Порочные цели (ЛП) - Кейн Мила

Звучало смешно, когда он формулировал это так. Щеки вспыхнули. Я не выдержала и отвела взгляд, но его пальцы коснулись моего подбородка, заставляя вновь встретиться с ним глазами.

— Но ты можешь извиниться передо мной за кое-что другое.

— За что?

— Извинись за то, что улизнула из моей постели, пока я спал, и даже не оставила свой номер или настоящее, блядь, имя. — Из него вырвался недоверчивый смешок. — Ты будешь первой и последней женщиной, которая так поступила.

— Да ладно, хочешь сказать что ни одна из твоих случайных девушек не уходила до утра?

— Уходили, конечно, потому что я их сам выставлял. Но тебя я не отпускал. Я не разрешал тебе уходить, так что ты должна была остаться до моего пробуждения.

Наглости этому парню было не занимать. Я вырвала лицо из его хватки и оттолкнула его. Он даже не пошатнулся.

— Послушай, мистер Бэйли, я твой преподаватель, я старше тебя…

— Едва ли, — перебил он.

— Возраст – это не только количество прожитых лет, — жестко сказала я. — Я старше тебя в плане жизненного опыта.

Он рассмеялся. Этот ублюдок рассмеялся. Он стоял передо мной, возмутительно сексуальный, и смеялся, а мне хотелось дать ему пощечину. Наступить на его огромные ноги. Заставить понять всю серьезность ситуации.

— Что тут смешного? — рявкнула я.

— То, что ты считаешь меня краснеющим невинным подростком, которого нужно защищать. — Его улыбка погасла, он наклонил голову, а темные глаза впились в мои. — Ты не представляешь, что я видел и через что прошел. Моя жизнь – не для слабонервных. Не стоит беспокоиться обо мне, профессор. Побеспокойся о себе.

В животе неприятно сжалось от этих слов. Я кивнула:

— Ты прав. Я не знаю тебя, а ты – меня. Та ночь была ошибкой, и теперь мне придется жить с ней всю оставшуюся жизнь.

Пока я говорила, брови Маркуса сдвинулись от раздражения.

— Я воспользовалась тобой...

Он мрачно усмехнулся:

— Брось это дерьмо. Это ты пила, а не я.

— Как я уже сказала, это была ошибка, — резко прервала я его и отступила еще на шаг. — Если хочешь пожаловаться на меня декану – я пойму. Скажешь слово, и я уйду сама.

Он изучающе смотрел на меня. Я пригладила волосы и выпрямилась.

— А теперь мне нужно готовиться к следующей паре, а тебе, уверена, тоже есть куда идти.

Маркус мрачно усмехнулся.

— Значит, я свободен, профессор Мур? Вот так просто? Ты от меня избавляешься второй раз за два дня?

Я резко кивнула:

— Если ты не собираешься жаловаться, предлагаю свести общение к минимуму. Это будет неловко и неудобно…

— А мы ведь не хотим этого, — сказал он.

В его тоне звучало что-то темное, и это не сулило мне ничего хорошего, но в данный момент у меня не оставалось выбора.

Мы замерли в напряженном молчании, пока Маркус наконец не усмехнулся и не направился к двери, перекинув тяжелую сумку с хоккейной клюшкой через плечо.

Облегчение накрыло меня, словно лавина. Он уходил. Он прислушался ко мне. Конечно, возможно, парень направлялся к декану с жалобой, но что-то подсказывало мне, что нет.

Маркус замер у двери, не открывая ее.

— А если я захочу устроить скандал? Если решу, что мной воспользовались... Что ты тогда сделаешь? — бросил он через плечо.

Я сглотнула ком в горле и заставила себя поднять голову. Ошибка была за мной, я готова отвечать.

— Уволюсь, переведусь, уеду из города – что угодно, чтобы ты почувствовал себя лучше. Все, что захочешь. — Я твердо выдержала его взгляд.

Его темные глаза сузились, а губы тронула тень ухмылки. Он кивнул.

— Рад это слышать, профессор. Я буду держать тебя в курсе. Сиди тихо, я дам знать, что хочу с тобой сделать.

— То есть, что я должна сделать?

Маркус усмехнулся.

— Конечно.

Затем он ушел, оставив топор висеть у меня над головой.

7.Арианна

Я кое-как пережила остаток дня, вытеснив мысли о Маркусе и той ночи из головы. Я мастерски умела хранить переживания внутри себя – слишком много практики было.

Позже в тот же день, когда в дверь аудитории постучали, я резко вскочила на ноги. Неужели Маркус вернулся поговорить? Или он уже донес на меня? Страх и чувство вины сковали меня. Уже несколько недель мне снились кошмары, будто я открываю дверь мотеля, а там полиция. Теперь добавился новый страх – что меня выведут с кампуса под руки охранники за неподобающие отношения со студентом. Прекрасно.

— Приветики! — позвала Кенна, и меня тут же отпустило.

Я слишком быстро повернулась к двери и смахнула со стола наполовину опустевшую кружку с холодным кофе, которую пила всё утро. Она разлетелась на осколки как раз в тот момент, когда дверь распахнулась.

— Черт, мы не вовремя? — донесся до меня мягкий голос.

Кенна поспешила ко мне по ступенькам, а за ней следовали двое мужчин. Оба красивые, чуть постарше меня... или намного старше? Судя по всему, я совершенно не умела определять возраст.

На одном красовался шуточный галстук с нотным станом посередине. Другой был в свитере, небрежно наброшенном на плечи, и в очках, сидевших на переносице – он выглядел так, словно только что вернулся с кастинга на роль обаятельного профессора в романтическом фильме.

Тот, что с музыкальным галстуком, спустился по ступенькам, схватил мусорное ведро из угла и присел рядом со мной.

— Осторожнее, не порежься. Нам, музыкантам, нужно беречь руки, — сказал он и улыбнулся мне.

— Да, пусть Билл приберет. Тебе пальцы еще пригодятся, — Кенна облокотилась о мой стол. — Кстати, это Билл, он преподает композицию, а это Уэйд, он ведет английскую литературу.

Билл примостился на корточках рядом, в одной руке держа осколки, а другую протянул мне для рукопожатия, несмотря на то, что мои пальцы были перепачканы кофе.

Я нерешительно пожала ее:

— Я Анна.

— Так я слышал. Должен сообщить, что ты похитила у меня звание самого молодого преподавателя. Очень невежливо, знаешь ли, — сказал Билл с напускной серьезностью.

Я уже начала сомневаться в его дружелюбии… пока он не подмигнул мне.

— Шучу. Нам как раз нужна свежая кровь, а, по словам Кенны, ты – гениальная пианистка.

— Что?! Нет, вовсе нет, — выпалила я, в ужасе от мысли, что Кенна разносит подобные слухи обо мне. Последнее, чего мне хотелось, – это привлекать внимание. Особенно теперь, когда в моем классе оказался такой непредсказуемый тип, как Маркус, держащий мою судьбу в своих руках.

— Ой, да прими уже комплимент! Что это за мода у современных женщин – отмахиваться от похвалы? Знаешь, в средневековых европейских дворах рыцари и трубадуры осыпали знатных дам цветистыми речами, буквально соревнуясь, кто изысканнее льстит, и дамы поощряли это, — вмешался второй мужчина, тот что с модельной внешностью, который явно знал себе цену. Он подошел ближе, наблюдая, как мы собираем осколки.

— Если это превращалось в соревнование, то, скорее всего, дело было не в дамах, а в том, чтобы показать свой ум и напускную утонченную мужественность, — Билл повернулся к Уэйду с самодовольной ухмылкой.

Другой профессор нахмурился, явно раздраженный возражением.

— Неужели? Много читаешь средневековой куртуазной литературы? Кретьена де Труа, возможно?

Билл встал, отряхнул руки и отнес мусорное ведро в угол.

— В последнее время нет, но «Дон Жуан» прекрасно иллюстрирует мою точку зрения, если ты, конечно, иногда отрываешься от книг и расширяешь кругозор оперой.

Уэйд недовольно посмотрел на друга, затем улыбнулся мне и протянул руку.

— Я Уэйд Стрейтон. Преподаю английскую литературу, как Кенна уже сказала. Мы уговорили ее пойти с нами в столовую, а она настояла на том, чтобы сначала зайти за тобой. — Его рука задержалась в моей на мгновение дольше положенного. — И я рад, что так вышло.

Я моргнула, не находя слов.

Кенна тут же появилась рядом и резко ткнула его локтем: