Шум дождя (СИ) - Ру Тори

— Лиза, а кто такой Найденов?..

— Чего? — глухо бурчит она, поворачиваясь на другой бок. — Нашла, кого вспомнить. Где ты вообще услышала эту фамилию?

— Я видела его работу, и она невероятна. Ты с ним пересекалась? Можно с ним познакомиться?

— Это одногруппник Фантома и Шарка — отбитый наглухо. Злой, нелюдимый, хамоватый. Талант у него, может, и есть, но никто из студентов «Суриковки» с ним тупо не связывается. Кому приятно, когда твои вопросы игнорят, смотрят, как на пустое место, да еще и грубят? Господи, Варь, уверяю: он не самый приятный человек! Выброси из головы дурь и дай уже поспать!

…Мне снится ливень — сплошная стена воды без просвета. Маленькая девочка кричит и плачет, всей испуганной душой зовет на помощь друга, но рядом никого нет… Шум дождя совсем скоро отрежет ее от мира, но кто-то дергает меня за толстовку, спасает из передряги и вытягивает на свет, и пепельные пряди сияют на солнце так ослепительно, что я не могу различить лица.

***

Надев классические юбку, блузку и жилет и вынув из носа кольцо, Лиза, в обнимку с тубусом, скрывается за дверью. Вниз гулко ухает лифт. Притворяюсь спящей, но мысленно желаю Лизе удачи — я по-прежнему остро завидую ей, но моя зависть из тех, что называют белой. Я бы тоже хотела стремиться к новым вершинам — преодолевая трудности и доказывая свою значимость тем, кто ранил меня.

Тянусь к телефону и проверяю пропущенные, но Шарк так и не соизволил извиниться или прояснить ситуацию. А вдруг вчера стряслось что-то плохое?

«Привет. Как у тебя дела? Надеюсь, неприятности разрешились?» — набираю короткое сообщение, но ответа не удостаиваюсь ни сразу, ни через час. Пообедав, предпринимаю вторую попытку выйти на контакт:

«Шарк, я очень переживаю. Напиши мне, пожалуйста, как только сможешь».

Но Шарк, видимо, не может.

Я бесцельно брожу по квартире, перебираю старые фотографии и рассматриваю картины Анны, ожидающие возвращения хозяйки и дальнейшего переселения на стены. Голова забита Шарком. Или… случайным знакомым без имени? Не могу определить, кто из них задевает сильнее. От воспоминаний о Шарке что-то гложет и ноет в груди, а от светлого образа блондинчика перехватывает дыхание. Руки зудят от желания рисовать. Гуглю адрес ближайшего магазина, где можно купить нормальную краску для граффити — по счастливой случайности, он располагается возле старой центральной площади и сквера, как раз там, где я довольно сносно ориентируюсь. И я, ни минуты не медля, выбираюсь из дома и спешу на остановку.

***

Звякнув колокольчиком, за спиной захлопывается дверь с вывеской «Искусство», и я возвращаюсь в разгар ясного, окутанного буйной зеленью июньского дня. Шарики баллончиков бодро пощелкивают в рюкзаке, предвкушение и азарт свежим воздухом вливаются в легкие. Мне всего-то и нужно — найти уединенное место и чистую стену, чтобы еще раз проверить на ней свои силы.

Обратный путь до остановки пролегает через все ту же пустынную площадь, но сейчас я замечаю на скамейках несколько темных фигур. Одного из парней опознаю сразу — по огненной шевелюре и расслабленной позе, — быстро прячусь за постаментом памятника и превращаюсь в слух.

— Да брось, заявись на конкурс, — приобняв уже знакомую мне красотку, мурлычет Шарк и поглаживает ее тонкие пальцы. — Главное — не победа, а участие. Понятно, что меня и Фантома тебе не обойти, но это все равно отличный шанс засветиться. Со своей стороны гарантирую протекцию… Ну, там решим. Я знаком с одной калекой, которая не может больше рисовать — вот где засада. А ты всего лишь стесняешься — разве это серьезно?!

Я до боли в костяшках сжимаю лямки рюкзака. Будь я проклята, но он же… жив, здоров, не занят серьезными делами и только что говорил обо мне!

Огромный валун отчаяния падает на плечи, веки раздирает от слез.

— Привет! — неестественно громко выкрикиваю я и вырастаю перед воркующей парочкой.

Шарк меняется в лице, подскакивает со скамейки и, быстро поздоровавшись, выталкивает меня обратно за памятник.

— Андрей! Что происходит? — шиплю и обжигаюсь о собственные слова: — Почему игнорируешь? Мы же договорились. Если у тебя кто-то есть, я больше не буду тебя доставать. Просто скажи!

— Варь, успокойся… — нервно усмехается Шарк. — Терпеть не могу, когда закатывают такие сцены. Сбавь обороты, малыш!

— Ты стесняешься меня, разве нет? То есть, я для тебя калека?! — под ногами разверзается земля. Стоило произнести эти вопросы вслух, и ответы на них стали для меня очевидными.

Я ему не нужна… Так какого же черта?

Шарк возводит очи к небу, стискивает зубы и напряженно ждет, когда я закончу. Выдыхает, убирает волосы со лба и обворожительно улыбается.

— Как ты могла подумать, что я говорил о тебе? Вот такого ты обо мне мнения, да?.. Иди сюда… — он шагает ко мне, сжимает в крепких объятиях и горячо шепчет в макушку: — Я не звоню, потому что просто оберегаю тебя — от негатива, от сплетен и от своих гребаных проблем! Я же… тебя люблю. Я очень люблю тебя, Варя!..

17

На сей раз Шарк проводил меня до остановки, но подвезти на шикарной тачке, сияющей капотом на парковке, не предложил. По пути он долго рассказывал, что отец умолял его ничего не говорить матери и даже поклялся бросить меркантильную девку, но Шарк все равно сомневался в правдивости отцовских обещаний и не находил себе места. Как нарочно, слова утешения вылетели из головы, и я просто гладила его теплую руку.

На прощание он со стоном меня обнял, и ни единого сомнения в его искренности не осталось.

А теперь я сижу в темной кухне, разглядываю кадры чужих жизней в домах напротив и пью свой томатный сок.

Душу разрывает от тревог и противоречий, но я верю Шарку. Потому что никто до него не признавался мне в любви. Любая девушка по щелчку пальцев может упасть к его ногам, но Шарк сделал осознанный выбор.

Я верю Шарку еще и потому, что в его объятиях невозможно сопротивляться его животному магнетизму и силе. А еще, когда он рядом, я взбираюсь на самую высокую ступень общественной иерархии — прохожие девчонки глазеют на нас с открытыми ртами и умирают от зависти, и я кажусь себе красивой и важной. А мне чертовски надоело быть для всех пустым местом. Шутка ли: вернувшись после двух месяцев больницы в школу, я поняла, что никто из одноклассников даже не заметил моего отсутствия.

Так было всегда и во всем.

Но сквозь нагромождения рациональных доводов и блестящих планов прорываются потоки воздуха и света. Есть еще один парень, подающие смешанные сигналы, и в его арсенале не только красивые слова…

Перебираюсь в комнату, зажигаю ночник, выдергиваю из скетчбука Лизы пустой листок и разделяю его надвое неровной линией. Слева вписываю все, что связано с незнакомцем, справа — с Шарком. Первый спас меня от алкоголиков, нашел пропавшего Васю, вернул возможность мечтать, подарил море ярких эмоций… Но не сказал даже имени! А Шарк всегда рядом, его номер сохранен в списке контактов, он любит меня, и этот факт перевешивает все остальное.

Решительно изгоняю блондинчика из головы и больше не размышляю о подходящем для него прозвище. Теперь я с Шарком, он настроен серьезно, значит, с моей стороны будет нечестно думать о ком-то другом.

Отправляю Шарку сообщение с пожеланием спокойной ночи, однако он снова не отвечает. Но сейчас я не позволяю своему эгоизму одержать верх над здравым смыслом. Единой шкалы боли не существует, никто не знает, через какие испытания проходит другой человек, пока сам не побывает в его шкуре. И я не осуждаю Шарка за молчание. Даже если ему сейчас не до меня, его чувства ко мне это не отменяет.

Часы показывают двадцать два пятьдесят, по традиции, на связь скоро выйдут родители, только вот взрослой и благоразумной Лизы, на попечении которой я оставлена, до сих пор нет дома. Я звоню ей двадцать раз, но она не берет трубку, и я подло вру Анне и папе, что Лиза принимает ванну и не может прямо сейчас подойти, но, вообще, у нас все отлично.