Прятки с любовью (СИ) - Софт Жанна

Нагольский, следовавший за ней, ничего не заметил.

Я собрался коротать жаркий полдень в машине, но Дмитрий Васильевич вдруг проговорил:

— Возьми мой кейс, и держись поблизости. Мне должны звонить.

Вообще, это была обычная практика. Ведь роль водителя у меня как-то быстро трансформировалась в личного помощника в поле. В офисе у него была Алина, дома — активная домоправительница Валентина. А тут, на выезде — я.

Прежде, роль «принеси-подай» меня никогда не угнетала. Но не сегодня.

Я чувствовал себя скверно, глядя в спины шефа и женщины, которая буквально занимала все мои мысли. Они шли рядом, он порой прикладывал руку к изгибу ее талии, и кончики рыжих волос касались сухой кожи на ладони Нагольского.

Тихая беседа не достигала моих ушей, но я догадывался по языку тела, что Светлана достаточно успешно флиртовала. А босс — велся. Совсем как я тогда.

На меня зато она даже не смотрела.

Они остановились у фонтана. Самойлова что-то рассказывала, активно жестикулируя и указывая куда-то в сторону.

Я держался чуть в стороне, как верный паж. Дмитрий Васильевич, будто в насмешку, допив из своей маленькой бутылочки воду, протянул ее мне. За тем, чтобы я взял ее и выбросил в мусорку, которая располагалась в паре метров от него. И почти в пяти — от меня.

Ну что тут скажешь?

Мое мужское достоинство, безусловно — унижено. Забавно, что я только сейчас ощутил сей факт в полной мере.

Но тут Нагольскому позвонили, и он, схватив трубку, поманил меня с кейсом, и потребовал вручить ему папку по делу госбанка, где планировался грандиозный транш. Я не лез в дела босса, но старался быть ему полезным. Он дал мне возможность ходить, работать и жить нормальной жизнью. Подать ему папку — это меньшее, что я мог бы сделать для него в ответ.

Вручив нужные документы, приготовился к тому, что мне придется помочь ему еще. Но босс решительно двинулся в тень, в сторону от фонтана, где не так шумно. Оставив нас со Светланой вдруг наедине.

Я перевожу на нее тяжелый взгляд.

— При первой же возможности, я ему все расскажу, — без предисловий сообщаю эскортнице.

Светлана

— Знаю. И я даже немного удивлена, почему ты до сих пор не сделал этого?

Говорила я вполне искренне. Потому, что после того вечера в ресторане, была уверена, что Солнечный меня сдаст.

Но он отчего-то тянул. Почему? Совесть не позволяла? Жалко меня стало?

Какой бы вариант из перечисленных не был верным, мне они оба не нравились. Если первый вариант — значит, он даже лучше, чем я думала о нем.

А этот нищеброд из клуба и так выбивался из ряда, тревожа мою душу. Что было совершенно лишним.

Если второе — то еще хуже. Значит к природной доброте добавляется благородство. Но мужик не может быть таким положительным. Где все его дерьмо⁈

Впрочем, удивление отразившееся на мгновение в его глазах, позабавило меня. Нравится эпатировать, что и говорить.

— Так мне ему все рассказать? — понизив голос, спрашивает Марк мрачно.

Я пожимаю плечами, будто мне все равно.

— Как хочешь. Дело твое. Но я не вижу ничего постыдного в том, что было между нами. Ведь это такая безделица.

Мужчина не меняется в лице, маска безучастия ему не идет. В глубине души я догадываюсь, что зацепила его так же, как и он меня. Но не могу позволить этим странным, пугающим чувствам взять верх над прагматичностью.

— То есть, — осторожно начинает он, — по твоей логике, между нами ничего не было?

Я смотрю в его глаза, пару долгих мгновений, пытаясь уловить во взгляде здоровяка отчаяние, мольбу, может быть задетое самолюбие.

Но вижу лишь испепеляющую ярость. В глазах цвета охры искрится злоба, и эта эмоция мне кажется вполне понятной. Достойной.

— Не было, — согласно киваю, — Но если хочешь, я могу между делом упомянуть, что ты спас как то раз меня в клубе. Может Дима тебе прибавку к зарплате даст?

Искры медленно занимаются пламенем, а я торжествую. Догадываюсь, что однажды мне придется за это поплатиться. Но так будет лучше для всех.

И для Марка в первую очередь. Я не просила в себя влюбляться. Вообще, большая девочка и могу за себя постоять.

— Не советую… — угрожающе начинает мужчина, — злить меня. Пока я для тебя единственный друг, Света.

Недоуменно вскидываю брови. Вот это уже что-то новенькое! Как как, но другом я бы его точно не назвала.

— И рассказать я планирую о твоем маленьком бизнесе, — он криво, зло усмехается, и я на мгновение даже верю ему, — И о твоих планах на самого…

Он кивает на Нагольского, что активно жестикулируя говорит по сотовому в тени дерева.

Слежу за направлением руки водителя, и тяжело вздыхаю.

— Ладно, — легко соглашаюсь, пытаюсь поставить его в тупик, — Что ты хочешь за молчание?

Солнечный усмехается. Взгляд его плотоядно скользит по моему телу, и возвращается к лицу. Мне кажется, он издевается.

— Даже не обсуждается, — спешно говорю, прежде чем он озвучит свои пошлые мысли вслух.

Знаю я этот взгляд, и он мне не нравится.

Марк молча нависает надо мной, вдруг оказавшись слишком близко и зло рычит:

— Ты просто шлюха, Света. Так что все, что ты можешь предложить, это пара жарких ночей. Но если хочешь получить Нагольского, то сначала навестишь меня.

Просто не верю своим ушам. Весь образ порядочно рыцаря в сияющих доспехах громогласно рушится, пока яркий румянец злости покрывает мои щеки. Мне очень хочется ударить его, и я почти вскидываю руку, как замечаю стремительно возвращающегося Диму.

— Твоя рука тебя навестит, нищеброд, — с широкой улыбкой Нагольскому, отвечаю Марку и шагаю к его начальнику, — Все в порядке? У вас взволнованный вид.

Марк сразу отходит немного в сторону, явно не желая слушать нашу с Димой беседой.

— Я же просил звать меня на «ты», — спешно исправляет меня Нагольский и вручает Марку свои бумаги, — Небольшие рабочие шероховатости. Идем? Надо торопиться. Я заказал нам столик на семь, так что ужин за мной.

Дима подставляет мне свой локоть, с намерением отправиться дальше, а я все не могу справиться с волной невероятного разочарования. Чувство, будто мне кучу в душу наделали. И кто? Простой водила!

Мрачно вздохнув, следую рядом с мужчиной, о котором мне следует думать. Но спиной остро ощущаю сверлящий взгляд Марка.

Может стоило согласиться? Может это наваждение прошло бы, после неудачного секса? Наверняка, он в постели полный ноль. Хотя, кого я обманываю? Если учесть, то что было — он точно знает в этом деле толк.

Но почему, почему я думаю об этом сейчас⁈

— Как тебе…?

Растерянно вскидываю глаза и понимаю, что Нагольский у меня что-то спросил, но я не слышала, погруженная в размышления о сексе с другим мужчиной.

Видимо, я правда, шлюха.

Гораздо позже, когда часы показывали за полночь, я сидела с Танькой на широкой лоджии, в удобном плетеном кресле. Ларина расположилась на узкой софе. На ней короткие домашние шорты, и смуглая кожа буквально светиться в тусклом свете фонариков, которыми она украсила стену дома. Легкий ветерок треплет ее черные волосы, и я думаю, что, если бы не эти накачанные губы — она была бы очень интересной. Впрочем, сегодня мне нужна была именно ее серая мораль.

— Что думаешь?

Я изложила Лариной все, как на исповеди. Исключив, правда свои эмоции по этому поводу.

— Ой, ну и трахнула бы его, господи!

Это как раз то, о чем я говорила. Танька смотрела на ситуацию через призму своей морали. Искаженной продажностью, и неверными мужчинами.

— Если это всплывет, у меня будут проблемы с Димой, — напоминаю я устало.

— Точно, — тянет Татьяна и смотрит на огни ночного города задумчиво.

А меня вдруг осеняет.

— Слушай, — подаюсь вперед, к ней, заметив это странное для Лариной, выражение лица, — Тебе ведь Марк понравился?

Брюнетка удивленно смотрит на меня, словно бы не верит своим ушам.

— С чего ты взяла⁈