губы, заваливая на диван.
– Еще вопрос – кто из нас тиран…
***
Лезгинка на свадьбе была. Причем сто очков вперед всем дал Захар. И были русские народные песни хором, где главной заводилой стала Ульяна. А вторым голосом ей подпевала двоюродная сестра Рены, та самая, с которой все и началось. Я уже пообещал найти ей жениха.
Все было на этой свадьбе. И даже Ленэра Арленовна, которая энергично что-то втолковывала Антону Борисовичу Балашову, приглашенному по просьбе Миланы. В этой паре я болел за бабушку свой жены. Я уже смирился с ней. Хотя не подозревал, насколько Ленэры Арленовны будет много в нашей жизни.
***
Мы с дивана наблюдаем за очередной битвой. С тех пор, как стало известно, что мы с Реной ждем дочь, битвы по поводу имени не стихают. Сегодня – очередной раунд.
Рена лежит щекой на моей плече, а я положил руку ей на живот. Он уже не плоский, и мне безумно нравится эта округлость под ладонью.
Спор неожиданно стихает. Ленэра Арленовна снимает очки и решительно захлопывает энциклопедию имен – в их монстроидальных книжных шкафах нашлась и такая.
Они подходят к нам обе – моя мама и бабушка Рены.
– Как вы смотрите на имя «Роза»?
Рена поднимает голову с моего плеча, мы переглядываемся. И молчим.
– Красивое, – продолжает убеждать мама. – Как цветок.
– И в честь Розы Люксембург, – не унимается Ленэра Арленовна.
Роза Рустамовна Ватаева согласно толкается отцу в ладонь.
