Измена. Хочу тебя разлюбить (СИ) - Ви Чарли

Словно по волшебству из-за косяка появился сам Глеб.

– Готова? – он окинул меня взглядом и подошёл, глядя в глаза.

– Угу.

Под его пристальным взглядом я опять потеряла свою решительность.

– Как себя чувствуешь?

– Всё хорошо. Ничего не болит.

– Не искушай меня Софи, я ведь в таком случае сегодня тоже приду.

Щёки залились румянцем, я чувствовала, как они полыхнули огнём.

– Надо было соврать?

Глеб обнял меня за талию и прижал к себе.

– Нет. Всё правильно, моя девочка. Всегда говори мне правду, и мы с тобой никогда ссориться не будем,– прошептал мне в губы.

От него пахло так вкусно, что захотелось его попробовать, я прикусила его нижнюю губу.

– Я ведь сейчас могу и остаться. Задеру тебе юбку и сделаю всё то, что хотел этой ночью.

От его слов задрожали колени и мне захотелось, чтобы он так и сделал. Только надо сначала поговорить с ним. Как я сама себе обещала. Попробовать с ним поговорить.

– Глеб…, – его рука уже сжимала мои ягодицы. Он с недовольством отозвался.

– Что? – И приник к моему уху, обводя языком ушную раковину. Всё тело покрылось мурашками.

– Глеб, подожди. У меня есть серьёзный разговор.

– А он подождать не может? – промычал он, спустившись ниже.

– Нет. Для меня это очень важно.

Глеб поднял голову от моей шеи.

– Хорошо. Давай поговорим.

Хоть он и стоял с серьёзным выражением лица, руки продолжали перемещаться по моему телу, то сжимая, то поглаживая.

– Я хотела с тобой поговорить насчёт предохранения.

– Мы женаты. Зачем предохраняться?

Он напрягся, руки замерли.

– Я просто думала, может, немного поживём для себя, хотя бы несколько месяцев? А то вдруг забеременею, потом беременность, потом роды, бессонные ночи…

Чем больше я говорила, тем мрачнее становился его взгляд. Он отстранился.

– Ты не хочешь детей? – холодно спросил он.

– Нет. Что ты? Хочу, но…,– я пыталась подобрать слова.

– Не хочешь от меня?

– Нет. То есть да. Наверно, хочу… Если честно, ещё не знаю. Поэтому и хотела тебя попросить дать нам время узнать друг друга получше.

– Я понял тебя. И что ты предлагаешь?

Я готова была разрыдаться оттого, что сама всё испортила этим разговором. Глеб даже руки от меня убрал. Мне хотелось объяснить ему, что на самом деле я очень люблю детей и хотела бы двоих как минимум, но этот договор. Я так боялась всё потерять. Но как ему это объяснить, когда он смотрит с презрением, будто и не было сегодняшней ночи и тех трогательных мгновений, и близости. Я будто в один момент свалилась с пьедестала, на который меня ненадолго водрузил Глеб.

– Я не знаю. Ты наверно лучше разбираешься в подобном.

– Самое простое – презервативы. Хочешь с ними?

– Наверно. Ксюша сказала, что они с Максимом именно так и предохраняются.

– Значит, это Ксюша тебя надоумила?

Я застыла.

Боже, ну зачем я столько лишнего сказала? Ещё и Ксюшу приплела. Я жалела, что не могу провалиться сквозь землю прямо здесь, прямо сейчас, чтобы избежать этого позора и собственной глупости. Ну почему я не могла держать рот на замке?

– Ксюша ни при чём. Просто мы разговаривали. И как-то перешли к этой теме. Она вот рассказала.

– Ксюша и Макс не женаты.

– Я понимаю. Прости. Я, наверно, глупость сказала.

Его взгляд немного смягчился.

– Хорошо. Я попробую успевать надевать его .

Глава 16. У мамы

Стоило только Глебу появиться на пороге отделения, улыбки засияли со всех сторон. Из кабинета напротив ресепшена вышел доктор и протянул руку.

– Здравствуйте, Глеб Викторович! Вы по делам или нас проведать?

Глеб немного задержался с ответом и лениво, по-барски протянул руку, удостоив-таки доктора своим вниманием.

– Одно другому не мешает.

– Что верно, то верно. Родственницу приехали проверить? Так с ней всё хорошо. Заботимся о ней как о родной. Вот можете в первую палату пройти, мы её там расположили. Одна, с сиделкой, никто не мешает. Все процедуры проводим ежедневно.

Доктор продолжал говорить, не умолкая ни на секунду. На его бейдже я прочитала имя Пётр Вадимович Петровский. Он так хотел угодить Глебу, что постоянно улыбался, спрашивал согласия и тут же отвечал сам, кивая головой, будто игрушка на панели машины.

Когда мы вошли в палату, сиделка также соскочила со стула и встала почти по стойки смирно рядом с кроватью. Если честно я была удивлена тому, как хладнокровно и высокомерно держался Глеб. От него несло холодом и властью. Если он и в бизнесе такой же, не хотела бы я оказаться на его пути.

Глеб подошёл к большой медицинской кровати, на которой лежала мама. Она не спала, я видела, как её глаза растерянно вглядывались в лица зашедших. Увидев меня, она будто вздрогнула или мне показалось. Я тут же подлетела к ней.

– Мама, как ты? Я так скучала.

Уголки её губ дрогнули и еле заметно приподнялись. Возможно, для кого-то это ничего не значило, но для меня это был огромный прогресс. За год постоянного ухода у меня не получилось достичь даже таких результатов. Мама моргнула. Это означало, что всё хорошо. Так, мы с ней общались раньше. Если она была согласна, то моргала.

Я взяла её за руку и по привычке начала растирать прохладные пальцы. И не заметила как всё внимание переместилось на меня.

– Это моя жена София Евгеньевна, а это её мать и моя тёща. Надеюсь, теперь вы Софию запомните и пропустите к матери, когда она приедет в следующий раз без меня.

Всё это было сказано тоном, не терпящим возражений. Да и навряд ли кто-то на этаже и вообще во всей больнице мог бы противостоять Глебу.

– Да что вы? Глеб Викторович, зачем нам этому препятствовать. Конечно, пропустим. А если встретится вахтёрша вредная, так вы мне звоните сразу. Они посменно работают поэтому могут что-то и забыть. Все мы люди Глеб Викторович.

– Что по состоянию Тамары Андреевны сказать можете?

– По состоянию…

Петровский подошёл к маме, постоял несколько секунд глядя на неё и продолжил.

– Для начала мы стараемся восстановить Тамаре Андреевне давление. Вы же знаете , что у не гипертония, отчего и произошёл разрыв капилляра. Будь Тамара Андреевна в городе, то, возможно, подобных последствий удалось бы избежать. Но что есть, то есть. Геморрагический инсульт нельзя вылечить полностью. Сегодня медицина способна предложить только реабилитационную терапию, чтобы восстановить насколько возможно функции организма и адаптировать Тамару Андреевну к новым условиям. Улучшения, несомненно, есть, да вы и сами видели.

Мама моргнула. А если она довольна, то и мне хорошо. Я ещё посидела рядом с ней, но разговаривать или что-то рассказывать под пристальным взглядом трёх пар глаз было неудобно.

– Значит, я могу приезжать каждый день? – переспросила я для уверенности.

– Да.., начал Петровский ,но его перебил Глеб.

– Нет. Каждый день не сможешь. Ты мне будешь нужна завтра на приёме.

– На приёме?

– Потом поговорим. Ты всё? Я в машине буду ждать. Тамара Андреевна рад был вас повидать.

Мама моргнула. Как бы мне хотелось с ней поговорить, узнать, что она думает о Глебе, о моём поспешном замужестве. Мне не хватало её поддержки, когда она просто подходила, когда я учила уроки, или готовилась к экзаменам и просто обнимала за плечи.

– Мамочка, как смогу я обязательно приеду. Глеб торопится, надо идти. Может тебе фруктов привезти?

Мама не моргала.

– Так фруктов у Тамары Андреевны полно, Глеб Викторович обо всём позаботился. Кормят вашу маму насколько это, возможно, в её положении отлично.

– Спасибо вам большое за помощь.

Сиделка немного растерялась от моих благодарностей и потупила глаза в пол.

Я попрощалась с мамой и с тяжёлым сердцем вышла из палаты. Чувствовала себя предательницей из-за того, что оставляю её здесь.

*** ***

Ужин прошёл как всегда спокойно, Глеб несмотря на выходной, не прекращая, с кем-то разговаривал по работе. И когда я в двенадцатом часу после душа прилегла на кровать, чтобы перед сном немного почитать, совершенно не ожидала увидеть Глеба на пороге своей спальни в одних шортах.