Останься со мной - Фиорина Николь

Химия – тот еще дьявол.

Прозвенел звонок. Я поднялась, схватила поднос и поспешила из столовки вместе с потоком. Шла куда быстрее, чем вообще стоило ходить так рано утром. Мне просто не хотелось, чтобы меня догнал Джейк. Или кто угодно. Я повернула за угол в левом крыле, и меня тут же схватили за локоть и втащили в пустую комнату.

Мои глаза столкнулись со взглядом знакомых зеленых. Он припер меня к стенке. В комнате было темно, не считая бледных утренних лучей, льющихся сквозь окошко. Олли склонился надо мной и положил ладони по обе стороны от моего лица. Он облизал губы и я снова почуяла запах мяты, а спустя секунду увидела зажатую в его зубах жвачку.

– Не могу перестать думать о прошлой ночи, – признался он. – Я проснулся трезвым, но чего-то во мне все равно не хватало.

Я открыла рот, но промолчала и закрыла его. Дыхание Олли участилось. И мое тоже. Я видела, как вздымалась и опадала его грудь, и не могла оторвать от него взгляда.

– Ты сказала, что это пройдет, но оно не прошло. А в столовой ты на меня даже не посмотрела… но я хочу, чтобы ты на меня смотрела, Мия. – Его взгляд пробежался по моему лицу. – Мне это нравится.

– Тебе нравится, когда на тебя смотрят?

Наконец-то! Слова!

Я не потеряла дар речи.

Он приподнял бровь.

– Нарциссизм подпитывает, да, но с тобой все по-другому. – Он отлепил от стены руку. – Хотя ты утверждаешь, что это опасно.

Я распрямилась и протиснулась мимо него, к двери, прижав к груди книги. Он запомнил каждую деталь – и мои правила, и опасность пересечения черты… и попытался использовать их против меня. Он играл с огнем, и в конце концов Олли обожжется.

Я зашла в класс латыни и поняла, что все здесь сумасшедшие. И Брия, и Олли расхаживали тут с правилами вроде «никаких обид», но сами не могли им следовать. Мне стоило об этом догадаться. Все, что происходит в комнате Олли, никогда не останется только там. Но мне не стоило переживать об обидах – как обидеть ту, кто ничего не чувствует? Я решила повеселиться, и, когда все полетит к чертям, последней смеяться буду я.

Я заняла место позади Лиама. Он был младше меня на несколько лет и полным придурком, но мне это нравилось. С затянутыми в пучок светлыми волосами и такими пухлыми губами… неудивительно, что девчонки вокруг него вьются. Мы с ним были похожи. Во многом. Может, потому я и держалась поближе к нему по вторникам и четвергам.

Мы вместе шли на обед, но я не садилась с ним и его друзьями. Обычно к таким людям притягивалась старая я, но какая-то часть меня хотела перемен. Я продолжала убеждать себя, что мне неважно, окажусь я в психушке или нет, но где-то глубоко внутри я очень не хотела туда отправляться. А если бы я оказалась в группе Лиама, я бы никогда не выбралась отсюда живой.

– Какие планы на завтра? – спросил меня он, когда мы стояли в очереди за едой.

– Не знаю… домашка, наверное. А что еще делать по пятницам?

Лиам закинул руку мне на плечо и повернул в сторону студентов, рассевшихся в столовой. Он указал на спортивных качков – даже форменные рубашки Долора не могли скрыть их мускулатуры.

– Каждую пятницу они играют в футбол во дворе. – Он заставил меня обратить внимание на группку девчонок, которые не сводили взглядов с качков. Одну я знала по имени – Гвен. Она откинула свое короткие светлые волосы назад и прошептала что-то в ухо своей соседке.

Лиам продолжил:

– Девчонки сидят на скамейках и хлопают своими прелестными глазками. – Его палец указал на стол с шестью огромными чуваками. – А эти играют в покер, 10 фунтов за вход.

Лиам перевел взгляд на Олли. Тот сжал зубы, когда парень склонился к моему уху.

– А эти отправляются в лес и… вообще-то никто не знает, что они там делают. Настоящий мусор.

– А как же ты? – Я отвела взгляд от напрягшегося Олли.

Лиам усмехнулся и притянул меня к себе.

– Встретимся после завтрака и посмотрим, а?

Мне понравился его выбор слов.

– Я подумаю.

Я проглотила ужасный сырный сэндвич и достала из стопки книг «Убить пересмешника». Пусть книга отвлечет меня от Олли и его нарциссического поведения.

– Мия, ты опоздала. – Доктор Конуэй глянула на часы, висящие над диваном.

Я опустилась на кожаное кресло и протянула ей книгу.

– Я ее прочла. Отстой, а не книга. И стоило мне тратить на нее время?

Доктор Конуэй забрала у меня книгу и поставила обратно на полку.

– Это всего лишь разогрев. Расскажи, почему она тебе не понравилась.

– Вы ведь шутите? – Я откинулась на спинку кресла и провела пальцами по трещинам в его подлокотниках. – Начнем с того, что герой – обеспеченный мужчина средних лет, который хочет преподать урок своим детям, а потом называет жертву изнасилования вруньей и практически шлюхой. Писательница выкатилась на успешной теме расизма, которая тогда накрыла Америку, и продала миллионы копий книги, в которой жертвы насилия преподносятся как те, кто сами напрашивались и кого не стоит слушать. Поверить не могу, что этот бред изучают в школе.

Брови доктора Конуэй поползли вверх.

– Интересно… Так кто из персонажей тебе ближе всего?

– Чушь какая. И это что, мое следующее задание? – Я отвернулась и уставилась в окно на ворота перед зданием. О, сколько я всего отдала бы, чтобы оказаться сейчас на той стороне, как можно дальше отсюда.

– Задание будет письменным. – Доктор Конуэй повернулась на стуле, схватила бумажный планшет и передала мне. – Начиная с сегодняшнего дня, пиши в день двадцать минут. О чем угодно. Что только в голову придет. Неважно о чем. Возьми ручку и листочек, глубоко вдохни и пиши.

– На сегодня все?

Доктор Конуэй одарила меня тяжелым взглядом и сжала губы в тонкую линию, явно хорошенько подбирая свои следующие слова. Я снова отвернулась к окну. В комнате воцарилась тишина – только тикала минутная стрелка и шумела вентиляция.

– Что вы там хотели сказать? Говорите, – выдохнула я. – Я могу целый день здесь просидеть.

– Я хочу задать тебе вопрос, но отвечать на него не нужно. Просто хочу, чтобы ты об этом подумала… – Она отклонилась на стуле и скрестила руки, ноги у нее уже были скрещены. – Если бы сегодня был последний день твоей жизни, ты провела бы его не так, как всегда?

Я открыла было рот, но доктор Конуэй подняла руку.

– Не отвечай.

Забавно, но я в самом деле и понятия не имела, что сказать. Не могло же меня накрыть какое-то прозрение? Скорее всего, я съязвила бы. Не знаю, стала бы я что-то менять, сегодня у меня была встреча с два-толчка-и-кончил-Оскаром. Если я не проснусь завтра, хотела бы я, чтобы последние часы моя вагина провела именно с сэром Кряхтуном? Хотела ли я вообще заниматься с ним сексом?

Доктор Конуэй и ее дурацкий вопрос выбили меня из колеи. Я схватила книги и отвесила ей реверанс.

– До свиданьица, – бросила я через плечо, попытавшись сымитировать британский акцент.

Я завернула за угол в свое крыло и увидела замершего у моей двери Олли. У меня закружилась голова. До прихода Оскара оставалось минут пять.

– Что, нарциссизм твой сдает? Нужно, чтобы на тебя попялились? – Я улыбнулась и распахнула глаза.

Олли драматично схватился за грудь, словно мои слова ранили его эго, но тоже усмехнулся.

– Так что, вы теперь с Лиамом дружите?

– Мне не нужны друзья, так что нет. Предпочитаю одиночество.

Олли склонил голову и обвел меня скептическим взглядом. Вот он, тот самый взгляд, который у Олли получался и в пьяном, и в трезвом состоянии. Ничто не могло сбить его с курса, и мне это в нем нравилось.

Он был простым и понятным. Я не прятала свой яд, а он – свои эмоции. Мне не нужно было гадать, какой он человек, – он говорил и делал то, что думает. Сам Олли не был сложным, но вот эта штука между нами… еще какой.

– То есть ты думаешь, что сможешь улыбаться так, как сейчас, и в своей собственной компании? – спросил он.