– …Прошу прощения, – спокойно ответил До Ун.
Председатель Гон коротко вздохнул. В его дыхании читалось больше эмоций, чем в словах. Возможно, он до сих пор не верил в то, что услышал от сына. А, может быть, просто не хотел в это верить.
– Прими участие в собрании совета.
До Ун и не собирался уклоняться. Несмотря на сказанные накануне резкие слова, уважение к отцу в нём никуда не исчезло. За исключением вопроса о браке – он всё ещё был готов следовать воле председателя.
– Я понял, – чётко ответил он.
Председатель был удовлетворён невозмутимостью сына. Главное его опасение заключалось в том, что До Ун может всё бросить и исчезнуть.
– Поговорим после собрания. С глазу на глаз.
На этот раз председатель повесил трубку, не дожидаясь ответа.
– Хорошо… – произнёс До Ун уже в пустоту. Слова повисли в воздухе, растворившись в лёгком гуле разрушенного дома.
Несмотря на краткость разговора, он чувствовал, как наваливается усталость.
Повернувшись, чтобы вернуть телефон, До Ун заметил, что руководитель Чхве смотрит на него с тревогой.
– Думаю, всё из-за собрания. Там, наверху, волнуются, что я всё же появлюсь, – пробормотал он.
Руководитель Чхве невольно подумал: председатель и правда совсем не знает своего сына.
Он уже протянул руку, чтобы забрать телефон, когда тот внезапно зазвонил вновь.
До Ун машинально взглянул на экран. Он подумал, что отец, возможно, вспомнил что-то важное. Но имя, высветившееся на дисплее, было совсем не тем, что он ожидал.
Руководитель Чхве замер. Он напрягся, гадая, не До Ён ли звонит.
Но имя, появившееся на экране, удивило даже его самого.
«Хон Сэ Вон».
Это был первый раз, когда она звонила ему напрямую. Руководитель Чхве почувствовал лёгкую тревогу.
– Возможно, стоит отключить телефон… – начал он нерешительно.
– Ни в коем случае. Ответьте. – До Ун развернулся и пошёл прочь, в сторону зоны сноса.
Он даже не обернулся. Только шаги по пыльной земле и вихрь мыслей.
Но сколько бы он ни размышлял, Сэ Вон не имела причин звонить. Что-то было не так.
Руководитель Чхве нажал на зелёную кнопку и поднёс телефон к уху.
– Госпожа Сэ Вон, директор сейчас не может говорить.
Повисла тишина. Ни слов, ни дыхания. Только линия соединения.
И вдруг, тихий, колеблющийся голос:
– Руководитель Чхве… Я звоню не для того, чтобы говорить с ним.
– …
Он молча ждал.
– Пожалуйста, помогите мне. Только… не говорите об этом До Уну.
Его брови слегка дрогнули.
Это звучало как просьба, которая изначально обречена – потому что скрывать от До Уна что-то важное было невозможно. Но он всё равно спросил:
– Что случилось?
На том конце провода её голос дрожал.
– Я думаю… Вам стоит приехать. Увидеть всё своими глазами.
Глава 42
Щёки Сэ Вон порозовели, пока она осторожно открывала входную дверь.
Руководитель Чхве, подумав, что всё дело в тёплом воздухе внутри дома, вошёл, не задавая лишних вопросов.
– Вы ведь не сказали До Уну? – спросила Сэ Вон едва слышно, понизив голос почти до шепота.
Он молча кивнул.
Не знал, поверил ли в это До Ун, но, так или иначе, он примчался, прикрывшись нелепым предлогом про лопнувшую водопроводную трубу в доме Сэ Вон.
– Тогда… Не могли бы вы немного подождать наверху? – спросила она, опуская взгляд.
Речь шла о крыше, переоборудованной в террасу. Хотя внутри дома тоже было место, где можно было бы поговорить, Сэ Вон, по-видимому, предпочла уединение. Руководитель Чхве, слегка озадаченный, всё же кивнул и поднялся на крышу через чердак.
Там стояли два аккуратно разложенных складных стула и небольшой столик, накрытый чайным сервизом.
Сколько бы он ни осматривал крышу, он не мог понять, что именно должен был здесь увидеть.
Пока он ждал, он сел и мельком заглянул в телефон. На экране высветилось новое сообщение от До Ён:
«Пожалуйста, помогите Сэ Вон. Я тоже скоро приеду».
Похоже, это именно она посоветовала Сэ Вон обратиться к нему. Любопытство руководителя Чхве усилилось.
Вскоре Сэ Вон поднялась, неся чай на подносе.
Она осторожно поставила чашки на стол, затем вернулась к входу на крышу и тихо прикрыла за собой дверь.
Она выглядела настороженно, словно опасалась, что кто-то может подслушать разговор. Возможно, это была история, которую не должна была услышать госпожа Кан.
Руководитель Чхве отпил чай, стараясь не выдать своего волнения. Он делал вид, что не замечает, как напряжена Сэ Вон, и ожидал, когда она наберётся сил заговорить.
Но Сэ Вон лишь молча сидела, прикусывая губу. Её пальцы судорожно теребили подол одежды.
Наконец, когда в чашке руководителя Чхве почти не осталось чая, он заговорил первым:
– Мне написала До Ён. Расскажите, что произошло.
Словно выведенная из транса, Сэ Вон подняла на него взгляд. Её лицо было встревоженным.
– Прежде всего, простите, что я беспокою вас с этим… – сказала она и, дрогнув, достала из-за пазухи сложенный пополам лист бумаги.
Руководитель Чхве нахмурился, беря документ. Он развернул его и замер, увидев заголовок:
«Исковое заявление».
Он опустил глаза, и имя истца заставило его брови вздрогнуть:
– Почему… Чхве Со Хи?..
Сэ Вон слегка склонила голову.
– Это моя вина. Что бы ни происходило… я должна была просто терпеть.
Только тогда руководитель Чхве заметил: её щеки были не только красными – они были опухшими.
Он медленно стал читать документ.
– …Одностороннее нападение?..
– Я думаю, там ошибка, – тихо произнесла Сэ Вон.
Текст жалобы был искажен. В медицинском заключении, приложенном к иску, говорилось о восьминедельном курсе лечения – диагноз, который указывал на серьёзные телесные повреждения.
Руководитель Чхве всё глубже погружался в чтение, всё больше хмурясь.
– Что произошло?
– …
Сэ Вон на мгновение прикрыла глаза, как будто собиралась с духом. Затем, с усталой, почти равнодушной интонацией, она рассказала, что произошло.
С каждой фразой руководитель Чхве всё яснее понимал: Сэ Вон оказалась в безвыходном положении. А имя второй участницы конфликта – Чхве Со Хи, младшей дочери влиятельной семьи – лишь подтверждало его опасения.
– Вы сообщали об этом прокурору Хону? Он работает в том же округе.
Сэ Вон покачала головой:
– Это ничего не изменит… И я не хочу, чтобы он знал.
Руководитель Чхве знал о сложных отношениях между братом и сестрой и больше не настаивал.
Она подняла на него взгляд. В её глазах застыло что-то похожее на страх.
– …Или неужели он уже курсе этого?
Этот вопрос прозвучал неожиданно. Руководитель Чхве перевёл взгляд на бумагу, которую всё ещё держал в руках.
– Ну… Думаю, это вопрос времени. Если дело связано с Чхве Со Хи – он узнает.
Сэ Вон медленно кивнула. Она понимала: в подобном деле любой прокурор захотел бы принять участие. Не часто выпадает шанс – даже по такой, казалось бы, «бытовой» жалобе – привлечь к ответственности кого-то из влиятельной семьи.
С поникшим лицом она задала вопрос, в котором звучала и растерянность, и страх:
– Меня… Посадят в тюрьму?
Руководитель Чхве на миг лишился дара речи. Такой простой, искренний вопрос разоружал. Пальцы Сэ Вон едва заметно дрожали.
– Этого не будет, – произнёс он твёрдо.
– Я должна была всё это терпеть… Но не смогла…
Она прикрыла лицо руками, и её худые плечи вздрогнули от нахлынувших эмоций.
– Госпожа Хон Сэ Вон, прошу вас, успокойтесь. Если мы исправим искажения, дело можно будет урегулировать.
– Но как…
Теперь всё нужно было тщательно обдумать. Просто отступить уже нельзя – последствия могли быть серьёзными.
Руководитель Чхве колебался, прежде чем заговорить снова:
– Вы… Директору случайно?..
– Ни в коем случае! – резко перебила его Сэ Вон, даже не дослушав.
