Вечная ложь (ЛП) - Рамсовер Джилл

Я перемерила десятки нарядов, прежде чем остановилась на мятных джинсах скинни с цветочным топом без рукавов и кардиганом цвета слоновой кости. С помощью палочки для завивки я придала своим длинным волосам мягкие волны, а затем нанесла на лицо едва заметный макияж. К моему ужасу, было только час дня, когда я нанесла последний штрих туши. Я затянула свою рутину настолько, насколько это было возможно, а до приезда Луки оставалось еще два часа.

Часы тикали мучительно медленно. К двум сорока пяти я успела посмотреть час сериала Голые и напуганные, навести порядок в ящике для кухонного хлама и вычистить ворс из сушилки. Когда пришло сообщение от Луки, что он ждет внизу, облегчение от того, что ожидание закончилось, помогло уравновесить мои нервы — пока я не вышла на улицу и не увидела Луку, прислонившегося к гладким линиям своего черного Audie R8.

Я была права. Лука в костюме — это зрелище, но Лука в джинсах разрушил электрическую цепь в моем мозгу. Мои мысли рассеялись в дымке, прежде чем нервы начали захлестывать меня. Лука, с другой стороны, был невозмутим, как всегда, в повседневной рубашке на пуговицах, закатанной до локтей, его обтянутые джинсами ноги были скрещены на лодыжках. Он был золотой жилой для каждой девушки. Образы его, стоящего там, как безжалостный бог, могли заставить меня пережить годичную засуху.

— Привет, — задыхаясь, поприветствовала я, потрясенная его красотой.

— Привет, красавица. — Он с ухмылкой оттолкнулся от машины и нежно поцеловал меня в щеку, а затем открыл для меня пассажирскую дверь.

Я оглядела салон машины, оценивая его роскошные штрихи, пока Лука шел к водительской стороне. Он был удивительно грациозен, вписывая свою крупную фигуру в компактный спортивный автомобиль.

— Теперь ты скажешь мне, куда мы едем? — игриво спросила я, пока он заводил машину и смотрел на встречное движение.

Он усмехнулся, не отрывая взгляда от дороги. — Мы едем на пляж.

— На остров Кони? — взволнованно спросила я. — Это гораздо романтичнее, чем я думала.

— Ты хочешь сказать, что я не могу быть романтичным?

— Я не считаю тебя парнем, который любит цветы и стихи, нет.

— Хорошо, — хмыкнул он, не в силах скрыть ухмылку. — Потому что я не такой.

— Я давно не была на острове Кони, но я любила его, когда была маленькой.

— Я тоже, — размышляет он. — Ты выросла в городе?

— На острове Стейтен, так что довольно близко. А ты?

— Хобокен.

— Нью-Джерси, но все еще практически в городе, — отметила я больше для себя, чем для его пользы. — Тебе нравилось там расти?

Он огляделся, в его глазах мелькнул намек на темноту. — У меня не было такого детства, как у тебя. У нас не было ничего, когда отца не стало, поэтому я много времени проводил на улицах.

Надеясь, что он не считает меня назойливой, я продолжала задавать вопросы, пытаясь удовлетворить свое бесконечное любопытство. — Как ты оказался там, где ты сейчас? — Шансы стать успешным банкиром у парня, который начинал с улицы, были невелики.

Он остановился на светофоре и посмотрел на меня долгим, тяжелым взглядом, от которого у меня по позвоночнику пробежала дрожь. — После смерти матери я попал в новую семью. Они привили мне трудовую этику и научили выживать.

Поддавшись давлению его пронзительного взгляда, я опустила глаза туда, где его рука лежала на рычаге переключения передач. На костяшках его пальцев были заметны остатки шрамов. Как я раньше не заметила? У меня защемило в груди от мысли о том, через что пришлось пройти Луке в те годы, когда он жил на улице. Моя рука сама собой потянулась, чтобы провести кончиками пальцев по изуродованным остаткам его прошлого. Машина дернулась вперед, когда загорелся зеленый свет, выведя меня из мрачного состояния, в которое я погрузилась. Я быстро вернула руку на колени и посмотрела в окно.

— Знаешь, — сказала я задумчиво. — Сегодня утром я поняла, что даже не знаю твоей фамилии.

Линии его челюсти смягчились от смены темы. — Романо.

Лука Романо.

Это ему подходило. Имя вызывало уважение, но не было вычурным или властным.

— Разве ты не собираешься спросить мою? — подтолкнула я.

— Алессия Дженовезе — я приходил к тебе в офис, помнишь?

— Ты всегда на шаг впереди, не так ли? — Я вздохнула, откинув голову на подголовник. — Мне кажется, что ты уже все обо мне знаешь, а я тебя почти совсем не знаю.

— Я люблю быть начеку, да, но я еще многого о тебе не знаю.

— Например?

— Например, кричишь ли ты, когда кончаешь, — предложил Лука с похотливым хрипом.

Это было неожиданно. Его комментарий лишил меня дара речи, но мое тело отреагировало мгновенно — соски запульсировали, сердце заколотилось в груди.

— А если это не случится? — тихо спросила я.

— Дорогая, то, что я запланировал для тебя, не оставит тебе выбора. — Его глаза перешли на мои, а губы растянулись в лукавой ухмылке.

Оказывается, он действительно заставил меня кричать... заставив меня прокатиться на аттракционе Циклон.

Как только мы добрались до набережной, мы прокатились на дюжине различных аттракционов, которые все выглядели гораздо опаснее, чем я помнила. Колесо обозрения было единственным, на которое ему не пришлось меня тащить. Возможно, оно не было безопаснее, так как выглядело намного старше остальных, но медленное вращение создавало иллюзию безопасности, а мне очень хотелось посмотреть на окрестности с высоты.

Солнце начало приближаться к горизонту, еще не совсем село, но уже достаточно низко, чтобы отбрасывать длинные тени на пейзаж. — Город прекрасен отсюда, — рассеянно отметила я, когда мы сели на колесо.

Лука обнял меня за плечи и притянул к своему твердому телу. — Я люблю этот город — не могу представить, что буду жить где-то еще.

— Я думаю, когда ты из Нью-Йорка, он становится частью тебя. Разнообразие и возможности, все, что только можно пожелать, находится здесь — зачем кому-то уезжать? — Когда я замолчала, я поняла, что чувствую тяжесть его взгляда.

Бездонный взгляд Луки изучал мое лицо в поисках чего, я не знала. Он провел рукой от моего плеча до затылка, запустил пальцы в мои волосы и притянул меня к себе для нежного, чувственного поцелуя. Пока кабина медленно раскачивалась, мы пробовали друг друга на вкус в мучительно сладком поцелуе. В глубине моего живота зашевелилась страсть, но ее удалось заглушить, когда кабина резко дернулась, заставив нас отпрянуть друг от друга, и я захихикала.

Лука игриво покачал головой. — Напоминает мне о том, как в детстве меня застали целующимся в моей спальне.

— Ты дурачился в своем доме, когда твоя мама была дома? — Я даже представить себе не могла, что такое возможно.

— Я делал гораздо больше, чем это, — сказал он с дьявольской ухмылкой. — Я был сущим адом. У моей бедной мамы не было ни единого шанса.

— Что она делала, когда поймала тебя? — Я была уверена, что мой отец запер бы меня в подвале до пятидесяти лет.

— Она прогоняла девушку, а потом била меня по голове, проклиная по-итальянски. Она плевалась огнем, когда начинала действовать; это было впечатляюще, правда.

— Ты знаешь итальянский? — удивленно спросила я.

— Нет. Мой отец не говорил на нем, поэтому мама не часто им пользовалась — она была более итальянкой, чем он. В твоей семье говорят на нем?

— Нет, мама моей мамы говорила; она жила с нами некоторое время, когда я была маленькой. Я бы хотела — это прекрасный язык. Я думала о том, чтобы купить программу или пойти на курсы, но так и не нашла времени.

— Думаю, я бы предпочел просто провести месяц или около того в Италии, — размышлял он, глядя в сторону пляжа.

— В теории это звучит замечательно, но я не могу просто уехать на месяц.

— Почему? Ты ухаживаешь за престарелым родственником, или у тебя дети в школе, или что-то еще?

— Нет.

— Жизнь коротка, Алессия. Ты должна прожить ее на полную катушку. Только ты диктуешь границы своего мира. Если ты говоришь, что не можешь что-то сделать, значит, не можешь, но если ты веришь, что можешь, ты найдешь способ. Ты хочешь поехать в Италию, провести лето, найди способ сделать это.