Подъезжаю к общаге. Торможу у самого входа и звоню.
— Карета подана. Выходи!
И когда Алена спускается по высоким ступенькам, не отвожу взгляда.
Красивая девочка!
Алена на высоких каблуках, в распахнутом пальто спешит к машине. Не выхожу, хотя больше всего хочется рвануть навстречу. Взять хрупкие ладошки в свои, поцеловать.
Но еще не время. Пусть сначала привыкнет, как к другу.
Аленка садится на пассажирское сиденье рядом.
— Привет! — вдыхаю запах новомодных духов.
Такие я дарил Марине. Но на Аленке знакомый аромат, смешиваясь с запахом тела, превращается в самый настоящий афродизиак.
Схожу с ума. И не могу произнести ни одного внятного слова. Так и хочется накрутить на палец длинные русые локоны, смазав с губ наивный розовый блеск, ворваться языком в рот. Сминая платье, усадить к себе на колени.
И послать всех на фиг.
Но я не могу. Не имею права. Чтобы заполучить девчонку, придется изображать ее долбаного лучшего друга.
Глава 18
Театр встречает нас многоголосной ярко разодетой толпой. В сером платье с белыми цветами, которое мама чудом купила в березке, чувствую себя принцессой, попавшей в окружение молодых богов. Один Альберт чего стоит! Слегка небритый, вальяжный. Красивый. Совершенно просто и вместе с тем шикарно одетый.
Девчонки и женщины постарше на него засматриваются. Только Валдаев не обращает на них никакого внимания. Слегка приобнимает меня за плечи, оберегая от посторонних. Закрывает своим телом от напирающей толпы. Подводит к мало заметной двери.
— Нам сюда, — подмигивает по-дружески.
— Просили же всем вместе заходить! — появляется из ниоткуда тетка в синей униформе.
— Что? — мерит ее Альберт равнодушным взглядом, и вздорная служительница сникает.
— Простите, — открывает дверь, пропуская нас в святая святых. Навстречу уже спешит дородный мужчина в бархатном пиджаке и с одутловатым лицом.
— Я вас решительно приветствую, Альберт Валерьевич! — жмет руку Валдаеву и переводит сальный взгляд.
— Знакомься, Ален. Сергей Константинович. Директор этой шараги. Благодаря ему мы с тобой сегодня сидим в директорской ложе…
— В моей, то есть, — добавляет мужчина и хохочет. Хотя видно, что ему не смешно. С вымученным преданным взглядом провожает нас до высоких двухстворчатых дверей, украшенных золотой табличкой “Ложа”. Распахивает створку, приглашая пройти внутрь.
А там уже Сэм открывает шампанское за накрытым праздничным столом.
— Отдыхайте! Отдыхайте! — причитает директор и поспешно удаляется.
Изумленно таращусь на корзинки с черной и красной икрой, на аккуратненькие бутерброды с рыбой, украшенные оливками. И чуть не кричу в голос.
“Это точно театр? Или ресторан?”
Из соседнего помещения доносятся несмелые хлопки, а затем аплодисменты.
— Ну, за Розена! — провозглашает Сэм, поднимая бокал.
— Да ну на фиг! — морщится Альберт. — Давайте выпьем за Алену. Благодаря ей мама жива.
— За Алену! — подхватывает Лариса и порывисто чмокает меня в щеку. — Ты невероятная, — выдыхает радостно.
— Точно. Невероятная, — улыбается мне Альберт. Подает бокал с игристым. — Будь счастлива, девочка!
А из зала уже звучат овации.
— Пора, — кивает на темнеющую ложу Альберт.
Делаю маленький глоток и не знаю, куда деть бокал. Допить его по-гусарски я точно не смогу.
— Возьми с собой, — улыбается Альберт и добавляет весело. — Я разрешаю.
— Неудобно же, — лепечу под хохот Сэма и Лары.
— Нам все можно, — подмигивает Альберт. — Пойдем, — берет меня под локоток.
И мне ничего не остается, как проследовать в ложу с бокалом шампанского.
Альберт пропускает меня вперед. Ждет, когда я усядусь в бархатное кресло, и садится рядом сам.
А на сцену уже выходит Розенбаум. Зал скандирует. А я во все глаза смотрю на любимого артиста.
Подпеваю, услышав знакомую мелодию. Рядом тихо поет Альберт, а сзади во всю глотку разоряется Сэм.
— Зря мы его с собой взяли, — заговорщицки шепчет Альберт, наклоняясь надо мной. Ставит руку на подлокотник. Касается меня предплечьем, доводя до странной непонятной дрожи.
Кручу в руках дурацкий бокал с шампанским и не знаю, куда его деть. Как сесть удобнее. Отвлекает. Нервирует. Как и сам Альберт.
— Давай сюда, — забирает у меня шампанское. Выпивает залпом выдохшийся напиток и подает пустой бокал назад Сэму. — Братан, пристрой куда-нибудь.
И тот безропотно относит бокал в столовую.
А со сцены уже несется знакомое.
— Умница. Ах, мама, что она за умница.
Она меня домой гнала!
И я пошел, но позабыл названье улицы,
Где сына своего ты родила.
Перед глазами плывут знакомые картинки.
Олег в обнимку с гитарой сидит на диване в нашем доме. Поет и смотрит на меня.
А на ухо мне напевает Альберт. Осторожно берет мои пальцы в свои. Целует руку, доводя до странного смятения.
— Ты удивительная, Аленка! — произносит хрипло.
Пытаюсь сосредоточиться на концерте. Вслушиваюсь в шутки конферансье и ничего не слышу кроме тихого и спокойного голоса Альберта.
Опять он меня восхваляет. Но я не делаю ничего особенного. Просто выполняю свою работу.
Но Альберт, несмотря на властный характер и высокую должность, предан матери. Очень любит ее. И мне это нравится.
Что бы там отец не говорил о Валдаевых, у них хорошая семья, где все любят друг друга.
— Налетела грусть, — доносится со сцены, и снова весь зал подпевает. Кошусь на Альберта и натыкаюсь на добродушный веселый взгляд.
— Тебе очень идет улыбка, — замечает тихо Валдаев. Не пристает, не фамильярничает. Общается так просто и уважительно, будто я его младшая сестра.
Да я от своего родного брата столько внимания не видела. Вечно подколки и стеб. Олег ему как-то всек, не сдержавшись.
Олег!
“Надо будет ему рассказать про концерт”, — схожу с ума от переполняющих эмоций.
Объявляют антракт, и вместе с Валдаевыми я перемещаюсь обратно в зал с накрытым столом. Только теперь на блюде желтыми дольками красуется ананас, бутылки с дорогущим шампанским отливают золотыми боками. А пожилая официантка сервирует стол к чаю. Фрукты, пирожные, мудреные десерты в креманках.
— Сейчас бы шашлыка, — под изумленный взгляд официантки тянет Сэм.
— Ты не в кабаке, — одергивает его Альберт. Выдвигает стул, помогая мне сесть.
С его стороны это простой знак внимания, а меня торкает. В моем окружении так со мной никто не носится. Даже Олег. Чувствую себя самозванкой на чужом празднике жизни. И если здравый смысл велит быть осторожнее, то душа поет от глупой эйфории, когда любая проблема по плечу и море по колено.
Глава 19
Елки, как же хочется продолжения банкета!
Жду, пока толстая пожилая официантка нальет мне чаю, а сам кошусь на Аленку.
Послать бы всех куда подальше, подхватить бы ее на руки, отвезти домой…
Нутро переполняет от желания. В паху давно уже нестерпимо тесно. Хорошо хоть пиджак скрывает все это безобразие. Сердце стучит, как у мальчишки перед первой свиданкой. А на душе праздник. Кажется, я сейчас горы сверну.
Мозги работают с удивительной четкостью. Как будто к ним подсоединили мощную батарейку.
«Вот она, моя батареечка!» — кошусь на Аленку.
Как бы мне заполучить тебя поскорее!
Нет. Нельзя. Всему нужно время. Когда там у нее свадьба? Я потерплю. А там произведу замену. Как во время футбольного матча — один игрок сменится другим. Более опытным и надежным. Только я играю по-крупному. Мне нельзя облажаться.
— Альберт, десерт? — кивает на блюдо с пирожными Аленка.
— Не люблю сладкого, — мотаю головой. Отхлебываю горячий чай, слегка обжигающий горло. И за малым не шучу вслух.
«Я вприкуску. Ты моя сладость!»
Сглатываю вязкий ком, застрявший в горле. Точно, слабость. А поэтому никто ничего не должен узнать. Захвати наши враги Алену, и я все за нее отдам. На любые условия соглашусь. А значит, нужно меньше тереться рядом. Любые посиделки в кафе и ресторанах отменяются. Встречаться только дома. В охрану ставить проверенных…
