Вздыхаю в телефон.
– Вопрос на миллион. Понятия не имею. Она переживает что-то, точно. Думаю, она приехала сюда, чтобы от чего-то убежать. От неудачного брака или смерти парня, может. Что-то плохое случилось, но она не хочет говорить об этом.
– Вы провели четыре дня вместе, и ты не узнал о ней ничего нового, кроме того, что только что рассказал мне?
– Угу.
– О чем вы вообще тогда разговариваете?
– О себе, наверное. О всяком. О Гавайях. Нью-Йорке. Тюленях.
– Тюленях?
Я смеюсь.
– Долгая история.
– Но вы эм… спите друг с другом?
Я чувствую, как я напрягаюсь, думая об этом.
– Да.
– Так ты что, не собираешься с ней встречаться или звонить ей, когда вернешься домой, хотя вы живете в одном городе?
– Похоже на то. Мы не обсуждаем это. Каждый раз, когда я пытаюсь, она меняет тему. Каждый раз, когда я готов сблизиться, она отталкивает меня. Но в ней столько эмоций, Пенни. И я знаю, что она переживает что-то серьезное. Я просто хочу ей помочь.
– Возможно, ты уже ей помогаешь.
– И каким же это образом?
– Ты сказал, что вы проводите много времени вместе. Может, когда она с тобой, она не думает о том, что с ней случилось. Может, для нее это как побег от реальности или что-то типа того.
Я думаю о ее словах. И вспоминаю, как Айви рассказывала, что почти не покидала свой отель, прежде чем встретила меня. Может быть, Аспен права.
– Я знаю, каково находиться в отношениях с кем-то, кто считал себя сломленным, Басс.
– Да, ты права. Разница в том, что вы с Сойером долго были вместе. А у меня есть всего десять дней.
– Иногда достаточно и дня, даже одной секунды, чтобы все изменилось. Она тебе реально нравится?
– Да, нравится.
– Тогда дай ей время. Может, она чувствует то же, что и ты, но еще не готова признаться себе.
– Может, и так.
– Надеюсь, ты сможешь заставить ее передумать. Я бы очень хотела с ней познакомиться.
– Ты скоро будешь у нас?
– Где-то через месяц. Сойер будет там четыре дня, когда «Ястребы» будут играть. У меня каникулы, так что останусь где-то на неделю-две, чтобы встретиться с организатором свадьбы и заняться некоторыми другими делами.
– Вы наконец-то выставите свой таунхаус на продажу?
– Пока не знаю. Сойеру очень нравится, что у нас есть место, куда вернуться. Помнишь, как долго мы там оставались на праздники?
Такое не забывается. Это было первое Рождество, которое они провели вместе. И первое за много лет, когда мы с Аспен больше не снимали квартиру на двоих. Они все время целовались, обнимались, смеялись и продолжали приглашать меня в свою компанию. Было мучительно видеть их вместе, ведь у меня все еще были чувства к ней. Но теперь я рад, что все произошло именно так. Мне нужно было пройти через эту боль, чтобы окончательно ее отпустить.
И я отпустил. Я больше не думаю о ней. Потому что теперь, когда я представляю себя с женщиной, я вижу только ту, с самыми грустными в мире глазами.
– Я правда рад за тебя, Пенни.
– Знаю. И это правда много для меня значит.
Я смотрю на часы: скоро надо выходить.
– Мы встречаемся с Айви через двадцать минут. Мне еще в душ нужно.
– Удачи с ней. Только не дави на нее слишком сильно. Но и не будь слишком мягким. Иногда людям нужно просто поговорить о том, что произошло, чтобы отпустить это. Надеюсь, ты сможешь найти нужный подход.
– Я пожарный, Аспен, а не социальный работник.
– А тут и не надо быть социальным работником. Все, что тебе нужно, – быть тем человеком, с которым она почувствует себя в безопасности, чтобы открыться.
– Спасибо, доктор Фрейд.
– Всегда пожалуйста, Себастьян.
Всего через час мы с Айви прогуливаемся по пляжу.
– Какая у тебя любимая еда? – спрашиваю я.
– Морепродукты, а что?
– Может, съездим поесть в город? Думаю, там много где подают морепродукты.
– Не хочешь, чтобы я готовила для тебя?
Я сжимаю ее руку.
– Кажется, мы немного отвлеклись прошлой ночью, да?
Ее губы дергаются, словно она вот-вот улыбнется.
– У меня остались продукты, которые я тогда купила. Они все испортятся, если мы их не съедим. Давай сегодня просто поужинаем у меня.
– Звучит отлично.
Потом мы некоторое время идем молча.
– А твой любимый фильм? – опять спрашиваю я.
– Хочешь взять что-то напрокат сегодня?
– Да нет. Я просто хочу это знать.
Она смотрит на океан и вздыхает:
– Ты будешь смеяться, если я скажу.
– Мой любимый фильм – «Шрек». Тебе меня не переплюнуть.
– «Шрек»? Серьезно?
– Ну да, а что?
– Мой любимый фильм – «Холодное сердце».
Я смеюсь.
– То есть мы оба фанаты мультиков. Может, устроим вечер кино и посмотрим их?
Она резко качает головой.
– Нет, я не хочу их смотреть.
– Кто же не захочет пересмотреть свой любимый фильм? – спрашиваю я.
– Я, – говорит она резко, отрывая свою руку от моей и идет к воде.
Я уже начинаю думать, что разговоры с Айви похожи на прогулку по минному полю. Никогда не угадаешь, что сегодня станет запретной темой. Цветы. Фильмы. Две, казалось бы, безобидные вещи, но она резко закрывается, едва я упоминаю их.
– Ладно, – говорю я, подходя к ней. – Никаких фильмов. Как насчет игр? Ты любишь игры? Можем сыграть во что-нибудь. Что ты любишь?
Она смотрит на меня, поджимая губы.
– Я понимаю, что ты пытаешься сделать, Басс.
– А что я пытаюсь сделать?
– Ты спрашиваешь о моих любимых вещах, потому что пытаешься лучше узнать меня.
– И что? Это именно то, что делают люди, которые проводят время вместе.
– Люди, у которых есть будущее, возможно.
– Ладно тебе, Айви. Мы же отлично проводим время вместе, так?
– Отлично. В постели, – говорит она.
– Это больше, чем просто секс, и ты знаешь это. Мы оба любим играть на гитаре. Мы работаем в Бруклине. Нам было весело вместе, разве нет?
– Да. Но я уверена, что тебе было бы весело с кем угодно. Дело не в моем участии, все это приключение – твоя заслуга.
Я хочу сказать ей, что это она и есть мое приключение, и без нее все остальное теряет смысл. Но я сдерживаюсь, боясь, что такие слова могут ее отпугнуть.
Темное облако внезапно закрывает солнце, и первые капли дождя падают мне на руки. Я крепко беру Айви за руку.
– Давай-ка обратно.
– Нет. Ты иди, я останусь здесь.
Я смотрю, как Айви запрокидывает голову и открывает рот, точно так же, как в тот день, когда мы катались на тюбинге под дождем. Она высовывает язык, чтобы поймать капли дождя. Я завороженно наблюдаю, как она пробует дождь на вкус, а потом начинает кружиться.
Дождь усиливается, и все мои инстинкты кричат, что надо найти укрытие. Но что-то происходит с ней, и я чувствую, что должен просто оставить ее в покое. Она начинает дрожать. Не думаю, что ей холодно. Кажется, она плачет. Но я не могу увидеть слезы сквозь потоки дождя.
Мои мокрые волосы прилипли к голове, одежда промокла насквозь, но все, что я могу, – наблюдать, как эта женщина переживает своего рода катарсис прямо здесь, на пляже под дождем.
Внезапно громкий удар молнии разрывает небо, заставляя ее вздрогнуть. Айви поворачивается ко мне, как будто пытается понять, как я отреагирую на ее тихий нервный срыв.
Я тянусь к ней, бережно беру за руку и тяну ее в сторону, чтобы найти укрытие.
– Подожди! – Она вырывает руку и снова подбегает к луже на тротуаре. Подпрыгнув, с разбегу плюхается в нее как ребенок. Потом закрывает глаза и поднимает руки к небу, будто к чему-то взывая.
Когда второй удар молнии раскалывает воздух, я наконец подбегаю, поднимаю ее на руки, чтобы унести прочь.
– Ты с ума сошла, Айви? Нельзя стоять в воде во время грозы.
