— Эва-а! — зовет Артем, топоча по лестнице своими маленькими ножками.
Отпрыгиваю от Кирилла с грохочущем сердцем, резко выдергиваю свою руку и заряжаю ею прямо ему по лицу. Замираю, как идиотка, уставившись на сжатые в тонкую полоску губы и зажмурившиеся глаза.
Мамочки! Я ударила мужчину, который хотел меня поцеловать! А потом удивляйся, Эва, почему у тебя отношений нет!
Закрываю ладонями глаза, испытывая терзающую неловкость.
Кирилл откашливается и, кажется, испытывает то же самое. Неловкость снова наша вечная спутница.
— Я, наверное, поеду, — хрипловато выдает, нервно одергивая пиджак.
— Да, — слишком быстро отвечаю, вызвав тем самым у него улыбку. Смотрю на него и тоже улыбаюсь. — Я тоже пойду. У нас с Артемом сегодня запланирована ранняя прогулка.
— Эва! Я тебя еле нашел, — с разбега влетает в меня озорник. Кирилл целует его в макушку и уезжает на работу.
А я думаю о том, в чем давно не решалась себе признаться.
Кирилл… нравится мне.
27
Глава 14
Кирилл
В офис я сегодня приезжаю с опозданием, чего не бывало прежде. И всё же выделяю время для того, чтобы снова пошпионить за домочадцами.
К моему большому разочарованию все подозрения подтверждаются спустя несколько минут просмотра камер.
Оказывается, что лайфхаками Тик Тока Эва не пользуется. Ну, по крайней мере в случае с моими туфлями. Позже выясняется еще и то, что демонстрация прекрасной растяжки и не менее потрясных форм моей няни была незапланированной акцией. Обидно, досадно, но ладно.
А хуже всего то, что за всеми этими делами стоит мой сын.
И чему я удивляюсь? После того, что увидел, вернувшись из командировки, уже должен был понять, кто у нас в доме вносит смуту.
Какие цели он преследует мне прекрасно понятно. Но как решить проблему, я ума не приложу.
В офисе аврал, предновогодняя суета и закрытие отчетного периода. Времени порой не хватает даже на то, чтобы закинуть в желудок что-то съедобное, дабы избежать гастрита. И всё же я ворую еще несколько минут рабочего времени и просматриваю план совещаний, важных встреч и задач на ближайший месяц, внося некоторые изменения, чтобы сделать себе отпуск.
А еще мне не дает покоя мысль о том, как реагирует на выходки Артёма Эва. Она, блин, покрывает его! Ну разве не проще обо всем докладывать мне? Так она подставляется, не заботясь о том, что я могу подумать о ней.
Зачем? На этот вопрос у меня ответ один. Она прикипела к Артёму. Так же, как… и я к ней.
И почему от этого осознания я испытываю странное чувство… нет, не удовлетворения. Я будто ощущаю себя счастливым. Радуюсь тому, что они нашли общий язык и прекрасно ладят.
С работы я снова возвращаюсь поздно. Успокаиваю себя тем, что благодаря этому мне удалось разгрузить несколько дней, которые я смогу провести с сыном и с Эвой. Надеюсь, она окончательно передумала уезжать… В доме тихо. На кухне никого. Наверняка они уже спят.
Поднимаясь на второй этаж, направляюсь в комнату Артёма и застываю перед дверью.
Эва сидит на краю кровати и читает детские сказки забавным тоном. Не таким, как в тот раз, когда «цитировала» меня фальцетом. Сейчас ее голос мягкий, нежный, успокаивающий… Я и сам бы не против так засыпать. Желательно в своей кровати. И обязательно с ней под боком.
Ноги словно прирастают к полу. Не могу сдвинуться с места и уйти раньше, чем буду замечен.
Особенно сложно оторваться, когда замечаю, как Тёма сквозь сон обхватывает ее ладонь своими пальчиками. Как она их сжимает в ответ, а затем склоняется над ним и целует макушку.
Прихожу в себя резко. Уношу свои ноги, как только Эва тянется к лампе на прикроватной тумбе, чтобы погасить свет.
Сидя в кабинете, погружаюсь в свои мысли и размышляю над увиденной картиной в детской спальне, которую застал. А затем собираюсь пойти в спальню к Эве.
Эвелина
Кирилл уже дома. Понимаю это, когда замечаю свет, пробивающийся из под двери его кабинета. И меня тут же охватывает волнение…
Так обычно бывает, когда он находится в критической близости. Тогда почему сейчас, когда между нами несколько метров и закрытая дверь, а меня потряхивает с той же силой?!
Хочется постучать. Зайти. Взглянуть. Прикоснуться. И почувствовать…
Боже…
Кажется, всё хуже, чем я думала.
Как бы не было волнительно и страшно, сосредотачиваюсь на том, что обещала Тёме. Нам с Кириллом нужно поговорить. И не только о его сыне…
Коротко стучу и приоткрываю дверь, заглядывая в кабинет.
— Я зайду?
Кирилл тут же отрывается от монитора и выходит из-за стола.
— Конечно. Я и сам хотел к тебе зайти после того, как ты уложила бы Артема, — останавливается около меня и касается моей ладони.
— Я хотела поговорить о Тёме. Ты же видишь, как он себя ведет…
— Твоей вины здесь нет, — говорит уверенно, не позволяя мне закончить мысль. — Мне жаль, что я тебя обидел, не разобравшись во всем сразу. Это началось задолго до тебя. Артему не хватало моего внимания, и он отрывался на тебе, а ты всегда его защищала. Ни разу не пожаловалась на ребёнка, хотя он реально перегибал.
От неожиданности, что Кирилл сам всё понимает, и мне не приходится ему ничего объяснять, я теряюсь. И тут же начинаю защищать его сына.
— Он всего лишь ребёнок, которому требуется много любви…
— Согласен. И я постараюсь компенсировать ему каждый день, который он провел не со мной. Я планирую взять отпуск, буду ездить лишь на самые важные встречи. И ты… я хочу, чтобы ты была со мной рядом. Артем любит тебя, правда. Может, ты не веришь, но…
— Он любит тебя, Кирилл. И ему не хватает отца.
— Прости, я давно должен был во всём разобраться, — притягивает меня ближе и заглядывает в глаза. — Я всё исправлю, но мне нужна твоя помощь. Поможешь?
— Не знаю, смогу ли. Может Артем изводил меня, потому что я правда ему не нравлюсь?
— Поэтому он лежал у тебя под боком, когда ты собиралась сбежать от нас? — вспоминает с улыбкой.
— Это всегда так. Когда забирают игрушку, дети не хотят ее отдавать. И для этого им необязательно ее любить. Они просто понимают, что она «их».
— Ну хотя бы подумаешь?
— Да, Кирилл. Я тогда пойду… — ощущая неловкость, хочу поскорее скрыться в своей комнате. — Спокойной ночи.
Хочу уйти, но в последний момент он цепляет мою руку и сжимает пальцы. Скользит по ладони, огибает каждый палец, добираясь до мизинца. Скрещивает его со своим, вызывая у меня очередную улыбку.
— Мне кажется, мы с тобой нормально не помирились, поэтому ты такая холодная и отстраненная…
— Мне только ещё одного ребёнка не хватало… скоро точно волос на голове не останется.
— Тебе идут короткие волосы, Эва, — качает наши мизинцы между нами. — Мирись, мирись…
— Тебе не кажется, что это смешно?
— Миримся сейчас окончательно, или буду всю ночь за мизинчик держать! — говорит своим самым суровым тоном.
Вижу, что он едва сдерживает улыбку, и снова смущаюсь.
— Ладно, хватит, мне спать нужно.
— Помирились?
Если я смущена и растеряна, то Кирилл, судя по голосу, наоборот, очень собран и решительно настроен закидать меня аргументами, почему я должна забыть о ситуации с увольнением.
— Простила давно уже…
— Ну наконец-то, — выдыхает хрипло с таким облегчением, что я невольно смеюсь. — Обещаю, больше у тебя не будет поводов собрать свои вещи.
Тут бы я поспорила. Как минимум один повод будет — возвращение тёти.
А затем он тянет меня на себя и обнимает.
— Спокойной ночи, Эва.
28
***
Утром, когда мы с Тёмой провожаем Кирилла на работу, я веду себя словно ребенок, которого впервые выпустили на сцену переполненного публикой зала. Хочется забиться в угол, не поднимая глаз, чтобы не дай Бог не столкнуться с пронзительным взглядом моего начальника.
Тёма как на зло вспоминает вдруг о каком-то сюрпризе для отца и уносится в свою комнату с просьбой дождаться его.
