Брошенная. Развод с предателем (СИ) - Усманова Милана

Она организовала профессиональную фотосессию. Фотограф оказался молодым парнем лет двадцати пяти с горящими глазами и копной вьющихся волос. Его звали Максимом, и он сразу произвел на меня впечатление человека, живущего искусством.

– Мы не будем делать стандартную «музыкантскую» съемку за роялем, – объяснил он, устанавливая оборудование в арендованной студии. – Это банально. Нам нужно показать вас, прошедшую все испытания, и ставшую в итоге победительницей. Силу, которая не кричит о себе, она просто есть. И всегда была с вами, просто дремала, но теперь очнулась.

Я сначала чувствовала себя ужасно неловко перед камерой. Позировать было непривычно, и я понимала, что выгляжу скованно. Но Максим был терпелив.

– Не пытайтесь понравиться, – наставлял он мягко. – Просто будьте собой, думайте о своей музыке. О том, что она для вас значит. И о нём, – он кивнул на мой живот, выпиравший под свободной блузкой.

И я расслабилась. Я думала о своём творчестве, о том пути, который прошла. О своем малыше, растущем внутри меня. О том, что я больше не та выброшенная на мусорку за ненадобностью женщина, какой была несколько месяцев назад.

На фотографиях, полученных через два дня, была не испуганная и растоптанная Анька. На них была красавица Анна, спокойная, сильная, с глубоким, осмысленным взглядом и легкой, едва заметной улыбкой. В глазах этой женщины читалась история, и эта история была прекрасна.

– Просто Мадонна, – довольно сказала Дарья, разглядывая снимки. – Именно такой образ нам и нужен.

На следующий день подруга показала мне макет цифровой афиши, созданной дизайнером по её заданию. На одном из лучших моих черно-белых портретов, где я смотрела в камеру спокойно и прямо, элегантным шрифтом вывели:

«АННА ЛЕВИЦКАЯ

ДЕБЮТ

КЛУБ “ЭХО”

15 февраля, 20:00»

Я смотрела на свое имя, напечатанное этими красивыми буквами, и чувствовала, как к глазам подступают слезы. Анна Левицкая. Не «жена банковского служащего», не «та тихая женщина из квартиры 34». Анна Левицкая – пианистка, композитор, артист.

Это всё происходило на самом деле.

– Завтра запускаю в соцсетях, – сказала Дарья. – К вечеру половина города будет знать о твоём дебюте.

На фоне этой приятной суматохи звонок от Дмитрия был как глоток свежего воздуха среди удушающей атмосферы суеты большого города.

– Анна Сергеевна? Здравствуйте. Не отвлекаю? – его голос звучал, как всегда, спокойно и тепло.

– Дмитрий Андреевич, здравствуйте. Нет, что вы. Как дела?

– Все хорошо, спасибо. Я просто хотел узнать, как вы себя чувствуете. Игорь мне всё рассказал. Как прошел ваш визит к Аркадию?

Я улыбнулась, слыша искреннюю заботу в его голосе и интерес.

– Все прошло… невероятно, – я не смогла скрыть радости в голосе, рассказывая ему о предложении от хозяина «Эхо», о контракте, о предстоящем дебюте.

Его реакция была такой искренней, такой чистой. Ни тени зависти, ни капли скепсиса, ни попытки принизить мои достижения или найти в них подвох:

– Анна, это потрясающе! Я так рад за вас! – в его голосе слышалось неподдельное воодушевление. – Я ни на секунду не сомневался, что ваш талант должен быть услышан. Это абсолютно заслуженно. Я буду болеть за вас.

– Вы придете? – спросила я импульсивно.

– Конечно! Сейчас же попрошу Игоря зарезервировать нам столик. Думаю и он со своей супругой захотят вас поддержать.

Этот короткий разговор значил для меня очень много. В моей жизни теперь было два полюса. С одной стороны Дарья, мой двигатель, мой стратег, женщина, толкающая меня вперед к победам, не позволяющая расслабиться или усомниться. С другой Дмитрий, тихая гавань, человек, просто радующийся за меня, ничего не требующий взамен, не пытающийся меня изменить или направить туда, куда ему бы хотелось.

***

Интерлюдия

Антон сидел в своем кабинете и тупо глядел на экран монитора. Цифры в отчетах расплывались перед глазами, работа стопорилась. После той встречи у юристов его жизнь пошла под откос. Он подал встречный иск, как и планировал, но его собственный адвокат высказался предельно ясно: дело дрянное.

– Антон Валерьевич, – заявил пожилой юрист, перелистывая документы, – обвинение жены в измене без единого доказательства выглядит как попытка очернить оппонента. Судьи этого не любят. А учитывая, что женщина беременна и находится в уязвимом положении, суд будет изначально на её стороне.

– Но я же не обязан содержать чужого ребенка! – возразил Антон.

– ДНК-тест, скорее всего, подтвердит ваше отцовство, – холодно ответил адвокат. – И тогда вы будете выглядеть не просто как мужчина, бросивший беременную жену, а как лжец и клеветник. Это серьезно подорвет вашу позицию. И репутацию.

Антон вышел из кабинета юриста мрачнее тучи. Его план мщения рассыпался на глазах, а Анна где-то там жила своей жизнью, и он ничего не мог с этим поделать. Это бесило его до белого каления.

В этот момент на его рабочем столе пиликнул телефон. Сообщение от Сергея Горохова, старого институтского приятеля.

«Антоха, смотри, это не твоя бывшая? Вот это дааа!!!»

К сообщению была прикреплена ссылка на страницу клуба «Эхо» в Instagram. Антон открыл ее машинально, не ожидая увидеть что-то интересное.

И замер.

На него с экрана смотрела она. Его Аня. Но это была не та тихая, домашняя Аня в выцветшем платье и с усталыми глазами. Это была какая-то незнакомая, красивая, уверенная в себе женщина в элегантной блузке, с профессиональным макияжем и укладкой. Она смотрела в камеру спокойно и прямо, и в её взгляде читалась внутренняя сила, о существовании которой он и не подозревал.

А под фото стояли слова, от которых у него перехватило дыхание:

«АННА ЛЕВИЦКАЯ. ДЕБЮТ»

Левицкая. Она взяла свою девичью фамилию. Она стёрла его из своей жизни. Вычеркнула. Будто пятнадцать лет их брака ничего не значили! Будто он вообще не существовал!

Ниже шла приписка: «15 февраля в “Эхе” состоится дебют талантливой пианистки и композитора Анны Левицкой. Билеты уже в продаже».

В «Эхе»! В том самом клубе, куда он сам не раз пытался попасть, чтобы произвести впечатление на деловых партнёров. В том элитном заведении, куда водили только «своих». И его бывшая жена, та самая «клуша», неспособная дышать без его подсказки, – не только выжила, но и стала артисткой. И выступает под своим именем. Своим, а не его!

Антона захлестнула волна черной, нарциссической ярости. Это было хуже, чем простое предательство. Это было публичное унижение. Она не просто выжила, расцвела. Она стала кем-то значимым. И делала это у всех на виду, под своим собственным именем, стирая его из своей истории.

Люди увидят эту афишу. Коллеги, друзья, знакомые. Все поймут, что его «тихая жена-домохозяйка» оказалась намного интереснее и талантливее, чем он о ней говорил. Что проблема была не в ней, а в нём. Что он просто не сумел разглядеть в ней личность. Талант.

Антон схватил телефон и набрал номер адвоката.

– Алло! Слушайте меня внимательно! – прорычал он в трубку, даже не поздоровавшись. – Мне плевать на ваши «но» и «однако». Найдите способ поставить её на место! Психиатрическая экспертиза, признание недееспособной, лишение родительских прав по факту неадекватного поведения, что угодно! Она не должна получить ни копейки алиментов! И она не получит этого ребенка!

– Антон Валерьевич, успокойтесь, – попытался остудить его пыл юрист. – На каком основании психиатрическая экспертиза? Ваша супруга работает, зарабатывает деньги, ведет нормальный образ жизни…

– Она выступает в клубах! Беременная! Это ненормально!

– Это её профессия. Музыкант имеет право работать по специальности.

– Тогда найдите что-нибудь другое! За такие деньги найдите!

Он швырнул смартфон на стол и откинулся в кресле. Руки тряслись от злости. Анна не имела права быть счастливой. Не имела права быть успешной. Он её подобрал, нищую пианистку, вчерашнюю студентку, провинциалку, дал ей пищу и кров, а теперь он её и уничтожит.