Красавица Бешарам - Вейл Лилли

Я надеялась, что всем уже наскучит, когда мы доберемся до «З», но мазохистский задор участвующих в игре, кажется, сильнее даже моего. Ян все еще старается выглядеть безмятежным, но на деле сидит, сцепив руки так сильно, что они начинают дрожать. В какой-то момент он встает под предлогом взять еще выпить, но и пары шагов не прошел – кто-то потянул его за руку, и он оказался напротив меня.

Понятия не имею, почему он еще не вышел из игры. Она больше не веселая, хотя и раньше не то чтобы была.

И что Ян пытается доказать?

– Выдавливать ответ методом исключения жестоко, – шепчет Вэл, когда буква «И» тоже терпит провал.

– Не стоило мне… – говорит Рио вполголоса. И кричит: – Эй! Давайте остановимся, ладно?

– Он должен кого-то назвать, – возражает Эбби. – Если только не трусит.

Я больше не могу.

– Вэл и Рио правы. Это за гранью абсурда. А дальше что, «бутылочка»?

– Да, неплохая мысль, кстати, – говорит одна девчонка. – Мы закончим, если ты, – ухмыляясь, она указывает на меня, – поцелуешь его.

Я закатываю глаза.

– Ну да, конечно.

– А что? – продолжает она. – Разве не он так завел тебя, что ты сиганула через парту? Не говори, что между вами ничего нет.

– О да, есть. Три года вражды, вот что, – отбиваюсь я.

– Да вы издеваетесь, что ли? – произносит Блэр с низким присвистом. – Оставьте чужие секреты в покое.

Кейти решительно кивает.

– Никто не должен никого целовать, если не хочет.

– А если бы хотели, то другое дело, да? – слышится в ответ.

Все неловко трут шеи. Вэл сочувственно выпучивает глаза. Несмотря на обвинения мистера Гейджа, что мне всегда хочется быть в центре внимания, – это неправда! – сейчас я бы с удовольствием уступила сцену другим.

Нас с Яном загоняют в угол, и есть только один выход из ситуации: надо притвориться, что я целую его, в прошлом друга, а теперь врага. Не такое уж большое дело. Даже не среднее.

Взгляд Клавдии становится жестче.

– Вы хотите узнать, что Яну нравится кто-то из присутствующих здесь, и при этом всерьез хотите, чтобы он поцеловал кого-то другого? Ребят, это не круто.

Самер встает.

– Да оставь ты их, Ян, пойдем лучше выпьем газировки.

Судя по выражению лица той девчонки, что завела всех с поцелуем, она так просто не отстанет. А тот, кто должен протестовать, молчит. Вариантов не фонтан: если я соглашусь, он увидит, что мною могут манипулировать. Если откажусь – я трусиха, потеряю лицо. А такого больше не должно произойти. Одного раза хватило.

Закрываю глаза и сглатываю, поджав губы. Десны стягивает от сухости – не надо было выпивать всю колу. Пытаюсь прибавить голосу скучающие нотки:

– Что ж, пожалуй, мы можем дать им то, что они просят.

Ян ахает, будто проснулся от страшного сна и оказался в еще худшем кошмаре.

– Кавья, тебе не обязательно… – начинает он, но я уже действую.

Я всегда действую.

Иду в центр круга, бедра дрожат, сердце сжалось. Раздается ослиное ржание какого-то парня:

– Кто знал, что именно Яну Джуну удастся опустить Кавью Джоши на колени.

Шею тут же обжигает. Инстинкт подсказывает развернуться и врезать этому идиоту, но секундная заминка – и уже раздаются слова моих лунных девчонок: они летят так быстро, что я почти слышу писк оправданий придурка. Он-то точно не мог знать, что именно этого добивался от меня Паркер. Что пусть он и принял мою неготовность к сексу с проникновением, но неоднократно настаивал на оральном, когда у нас все было хорошо. «Да ладно, Кавья, это даже не настоящий секс», – говорил он, когда все вокруг знают, что еще как настоящий. Черт побери, да об этом говорят на уроках секспросвета.

Одергиваю джинсовую мини-юбку, хотя знаю, что расстегнутая зеленая рубашка достаточно прикрывает зад. Но под рубашкой – серая блузка с довольно глубоким V-образным вырезом, и в нем несложно разглядеть розовое кружево моего 80D, а красноту щек вряд ли можно принять за «Глубокую фуксию» от Glossier [18].

– Встретимся посередине, Джун, или мне к тебе подползти? – буквально гаркаю я.

К моему удивлению, Ян хмурится. Рот напряжен, и не так, как во время раздумий над сложной задачкой, а будто парня реально выбесили. Не считав это сразу, я впадаю в секундный ступор, забыв о насмешках.

Он что, думал, я не стану его целовать? Думал, я не отвечу на вызов? И позволю ему победить?

В голову приходит идеальное наказание: это будет лучший поцелуй в его жизни. Он станет эталоном для всех его будущих девушек. И самое лучшее? Мой враг никогда не забудет, с кем этот поцелуй состоялся.

Ян двигается ко мне осторожно, как бабуля на оживленной улице. Очевидно, что ему это очень неприятно. Я с нетерпением хватаю его за ворот. Сжимаю ткань в кулаке. Пальцы случайно попадают под рубашку, и интимность прикосновения к теплой коже дурманит голову. А мы еще даже не поцеловались.

Хочу потянуться первой, но не успеваю, и Ян вдруг оказывается в моем личном пространстве. Его кисть проскальзывает мимо сережек в виде серебряных полумесяцев и зарывается мне в волосы. Вижу россыпь медовых веснушек на его переносице. Его глаза разрастаются до черных дыр.

– Можно?

Я не сразу понимаю, о чем вопрос, но киваю, и он наклоняется.

Жду, что ко мне прижмутся сомкнутые губы. Он сразу даст понять, насколько противно ему целовать меня.

Но нет, Ян осторожно втягивает мою нижнюю губу, как бы дразня и приглашая дальше. Я чувствую аромат – даже не вкус – вишневого бальзама и в удивлении раскрываю губы. И он сразу углубляет поцелуй. Мимолетное раздражение оттого, что он украл у меня инициативу, исчезает, как только Ян начинает тихонько массировать мне кожу головы. Другой рукой он гладит мою шею, притягивая еще ближе к себе.

Мои губы сами отвечают на его действия, двигаясь поначалу небрежно и неуверенно, но потом…

У меня покалывает под коленками, а по икрам бежит волна мурашек. Должно быть, ноги онемели от давления, это единственное разумное объяснение.

Шум вечеринки исчезает. Это… это ужасно. От него исходит нежная сила. Неторопливый темп создает впечатление, будто он может заниматься этим часами, не сбиваясь с дыхания. Вот уж точно не думала, что Ян так целуется…

Разумеется, я вообще о нем в этом ключе не думала. Никогда. Вообще.

Снова черная дыра. Нет, это мои веки. Когда я успела закрыть глаза?

Неожиданно шум с улюлюканьем, смешками и присвистами возвращается.

Ян первым прерывает поцелуй, отстраняясь с измазанными моей помадой припухшими губами. Он моргает несколько раз – медленно и сонно, как будто только проснулся.

Будь на его месте кто угодно другой, я бы умилилась.

Пару секунд мой мозг выбирается из колючей неуправляемой чащи под названием «Ян Джун». Чтобы избавиться от его близости, беру ментальный топорик, прорубаю путь и с трудом пролезаю сквозь лазейку в руинах сознания.

Прокручиваю ситуацию в голове, живот делает кульбит, все будто в кривом зеркале, а реальность искажена настолько, что я едва осознаю себя. Рука так сильно сжимала его рубашку, что, даже разжав пальцы, я не могу выпрямить их до конца. На смятой ткани остаются складки.

Ян проводит рукой по лицу и издает смешок неверия. Затем смотрит на черный рукав своего адидасовского худи и видит, что он исполосован следами от моего хайлайтера.

Смотреть в глаза Яну из неловкого стало невозможным. Мышцы размякли, как желе, я пячусь назад.

Я привыкла измерять наше взаимодействие победами и поражениями. Но в этот раз понятия не имею, кто выиграл.

Одно ясно: изменилась сама игра.

Первый раз в жизни я не знаю ее правил.

7

Вероятно, все могло быть по-другому

– Он хорошо целуется? Выглядело так, будто хорошо. – Это первое, что говорит мне Блэр следующим утром, залезая на заднее сиденье моей «тойоты приус», доставшейся от мамы, когда я получила ученические права.