Эмми не скрывала своего беспокойства:
— Однако, не забывай об ответственности, которую ты должен будешь возложить на свои плечи.
Брик кивнул:
— Да, я прекрасно знаю об этом. Признаться, я еще некоторое время раздумывал — не променять ли синицу в руках на журавля в небе, но СиСи почувствовал, как задето мое самолюбие, и смог убедить меня в том, что мне необходима эта работа.
Машина наконец остановилась возле здания казино — двухэтажного строения весьма необычной архитектуры: в нижней части оно напоминало стол для рулетки, а сверху карточный домик. Эмми следом за Бриком вышла из машины:
— Я пойду с тобой.
— Хорошо, — сказал он, — но тебе придется немного подождать, пока я просмотрю бухгалтерские книги.
— Ну ладно, — на мгновение запнувшись, сказала она, — тогда я еще загляну в соседний магазин.
Пока она знакомилась с содержимым витрин и полок в торговом заведении по соседству с казино, Брик вникал в бухгалтерские отчеты и кассовую документацию. Когда, спустя полчаса, он встретился с женой в вестибюле казино, лицо его сияло так, словно он обнаружил среди записей в бухгалтерской книге нечто такое, что обещало немедленный успех.
— Чему ты так радуешься? — мрачно спросила Эмми.
— СиСи не обманул насчет бухгалтерских отчетов! — воскликнул он. — Бумаги не в порядке, мне придется приложить немало усилий, чтобы разобраться с ними.
Эмми не разделяла его восторга:
— Это проблемы СиСи. Тебе совершенно не обязательно взваливать на себя весь этот воз.
— Эмми, — с легкой укоризной произнес Брик.
— Извини, я знаю, — с легкой грустью сказала она, — и все‑таки мне не хочется, чтобы ты возвращался в это казино.
Брик с любовью погладил ее по щеке:
— Дорогая, я знаю, во что влезаю. Поверь, эта работа мне по силам. Только я могу с ней справиться. СиСи тоже осознает, что кроме меня больше никто не сможет поставить на ноги это казино.
Эмми с сожалением покачала головой:
— Тебе‑то я доверяю, а вот Кэпвеллу — нисколько.
Он ободряюще улыбнулся:
— И об этом мне тоже известно. Я потому‑то и взялся за эту работу, что кроме своих целей преследую еще одну общую для нас — я хочу защитить интересы Локриджей.
Она мрачно усмехнулась:
— А кто защитит тебя?
— Ты, — мгновенно нашелся Брик и поцеловал жену в щеку. — Во всем этом деле у меня есть два главных интереса: первый — я хочу удовлетворить свои профессиональные амбиции, а второй — сблизить семьи Кэпвеллов и Локриджей.
— При этом ты забываешь то, что попадаешь в самую середину круга, под перекрестный огонь, — продолжала упорствовать Эмми. — Если ты не сможешь балансировать между ними, то шишки на тебя будут сыпаться с обеих сторон. Ты думаешь, мне приятно будет наблюдать за этим?
Брик не терял терпения:
— СиСи сделал мне стоящее предложение. Я хорошо подумал, прежде чем принять его. Здесь я смогу реализовать себя и принести пользу людям, перед которыми нахожусь в долгу.
— Ты имеешь в виду Локриджей?
— Не только.
Она все еще не желала смириться с решением мужа:
— Но ведь у нас все хорошо. Мы живем спокойной семейной жизнью. Я не вижу причины, по которой следовало бы от нее отказаться.
Брик шумно вздохнул:
— Да нет, не все у нас хорошо. Еще многое нужно для тебя. Надо подумать о будущем нашего сына. Ты же хочешь дать Джонни образование, правда? А ведь это стоит гораздо дороже игрушек.
— Я знаю! — нервно воскликнула Эмми, — все это, конечно, необходимые вещи, но ты постоянно забываешь о себе. Вспомни, по скольку часов тебе приходилось работать прежде, и как часто ты расстраивался. И потом, ведь это же опасно.
Брик нахмурился:
— Ты передергиваешь, Эмми.
— Неужели? — вскипела она. — А ты забыл о вооруженном ограблении?
— Нет, не забыл, — хмуро ответил Брик, — но это был…
— … Сын Августы, — закончила за него Эмми. — Однако, это ничего не меняет. Работа в казино очень тяжела и опасна и я не хочу, чтобы ты белого света не видел. Ты впрягаешься в этот воз, сам не зная, сможешь ли освободиться.
Брик немного помолчал, будто задумался над ее словами.
— Ну, хорошо, — наконец ответил он, — может, мне стоит поработать до возвращения Августы? В таком случае ты не станешь возражать?
Эмми тут же кивнула:
— Хорошо, а когда она возвращается?
Брик хитро улыбнулся:
— Не знаю.
Поскольку притворяться Брик умел плохо, то его поведение вызвало у Эмми смех:
— Ну ладно, — милостиво сказала она, — делай, как хочешь, но ты знаешь, что мне это не по душе.
Их разговор был прерван появлением в вестибюле казино весьма шумной компании журналистов с фотоаппаратами и телекамерами, которые окружили плотным кольцом Лили Лайт и Мейсона Кэпвелла.
— Черт побери, — потрясение произнес Брик, — глазам своим не могу поверить. Ты только посмотри, кто к нам пожаловал.
Эмми в недоумении оглянулась:
— А кто это?
— Лили Лайт, — прохладно ответил Брик. — Очевидно, ты уже читала о ней в газетах.
— Это та проповедница, которая призывает всех отказаться от неправедной жизни и обратиться в ее веру?
— Да, — кивнул Брик. — Интересно, за что она будет агитировать здесь. Казино, по–моему, отнюдь не самое подходящее место для се проповедей.
Тем временем Лили Лайт выбрала наиболее подходящее с ее точки зрения место для интервью и, освещаемая вспышками камер и светом ламп, взяла в руки микрофон.
Локридж метнулся к окну и, убедившись в том, что Перл говорил правду, произнес:
— Не волнуйтесь. Прячьте Элис, а я что‑нибудь придумаю. Вы знаете, где здесь подвал? Вот и ведите ее туда, но побыстрее, нельзя терять ни секунды. Этот полицейский сейчас будет здесь.
Перл ободряюще взял Элис за плечи:
— Идем, дорогая — лучше в подвале, чем в больнице.
Когда они скрылись за дверью, ведущей в подвал, Локридж поправил галстук и, сделав внимательное и вежливое лицо, открыл дверь.
— Да, слушаю вас.
Уитни достал из нагрудного кармана пиджака бумажник с полицейским удостоверением и значком и продемонстрировал его Локриджу:
— Я инспектор полицейского управления Санта–Барбары Пол Уитни.
— Мой отец был проповедником и к тому же алкоголиком и игроком, — вещала Лили Лайт. — Он играл на церковные деньги и в результате проиграл все, проиграл свою бессмертную душу.
Она печально умолкла и опустила глаза. Мейсон машинально отметил про себя, что он уже слышал эти слова.
— Именно поэтому казино является первым объектом вашей компании? — спросила у Лили Лайт журналистка с диктофоном в руке.
— Да, я пережила борьбу своего отца, я училась на его ошибках, — с неожиданным жаром воскликнула Лили. — Я хочу, чтобы это казино закрылось, оно опасно, оно ломает людям жизнь. Игра — это порок для души каждого.
На этом артиллерийская подготовка к атаке на казино была закончена.
— Спасибо, мисс Лайт.
Журналисты начали понемногу расходиться, а Мейсон протянул Лили белый носовой платок. Вытерев проступившие в уголках глаз слезы, она отошла в сторону.
— Ну, что ж, — сказал Мейсон, — сейчас даже лучше, сильнее.
Она с благодарностью взглянула на него:
— Да, я знаю, что повторяюсь, но каждое слово для меня так много значит.
Мейсон задумчиво молчал, и Брик решил, что наступило подходящее время для того, чтобы выразить свое возмущение по поводу происходящего:
— Здравствуй, Мейсон, — сказал он, подходя к ним. — Здравствуйте, мисс Лайт. Меня зовут Брик Уоллес. Я менеджер этого казино.
— Как дела? — широко улыбнувшись, спросила Лили Лайт.
Брик пожал плечами:
— Могли бы быть и лучше. По–моему, это немного нетактично, если кто‑то заходит в мое казино и начинает делать оскорбительные для заведения замечания. Вы могли бы сделать то же самое, выйдя отсюда.
Она сверкнула глазами:
— Извините, если я обидела вас, но мне очень жаль, что такой человек, как вы, связан с подобным местом. Вы же, наверняка, видите, сколько людей здесь страдает, как юноши проматывают наследство отцов. Может быть, среди них есть и ваши друзья.
