Чувствую, как он тяжело дышит, и посылает в меня то ли свирепый, то ли подозрительный взгляд.
— Лучано. Идемте, скоро начнется шоу. — указываю к закрытым дверям.
Там, в спокойной обстановке, я могу обсудить все детали и предпочтения по совместной работе.
Ведущий появляется в тот же момент, озвучивая, что гостям необходимо заканчивать с напитками, и пора наслаждаться живой музыкой, которая уже звучит для них.
Итальянец подхватывает мой порыв и совсем не интересуется тем, что это за самоуверенный индюк только что был здесь.
В тот момент когда подходим к дверям, где находится подиум для дефиле, пропуская вперед мужчину, я бросаю взгляд на помещение.
Сама не знаю зачем.
Но быстро нахожу этот ответ, потому как замечаю, что малолетняя брюнетка, личность которой уже известна, тянет моего еще мужа за руку.
А он идет за ней.
Впрочем, самое ошеломляющее, что они скрываются в служебном помещении для персонала.
Просто невозможно.
Прямо здесь.
Так и цепенею, вычурно делая вид, что ничего не происходит, а в груди будто чувствую буллинг из детства.
Унижение, демонстративное пренебрежение, одиночество и страх, что я это не переживу.
Глава 14
— Вы были на высоте, Дарина! — моя помощница Крис подходит ко мне, лучезарно улыбается. Хорошая девочка, старательная очень, отзывчивая, а самое главное не приставучая.
И я видела ее эскизы, они отличные. Она сомневается в себе, но я вижу талант, уверена у нее большое будущее.
— Я думаю мы можем перейти на ты, — улыбаюсь ей в ответ. Давно хотела это сделать.
— Ой, здорово… Дарина, вы, — она прикладывает руку ко лбу, волнуется сильно, — У тебя, то есть, тут телефон звонил несколько раз, но я не стала отвлекать во время показа. Тем более вы так активно беседовали с Лучано. Ты, то есть.
Смеюсь, аккуратно глажу ее по плечу. Эта девочка мне не просто так близка, я взяла ее на работу по просьбе директора детского дома, где выросла. Девочка похожа на меня, только есть небольшое но. Она более открытая и живая для своих двадцати лет, я в ее возрасте была воинственна и воспринимала мир как вражеское поле, где нужно сражаться.
Помню все обострилось, когда родилась Ариша. Теперь мне нужно было защищаться не только самой, но и защищать своего ребенка. Проблема была в том, что никакой угрозы не было. Так просто играл со мной мой мозг, я в каждом человеке видела подлость, не доверяла.
Были моменты, когда я переживала сильные потрясения, связанные с чем-то личным, но не делилась ни с кем. Даже с Маратом. Ему всегда приходилось вытаскивать из меня информацией клещами. Бесился жутко, но понимал.
И если честно… Иногда я плакала, заперевшись в ванной комнате. Плакала из-за того, что такая сложная, такая непробиваемая. Мы с Маратом обсудили мои проблемы, когда Арише было пять и какая-то женщина начала делать замечание моему ребенку на детской площадке, я почувствовала сильную агрессию. Мне захотелось ее ударить.
И я еле себя сдержала. Поделилась с мужем, расплакалась впервые при ком-то, упала на его грудь. Я помню, что Марат растерялся, не ожидал. Он увидел мои слезы, я прятала их очень глубоко.
Мы решили, что мне нужен психолог. Но он не помог. Вернее после пятого сеанса, когда женщина в очках решила капнуть куда-то слишком глубоко, я сбежала и больше в ее кабинете не появлялась.
Марат тогда снова принял мое решение, хотя был недоволен.
Видимо он устал… Не оправдываю его, он виноват. Виноват в том, что предал меня также, как когда-то предали меня мои родители.
Почему нельзя было честно прийти и сказать, что все! Не может больше. Не хочет. Хочет огня, хочет безбашенности. Хочет того, что я ему априори дать не смогу.
Смотрю на телефон, пропущенные от Марата. Я не видела его на показе, скрывать не буду, меня это задело. Задело даже больше, чем то, что он ушел с этой мадам в подсобку.
Я видела, как они вышли оттуда через пять минут, уверена, что ничего не было. Ирония в том, что я знаю сколько времени ему требуется для разрядки, и он точно не спринтер. За пять минут бы не смог.
Возможно… Они целовались. Черт. Я мазохистка, раз думаю об этом.
— Дарина, я бы хотел, чтобы вы поужинали со мной, — Лучано отвлекает меня от мыслей, я прячу телефон в сумочке, не решаясь набрать мужа, — Например, завтра.
Внутри я пищу от восторга. Так хочу показать ему свою новую коллекцию, которая пока представлена только на бумаге. Она сыровата, но мне как раз для этого и нужен глаз мастера.
— Да, Лучано. Конечно, — отвечаю ему, искренне улыбаясь.
Он дает мне несколько комментариев по поводу показа, как хорошие, так и конструктивную критику. И я безумно ему благодарна, потому что он как раз дает мне тот самый толчок для развития. Я начинаю понимать, куда двигаться дальше.
Прощаемся с ним, потому что светские львицы утягивают бедного итальянца в круг для селфи. Смеюсь тихонько над его страдальческим выражением лица, уверена, у него может быть вполне жаркая ночь в Москве.
А я вот хочу скрыться скорее в стенах дома. Слишком много различных эмоций для одного вечера. Тяжело, счастье перемешалось с болью, и я не могу до конца насладиться показом.
Все равно думаю о том, где он сейчас. С ней? Поехал на нашу старую квартиру?
Хватит, Дарина. Просто хватит.
Сжимаю руки, в гардеробе забираю верхнюю одежду и иду на выход. Хорошо, что в холле почти нет людей, все остались на фотосессию. А я это дело не люблю.
На крыльце вызываю такси, время ожидания десять минут из-за высокого спроса. Сейчас бы покурить, чтобы справиться со стрессом, но я бросила как только узнала, что беременна моей девочкой. И дала себе слово, что больше никогда не закурю.
А слово я обычно держу. Принципы… Штука серьезная.
— Почему ты трубку не берешь? — голос мужа появляется внезапно.
Марат подходит со спины, складывает руки в карманы брюк. Встает рядом и смотрит вдаль, также как и я.
— А ты почему не с ней? — вопросы срывается быстрее, чем я думаю. Прикусываю язык.
— Потому что я рядом с женщиной, которую люблю. Показ был великолепный.
Я чувствую, что влага собирается в уголках глаз. Он все-таки смотрел его.
— Так любишь, что унизил в очередной раз.
— Дари, — он тяжело вздыхает: — У тебя тоже любовь ко мне своеобразная. Холодная, отстраненная. Мы в целом с тобой нестандартная семья.
Я молчу. Сил нет уже ни на что.
— Отпусти меня, — прошу его.
Так спокойно, по-человечески. Вызываю его на разговор двух взрослых людей.
— Не хочу.
— Это эгоистично.
— А какой смысл отпускать, если любишь?
— Такой же смысл, как и изменять, когда любишь, — смотрю ему в глаза, найдя в себе силы повернуться в его сторону.
Он что-то хочет сказать, но мой телефон издает звук. Я думаю, что это уведомление о прибытии такси, достаю спешно. Но нет.
Это смс от Ярослава.
«Добрый вечер! Я договорился, Дарина. Вас могут развести раньше, чем через месяц. Это решаемый вопрос.»
Хмыкаю. Ну вот и все.
Поднимаю телефон, демонстрирую сообщение Марату.
— Ну вот и все, Марат. И жили они долго и счастливо не будет, — он читает смс, и я вижу, что его начинает накрывать.
Он делает шаг в мою сторону, но как раз в эту секунду к лестнице подъезжает мое такси.
Клюю его неуклюже в щеку, сама не знаю зачем, и шепчу:
— Будь счастлив!
Ныряю в такси, молю таксиста ехать скорее, потому что в окно вижу, как Марат летит вниз за мной по ступеням.
Мы срываемся с места, не понимаю, что происходит, но меня впервые в жизни накрывает сильнейшая истерика. Я падаю лицом в свое изумрудное платье, крича от накатывающей боли.
Глава 15
После ланча с Лучано еду забрать Арину с тренировки.
Ночь выдалась откровенно скверная, потому что позволила себе расклеиться.
Не помню, когда в последний раз так отчаянно рыдала, кусая кулак, чтобы хоть как-то переключить свои эмоции.
