Предатель. Я тебе отомщу (СИ) - Ким Виктория

Высокая, но не модельного роста. Худощавая, с острыми скулами и тонкими губами, которые сейчас плотно сжаты, будто она только что прикусила язык. Длинные русые волосы собраны в низкий, слегка небрежный хвост, но видно, что укладка сделана в салоне. Дорогие серёжки, аккуратный макияж, идеально сидящее платье, подчёркивающее фигуру.

Она эффектная. Не кукольная красотка, но есть в ней что-то… жизненное. Настоящее. Тот тип женщины, которая умеет смотреть прямо в глаза и не боится тишины.

А сейчас она боится. Я это вижу.

Артём тоже видит. Он наконец шевелится, будто кто-то разорвал невидимую сеть, сковывающую его движения. Но он не встаёт, не делает резких движений. Боится, что выдаст себя.

Мальчик на её руках — маленький, хрупкий. Светловолосый, с пухлыми щёчками, в джинсах и аккуратной рубашке, будто его наряд подбирали специально для похода в ресторан. Он держит в руках воздушный шарик — голубой, с забавными рисунками.

И я замечаю то, от чего внутри всё холодеет. Глаза. Они у него точь-в-точь как у Артёма.

Этот факт бьёт по мне сильнее, чем что-либо. Я не могу отвести взгляд. Это не ошибка, не домыслы. Это правда.

Ребёнок не понимает, что происходит. Он смотрит вокруг, сжимая шарик, потом переводит взгляд на Артёма и улыбается.

– Папа!

Тишина становится невыносимой.

Я слышу, как Анна Викторовна резко втягивает воздух. Вижу, как Вячеслав Павлович медленно, очень медленно выпрямляется в кресле. Артём и вовсе как будто не дышит.

А я… в очередной раз улыбаюсь.

– Ой, извините, а вы что-то хотели?

Ирина моргает, явно не зная, что сказать.

Я наслаждаюсь этим мгновением. Она не понимает, кто я. Не знает, что я — жена.

Но Артём-то все понимает.

И я жду. Хочу услышать, что он скажет. Как он выпутается? Как все это объяснит?

Но Артём молчит. Его губы сжаты в тонкую линию, пальцы белеют от напряжения, но он не делает ничего.

И это уже не просто интересный спектакль. Это становится глупым, до абсурда нелепым.

Я поднимаюсь из-за стола, протягиваю руку вперёд, ощущая странное, даже болезненное удовольствие от происходящего.

– Анастасия, жена Артёма. Очень приятно.

Теперь и Ирина понимает.

Она медленно, почти судорожно переводит взгляд с меня на Артёма, потом снова на меня.

В её глазах нет привычного для женщин высокомерия, нет ни злости, ни триумфа. Только растерянность.

– Ты… жена? – её голос дрожит.

– А ты кто? – мой тон остаётся дружелюбным, но в глазах пустота. – Вас Тёма тоже сюда пригласил?

Артём, не выдержав, резко поднимается на ноги.

– Настя, хватит.

Я медленно поворачиваюсь к нему, поднимаю бровь.

– Что хватит? – голос остаётся лёгким, даже ленивым. – Я же не устраиваю скандал, милый. Просто пытаюсь быть вежливой, знакомясь с твоими…

– Заткнись, Насть, – его голос срывается в глухой рык, и на миг мне даже кажется, что он ударит меня. – Хватит устраивать цирк.

Машинально закрываю рот. Долбанные инстинкты!

Но не успеваю разозлиться на себя, потому что вдруг совершенно внезапно вмешивается его отец.

– Да что же это не вовремя? – его голос звучит насмешливо, почти весело. – Вы присаживайтесь. Устраивайтесь. Артём, ну ты даёшь. Скрывать от нас с твоей мамой внука? Я-то думал, зачем ты матери цветы принёс, никогда же не дарил. А тут на тебе. Ещё и пакеты эти.

Он кивает на подарочные пакеты, что стоят под столом.

Я замечаю, как Анна Викторовна краснеет. Не уязвлённо. Разгневанно. Она ведь обожает все контролировать до мелочей, чему и научила сына. А теперь ее взгляд в кои-то веки не направлен на меня. Только на Артёма.

Он же сжимает зубы так сильно, что я слышу хруст.

– Нет, мы всё-таки, наверное, пойдём, – растерянно бормочет Ирина, явно понимая, что здесь она не вписывается.

– Да нет, оставайтесь, – тут же в противовес произношу я, понимая, что если меня сейчас выставят виноватой, план пойдёт коту под хвост. – Не портите сыну праздник.

Я перевожу взгляд на мальчика.

– Тебя как зовут?

Он смущается, но отвечает.

– Тима.

– Какое красивое имя.

Мне больно. Такой замечательный малыш. Какого у меня никогда не будет. Из-за Артёма.

Ирина не знает, что сказать. Она не смотрит на меня, не смотрит на Артёма. Эта женщина не понимает, что сейчас делать. А я по-прежнему улыбаюсь.

– Но… – её голос дрожит.

– Хорошего вечера вам, – я нарочито мягко смотрю на родителей Артёма. – Чрезвычайно рада была с вами повидаться напоследок, Анна Викторовна и Вячеслав Павлович.

Я делаю шаг назад, обводя их всех оценивающим взглядом.

– Принимайте новую невестку.

И разворачиваюсь, уже не заботясь о том, что происходит за моей спиной.

Жалею только об одном — что не успела выпить вина и попробовать устрицы. Но, впрочем, невелика потеря.

– Настя, если ты сделаешь ещё шаг, то домой можешь не возвращаться.

Я останавливаюсь. Но не из-за слов Артема. Из-за холода в его голосе. Кидаю взгляд на него из полоборота.

Он стоит, глядя на меня, глаза пустые, разгневанные.

– Ты всё ещё моя жена.

– Правда? – я хмыкаю. – Что-то ты поздно об этом вспомнил.

Все. Больше оставаться здесь смысла нет. Теперь моя роль — второпланова.

К счастью, моё внимание привлекает официант, спешащий к нашему столику. Как кстати в его руках мой заказ.

Я перехватываю его взгляд, мило улыбаюсь.

– Прошу завернуть с собой.

А следом мило добавляю:

– Вместо бокала — бутылку.

Краем глаза замечаю, как лицо Артёма мрачнеет ещё больше. Но никак не поясняю свои действия.

Я разворачиваюсь, направляясь к выходу. Мне изменили. Формально выгнали из дома. Гулять так гулять.

За всё же платитпока еще“любимый” муж.

16. Артём

Чёртова стерва. Так и знал, что она что-то задумала!

Я сижу за столом, стискивая зубы так, что челюсть начинает побаливать. В висках пульсирует злость, пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки, ногти впиваются в ладони. Только бы не сорваться. Только бы не показать слабину.

Перед родителями, Ирой и долбанным ребёнком, которого я даже не собирался видеть сегодня.

Настя… Дешёвая, двуличная тварь. Она устроила это. Как-то узнала, что я буду здесь и с кем встречусь. Она специально притащила сюда моих родителей, загнала меня в угол, поставила перед фактом.

И теперь я вынужден сидеть за этим чёртовым столом, изображая примерного сына, отца, мужа, какого-то, нахрен, честного человека, хотя внутри меня всё кипит.

Я бы с удовольствием разнёс всё к чертям.Разбил бы этот стол, швырнул тарелку в стену, врезал бы кому-то, лишь бы не сидеть тут и не участвовать в этом фарсе.

Но вместо этого я молча слушаю.

И первым голос подаёт отец. Он делает вид, что просто в ахуе, но я вижу его настоящую реакцию. В глубине души он доволен.

– Артём, а ты хорош, – усмехается он, покачивая бокал в руке. – Значит, ты тут у нас двойную жизнь ведёшь?

Я злюсь ещё сильнее.

Он говорит спокойно, без осуждения, с ленивым любопытством. В его глазах нет гнева, разочарования или презрения. Только мерзкая заинтересованность, будто он рассматривает удачную шахматную партию и прикидывает, как бы использовать её себе на пользу.

Конечно, он доволен. Отец всегда жил так.

Его любовницы менялись, как сезонные костюмы. У каждой был свой срок годности, но каждая получала ровно столько, сколько ему хотелось дать.

Мама знала. Всегда знала. И терпела.

Они не разводились не потому, что любили друг друга, а потому что им так было удобнее. Мать слишком гордая, слишком статусная, чтобы позволить ему оставить её. Отец слишком богатый, чтобы не иметь любовниц.

И сейчас он смотрит на меня так, будто гордится.

– Ты чего ж нас совсем в неведении держал-то? – с ленивым смешком бросает он, глядя на мать. – Хоть намекнул бы.