Вечная ложь (ЛП) - Рамсовер Джилл

Независимо от того, что было правильно, что я должен был делать или чего я хотел, я был здесь с определенной целью, и эта цель не была моим членом. Я искал кого-то, и теперь я знал, что Алессия, скорее всего, сможет дать мне ответы на мои вопросы. Это было гораздо важнее всего остального.

Мне нужно было получить информацию и уйти — так будет лучше для нас двоих.

Но этот соблазнительный голос в глубине моего сознания шептал сладкие слова искушения — разве мне не разрешено немного развлечься во время работы? Это был всего лишь секс, ничего больше. Я отчаянно хотел погрузиться в нее, и если это поможет мне получить необходимую информацию, тем лучше. Верно? Как только я почувствую кремовую кожу ее бедер, обхватывающую мою талию, пульсирующая потребность обладать ею утихнет.

Лицемерие — коварная штука. Оно шествует вокруг, как разум и рассудок, обманывая тебя, заставляя поверить, что твои мысли здравы и справедливы, когда это совсем не так. Я требовал честности от Алессии, но пытался обмануть себя. Я мог говорить себе весь день напролет, что одного ее вкуса будет достаточно, но в глубине души я знал, что не намерен ее отпускать.

К черту последствия — она была моей.

7

АЛЕССИЯ

Моя встреча с Роджером прошла лучше, чем я ожидала. В последний момент я привлекла к обсуждению одного из наших менеджеров по контрактам и усадила его между нами, несмотря на недовольные взгляды Роджера. Отчет, который я в спешке подготовила, удовлетворил моего босса, а наш третий лишний обеспечил, чтобы встреча не затянулась дольше, чем нужно.

Мои мысли с самого утра были заняты ужином с Лукой. Это было одно из лучших свиданий, которые я когда-либо помнила. Наш разговор протекал естественно, успокаивая меня в ситуации, которая в противном случае была бы нервной. Он уважительно относился к персоналу, был вежлив, но тверд. Я обнаружила, что мне нравится наблюдать за ним в действии — за тем, как он разговаривает с людьми и как держит себя.

Однажды я была на свидании с мужчиной, который с трудом набирался смелости, чтобы попросить долить воды — у него не было никакой надежды. Если он не мог попросить воды у официанта, как он мог заслужить мое уважение? Физическая привлекательность была лишь частью уравнения привлекательности. Финансовая ответственность, общие интересы, уважение и множество других элементов были не менее важны. Для меня одним из самых важных качеств в мужчине была уверенность в себе — робкие и скромные люди меня совершенно не привлекали.

Контроль, который Лука проявлял в любой ситуации, свидетельствовал о его непоколебимой уверенности. Он был уверен в себе, и его устраивало то, кем он был. Он не страдал от давления общества, как большинство людей. Лука был совершенно искренен, и это было не менее привлекательно, чем голливудская улыбка или идеальный рельефный пресс.

Я также оценила то, что он рассказал мне о своей семье. Мужчины часто скрывают свои семьи, и его рассказ о смерти матери и о своих проблемах с сестрой помог мне увидеть более человечную сторону невозмутимого мужчины. Мне отчаянно хотелось задать вопросы, но я чувствовала, что на первом свидании это будет слишком откровенно.

Мысли о том, что он потерял маму, заставили меня задуматься о моей собственной семье. Помимо Джады, самым близким человеком для меня была, пожалуй, София. Ни одна из нас никогда не общалась с Марией, которая была самой старшей из нас. Кроме нескольких слов с ней на наших семейных ужинах, я не могла вспомнить, когда в последний раз разговаривала с Марией. София, с другой стороны, была моей подругой по играм в детстве и была в некотором роде доверенным лицом в подростковом возрасте. С тех пор мы поддерживали приличные отношения: периодически созванивались по телефону и иногда ходили на обед, но ничего такого постоянного, как моя дружба с Джадой.

Я поняла, что не разговаривала с Софией, казалось, целую вечность. Во время нашего последнего семейного ужина она готовилась к экзаменам и совершила невозможный подвиг, отказавшись от обязательств. Я могла сосчитать на пальцах одной руки, сколько раз мне разрешали пропустить воскресный ужин. Поскольку мы не виделись уже две недели, я взяла телефон, не заметив новых пропущенных сообщений или звонков, и набрала номер сестры.

— Привет, Лесси. Как дела? — раздался ангельский голос Софии. Когда она была маленькой, она не могла произнести мое имя, вместо этого она использовала прозвище Лесси. Это прозвище закрепилось на многие годы, хотя никто в семье больше не пользовался этим ласковым именем.

София была золотым ребенком — в прямом и переносном смысле. Ее волосы были красивого светлого цвета с естественными золотистыми прожилками, и у нее был самый светлый цвет лица из всех нас. С самого детства она была талантливой художницей и очень независимой. Казалось, ей никогда не нужно было стремиться к признанию со стороны родителей или кого-либо еще. Она была практически идеальна во всех отношениях — даже ее голос звучал так, словно исходил с небес.

На разных этапах нашей жизни я завидовала своей младшей сестре, но больше не попадала в эту ловушку. С возрастом пришло понимание того, что ничья жизнь не бывает идеальной, даже если она таковой кажется. Я держала свои проблемы при себе, и она, без сомнения, делала то же самое. Кто я такая, чтобы говорить, что ее проблемы меньше моих?

— Привет, Соф! Ничего не случилось, просто хотела узнать, как у тебя дела.

— Уф, у меня еще один выпускной, — простонала она.

— Ты рада, что закончила?

— И да, и нет — когда я закончу учебу, мне придется вернуться домой на несколько недель, пока не будет готова моя новая квартира.

— Не могу сказать, что я тебе завидую.

— Да, и если это не так уж плохо, мне придется пережить выпускной вечер. Я все время говорю маме, что мне не нужна вечеринка.

— Удачи тебе, — рассмеялась я в ответ, зная, что при таком раскладе мама никогда не отменит праздник. — Как продвигаются дела с работой?

Она сделала паузу в нерешительности. — Вообще-то, я получила работу в небольшой галерее в нижнем Ист-Сайде.

— Соф, это отличная новость! Ты уже рассказала маме и папе?

— Нет, хотя, полагаю, в какой-то момент придется, — ворчала она.

— Почему ты не хочешь им сказать?

— Я просто не вижу причин, по которым они должны знать все аспекты моей жизни.

— Вы с Марией такие чертовски скрытные.

— Подожди, не сравнивай меня с Марией. Мы совсем не похожи — это даже не яблоки и апельсины. Мы с ней как яблоко и велосипед.

Похоже, я попала в точку. София почти всегда была спокойной, но я явно взъерошила ей перья. — Ладно, я виновата. Мария определенно выводит секретность на совершенно другой уровень — я не хотела обидеть.

Я услышала вздох по линии. — Извини, просто у меня стресс и усталость.

— Нет проблем — мы все просто делаем все, что в наших силах. Полагаю, я могу немного сочувствовать. Я не сказала маме и папе, но я встретила кое-кого, — тихо сообщила я, не желая, чтобы кто-то в офисе подслушал.

— О, да? Расскажи мне о нем!

— Рассказывать пока нечего — я только начала с ним встречаться.

— Но? — спросила она то слово, которое я оставила без ответа, слишком испуганная, чтобы признаться в интенсивности своих чувств.

— Но в нем что-то есть; он не похож на других парней, с которыми я встречалась. — Я пыталась поделиться с сестрой, но я не могла открыться до конца. В Луке было что-то загадочное и интригующее, чем я не готова была поделиться с кем-то еще.

— Ты собираешься пригласить его на ужин в воскресенье? — спросила она кокетливо.

— Нет, черт возьми! Ты с ума сошла?

— Ну что ты, Лесси, это же отвлечет внимание от меня, — игриво надулась она.

— Даже не мечтай, сестренка. Это внимание — только твое.

— Хорошо, пусть будет так, — надулась она.

— Я так и сделаю, спасибо. А ты возвращайся к учебе. Увидимся в воскресенье, — сказала я последнюю фразу певучим голосом.