Тяжело поднявшись, тот понуро пошел на свидетельскую скамью. Внешне он выглядел довольно спокойным — или, во всяком случае, хотел казаться таким.
Судья, поправив очки, спросил:
— Вы готовы ответить на вопросы суда?..
Джакоби откашлялся.
— Да, ваша честь…
«Интересно, — подумала Джулия, — как он теперь будет защищаться?..»
Судья Джаггер продолжал:
— Вы слышали заключение?..
Тот коротко кивнул.
— Да.
— Что вы, мистер Джакоби, можете сказать по этому поводу?..
«Наверное, теперь он будет все отрицать, — подумала Джулия. — Впрочем, а что еще ему остается теперь делать?..»
Так оно и случилось — профессиональное чутье не обмануло Джулию и на этот раз.
Передернув плечами, Генри произнес:
— Что я могу сказать?..
— Да, вы.
— Да ничего.
Джаггер, поправив очки, терпеливым тоном спросил у него:
— Компьютер, стоявший в вашем офисе, принадлежит вам?..
Отрицать это было просто бессмысленно, и потому Генри согласился.
— Да.
— Кто обычно пользуется письменным столом, на котором стоит компьютер?..
И этого также не стоило отрицать — факт был безусловно очевиден.
Джакоби произнес очень неохотно:
— Я пользуюсь.
— Тогда потрудитесь объяснить, каким же образом в ящике вашего письменного стола оказалась дискета с текстом того самого письма, которое четырнадцатого числа было отправлено за подписью, — Джаггер сознательно сделал ударение на этих словах, словно давая таким образом понять, что пострадавшая могла и не писать этого письма, — за подписью Лили Лайт?..
Тот пожал плечами.
— Не знаю…
И каким же образом текст оказался записанным на винчестере вашего компьютера?..
— Тоже не знаю…
Пристально посмотрев на Джакоби, Мэл Джаггер произнес:
— Я больше не имею вопросов к мистеру Генри Джакоби… Может быть, защита и обвинение хотят задать вопросы этому человеку?..
Слово взял Кейт Тиммонс. Джулия, подавшись всем корпусом вперед, превратилась в слух…
— Мистер Джакоби, — произнес он, отчетливо выговаривая каждое слово, — скажите, вы действительно были знакомы с потерпевшей?..
Джакоби, не глядя на окружного прокурора, медленно произнес:
— Я ведь имею право не отвечать на вопросы, которые мне не нравятся?..
Кейт кивнул.
— Разумеется.
— На этот вопрос я не буду отвечать.
— Это ваше право. Скажите, а потерпевшая Лилиан Лайт когда‑нибудь просила вас помочь ей?..
Джакоби демонстративно промолчал.
— Понятно, — произнес окружной прокурор, — стало быть, мистер Джакоби, и на этот вопрос вы отвечать не будете.
— Не буду, — буркнул Генри.
— Ваше право, ваше право… Впрочем, на предыдущем судебном заседании вы, кажется, говорили несколько иные вещи… Вы сказали, что пребывали с Лилиан Лайт в самых что ни на есть дружеских отношениях… — сказал Кейт и вопросительно посмотрел на Джакоби.
Тот по–прежнему молчал. Кейт продолжал наступать:
— Вы отказываетесь от своих предыдущих показаний, мистер Джакоби?..
Тот угрюмо изрек:
— Да, отказываюсь.
— От показаний, которые дали под присягой перед судом?..
Генри кивнул.
— Да.
Джулия Уэйнрайт, которая весьма внимательно слушала эту словесную перепалку, не могла скрыть своего недоумения.
«И что это такое вдруг нашло на Тиммонса?..
Неужели ему стало стыдно за то, что он тут, при всех, на этом процессе начал топить своего старого приятеля Мейсона, с которым столько времени проработал бок о бок?..
Неужели этот человек действительно такой принципиальный?.. А может…
Может быть, в нем, скорее всего, сработал какой‑то инстинкт, чисто прокурорское качество — любыми усилиями впаять срок — а кому, значения не имеет?.. И теперь вот он, почувствовав, как сильно пошатнулись позиции Джакоби, накинулся на него, как волк набрасывается на самое слабое животное в стае?..
Как бы то ни было — мне это только на руку. Ведь оказание юридических услуг этому грязному подонку Джакоби, этому мерзавцу, не входит. Я не собираюсь его защищать — скорее, наоборот…
Интересно, однако, как он теперь будет выкручиваться?.. И что он думает о том, что полиция обнаружила у него эту дискету, что в его компьютере нашли записанный текст «посмертного» письма Лили Лайт?..
Будет подозревать, что эти улики подкинула ему именно я?..
Ведь этот самый молодой человек, его секретарь Мортон, наверняка поставил в известность своего босса о том моем более чем странном визите…
Да, конечно же, тогда я вела себя не лучшим образом — волновалась, руки, наверное, дрожали… Отказалась от кофе, который столь любезно приготовил для меня этот молодой человек…
Как все‑таки мне повезло вчера в том, что я не застала Джакоби в его офисе!..
Как хорошо, что тогда, на том слушании я обругала его на суде последними словами — у него появилась прекрасная возможность подать на меня иск за нанесенный моральный ущерб…
Правильно говорят — никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь…
Интересно, подозревает ли он все‑таки теперь, и скажет ли о своих подозрениях суду?..
Нет, это маловероятно.
Джакоби, обведя глазами зал, произнес все тем же угрюмым голосом:
— Я не буду отвечать ни на один из ваших вопросов, господин окружной прокурор.
Тиммонс пожал плечами.
— Что ж — это ваше право…
Лицо Джакоби перекосила какая‑то нехорошая, нервная усмешка.
— Разумеется… Разумеется, это мое право, ваша честь…
Джулия посмотрела на руки Генри — они предательски дрожали.
«Да, значит действительно понял, что теперь ему плохо, — подумала Уэйнрайт. — Если даже такой стойкий человек, такой боец, как Джакоби потерял самоконтроль и обладание собой…»
Посмотрев на окружного судью Джаггера исподлобья, свидетель — пока еще свидетель Генри Джакоби, — произнес:
— Я не буду больше отвечать ни на один из ваших вопросов…
После этого Кейт, обернувшись к мистеру Джаггеру, только развел руками, словно говоря — ничего, мол, не могу поделать!
— Больше к этому свидетелю вопросов не имею, ваша честь.
Джаггер обернулся к Уэйнрайт.
— Может быть, свидетеля мистера Джакоби хочет допросить защита?..
Джулия, поднявшись со своего места, кивнула.
— Да, ваша честь.
— Прошу вас…
Пройдя на подиум перед столом судьи — свое привычное место на подобного рода заседаниях — Джулия, резко обернувшись к Джакоби, спросила:
— Мистер Джакоби, доподлинно известно, что ваши отношения с потерпевшей, с Лили Лайт, отличались от чисто дружеских…
Генри подался корпусом вперед, зрачки его резко сузились…
Джулия продолжала:
— На одном из предыдущих заседаний я имела честь рассказать суду и господам присяжным о вашем постыдном предложении, которое вы сделали мне незадолго до того, как случилась эта история… Тогда я еще не понимала мотивации ваших поступков, но теперь мне совершенно понятно, что именно вы имели в виду, когда заявили мне, что вскоре у моего теперешнего подзащитного, мистера Мейсона Кэпвелла, начнутся серьезные неприятности…
Джакоби, не в силах сдержать себя, чуть слышно, одними только губами прошептал:
— Ну и сука же ты…
По всему было видно, что он просто вне себя от бешенства.
Однако Джулию эта характеристика, данная ей свидетелем, не огорчила и не разозлила — наоборот, только развеселила. Скрытое неистовство Джакоби еще раз подтверждало, что она избрала правильный путь…
Обернувшись к судье, она весело сказала:
— Свидетель, мистер Генри Джакоби, только что прилюдно обозвал меня «сукой». Налицо оскорбление суда.
Лицо Джаггера стало очень суровым, он терпеть не мог подобных выходок.
Привстав со своего места, он сказал:
— За оскорбление суда человек, допустивший подобное оскорбление, может быть удален из зала заседаний с последующим привлечением к ответственности по всей строгости законов…
Джулия отрицательно покачала головой.
