— Кто это?
Этот вопрос волновал Драко уже несколько месяцев, но в его голове физически не могло постоянно роиться столько информации, сколько он обдумывал. К тому же Блейз явно дал понять, что даже если бы Малфой обнаружил шпиона, это бы не дало ему ровным счётом ничего. Поэтому он бросил данную затею.
— Ты всё узнаешь позже. Выполни приказ Тёмного Лорда и доставь Поттера к нему, — ответил мужчина. — Это тебе по силам?
Люциус сделал акцент на последней фразе, уставившись на сына глазами, которые по цвету были такие же, как у Драко, словно небо нахмурилось прямо перед ливнем. Только в глазах отца будто уже давно мигали молнии, испепеляя там всю живую сетчатку.
Драко хотелось что-то пнуть. Глупо и по-детски отмахнуться, сказать что-то вроде «да пошло оно всё», но Малфой стоял, сцепив зубы. Потому что он уже не ребенок. Ему казалось, что он никогда им не был, но вот почему-то только сейчас понял, что детство действительно давно закончилось.
— Я не слышу ответа. Или же встреча не произвела на тебя должного…
— Да ясно мне! — перебил Драко отца, повысив голос. — Это всё? — резко спросил он, отступая назад.
— Не облажайся, — скривил губы Люциус.
Это было последнее, что слизеринец увидел, прежде чем развернулся и ушёл прочь, даже не попрощавшись. Голос внутри предлагал ему в следующий раз спорить на деньги, потому что слишком часто оказывался прав.
***
Это был пятый большой глоток. Малфой пил прозрачную жидкость, скривившись. Он ненавидел сухое вино. Кому вообще может нравиться подобная кислятина? Наверное, людям вроде его отца, которые в первую очередь во всём смакуют чувство собственного превосходства.
Парень посмотрел на этикетку бутылки. Она была практически не различима в лунном свете, так что Драко решил, что, вполне возможно, дело может заключаться в дешевизне пойла.
Ночь оказалась прохладной, из-за пролившегося вечером дождя, но всё равно не такой холодной, как требовалось, чтобы пробрать Малфоя до костей. Чтобы его физическое и моральное состояние хотя бы слегка уравновесилось.
Ему хотелось хохотать, сидя на полу астрономической башни, прислонившись спиной к холодной стене, и смотреть на небо. Только утром он был… счастлив? Драко не знал. Понятия не имел, как идентифицировать это состояние. По крайней мере, ему было легко. Он так мастерски научился закупоривать ненужные мысли внутри своей головы, что Драко удалось сконцентрироваться на чём-то, что не вызывало у него желание связать органы в тугой узел и выдернуть через горло.
Малфой посмотрел вверх и сделал очередной глоток. Если бы Драко верил в бога, то наверняка бы решил, что тот его просто терпеть не мог и буквально чувствовал, когда парню становится менее невыносимо. И просто не мог этого допустить.
Сколько здесь градусов? Драко ещё раз поднёс бутылку к глазам, но потом бросил эту затею. Пиздец как недостаточно, чтоб перестать думать.
Драко пообещал себе не пить после того вечера в классе. Он до сих пор помнил разговор с ней до мелочей, неважно, насколько был тогда пьян. Словно алкоголь, как настоящий дьявол, не трогал воспоминания о ней, совершенно точно зная, как именно мучить наследника Малфоев.
Драко наговорил ей такой дряни. Грейнджер всегда пыталась его образумить, будто это была её работа. Малфой улыбнулся, думая об этом. Наверное, окажись Грейнджер здесь сейчас, точно так же выдернула бы бутылку у него из руки и впёрла свои ладошки в бока, показывая невероятное возмущение. Стала бы читать нотацию по поводу распития алкогольных напитков на территории школы. Это ещё если бы она не узнала о том, что слизеринец стащил эту бутылку с кухни. Хотя теперь, отведав вкус, Драко больше точно не станет так делать, и не из-за моральных соображений.
Он бы усадил Грейнджер к себе на руки, так стало бы теплее. Да. Нет. Слизеринец согнул ноги в коленях и положил на них локти. Последний человек, с кем он хотел бы сейчас увидеться — это Грейнджер.
Драко услышал шаги на лестнице и напрягся, рассчитывая, за сколько секунд сможет вырубить того, кто посмел нарушить его одиночество, но потом расслабился, догадавшись. Малфой мог поспорить, что Забини уже побывал в том кабинете, так что теперь пришёл сюда, во второе место, которое служило его другу колпаком от шума.
Ещё три ступеньки, и Драко ощутил сбоку колыхание воздуха, но даже не повернулся. Друг сел рядом, и дно бутылки черкнуло по каменному полу, когда тот взял вино в руку.
— А я думал, что на Малфоях лежат какие-то чары, которые начинают душить, если они выпивают что-то дешевле двухсот галлеонов, — произнёс Забини, поставив бутылку обратно.
— Я выработал к ним стойкость, — ответил Драко, делая очередной глоток.
Это то, что он умел лучше всего, разве нет? Вырабатывать стойкость. К заклинаниям, к чарам, которые накладываются так болезненно, что кажется, кости в твоих пальцах кто-то дробит, пока ты применяешь тёмную магию. К вот такой вот жизни. Весь этот вечер был пропитан иронией.
— Я видел тебя утром с Люциусом. Сейчас… — мулат посмотрел на часы на руке, подвинув кисть к лунному свету, — почти полночь. Думаю, я дал тебе достаточно времени. Что он сказал?
Нужно было анализировать. Нужно было понять, что стоит говорить Забини, а что нет. Какая информация могла бы нанести ему вред? Ведь правду говорят, что меньше знаешь, крепче спишь, ведь те, кто знают больше положенного, имеют отличные шансы уснуть навсегда. Но у Драко не было сил анализировать. Он просто оказался выжат.
— Им нужен Поттер, — просто ответил парень.
Он посмотрел прямо перед собой. На то, как колыхались ели вдали Запретного Леса, и двигались точки птиц, что возвращались в совятню. Они были такими свободными, так какого чёрта всё ещё возвращались назад? Была бы воля Драко, он бы никогда больше не появился в этих стенах.
— Окей, — протянул Блейз, ожидая продолжения.
— Мне нужно доставить его Волдеморту, — сумасшествие, но слова выскакивали изо рта легко, почти безэмоционально, будто Драко освещал технические задания по Травологии. Видно, они уже настолько устали гнить в нём за весь день, что вывалились наружу абсолютно без чувств.
— Зачем он им? — спросил мулат похолодевшим голосом после паузы.
— Точно чтобы не чаю выпить, Блейз! — воскликнул Драко.
Его нервы были на пределе. Он сжимал горлышко бутылки всерьёз мечтая, чтобы стекло, раскрошившись у него в руке, оказалось достаточно хрупким для порезов на коже.
— Это то, ради чего всё было? — сглотнул Забини. — То, ради чего он велел тебе стать чемпионом? Это всё связано с третьим туром.
— Да, — вино начало наконец делать своё дело, и Драко немного отпустило.
Но это был странный эффект. Потому что он не чувствовал ужаса. Драко чувствовал только разочарование. Они молчали, и он даже не знал, было ли это тем, что ему нужно. Чтобы Забини просто молчал. Видно, наступил момент, когда даже у него не было слов. Малфой фыркнул, покачав головой, наблюдая за тем, как в карете Шармбатона гаснут последние огни.
— Она меня не простит, — вдруг произнёс Драко, понимая, что эти слова осели золой в груди. Но ему нужно было произнести их вслух, чтобы осознать всю тяжесть ситуации. Чтоб подготовить себя к исходу.
— Не простит, — подтвердил Блейз точно так же смотря вперёд. Да, любимая черта Драко в мулате. Радикальная честность. — Но ты, придурок, не о том думаешь.
— Серьёзно? — рассмеялся Малфой.
У него, блять, ехала крыша.
— Твою мать, Малфой! — Забини вскочил на ноги, и у Драко пронеслось в голове, что, наверное, если бы он сейчас психовал, Блейз пытался бы его утихомирить. Они были с ним чем-то вроде детской качели, которая нуждалась в равновесии, и то, что Малфой сейчас просто сидел и истерически смеялся, лакая вино, сказало Забини о его состоянии. — Ты не можешь подохнуть из-за бабы!
— Что ты мне предлагаешь? — разговоры о Грейнджер подстёгивали злость Драко, так что смех быстро улетучился. — Они убьют его, Забини. Меня бесит Поттер, но, сука, не до такой степени, — огрызнулся слизеринец.
