Предатель. Я тебе отомщу (СИ) - Ким Виктория

– Конечно. Личная месть — дело опасное. Люди, которые движимы эмоциями, совершают ошибки.

Почти усмехаюсь в ответ.

– Я уже совершила свою ошибку. Вышла за него замуж.

Игорь слегка наклоняется вперёд, цепко всматриваясь в моё лицо.

– Значит, теперь хотите уничтожить его?

– Не хочу — уничтожу.

Он выдыхает, качая головой, но в его глазах появляется что-то похожее на уважение.

– Ладно, Анастасия. Давайте посмотрим, что у вас там за информация такая.

Визуализация героев

Чуток запоздала с этим, но все же)

Настя, главная героиня:

Артём, главный герой:

Ирина, любовница Артёма:

Тимофей, сын Артёма и Ирины:

Стоит ли продолжать делать визуализацию? Сейчас тот самый момент, когда в сюжете будут мелькать новые (как в предыдущей главе) и старые герои.

Надеюсь, книга вам нравится, а пока мы идем дальше...

18. Настя

Отдав флешку, я выхожу из офиса, ловлю первый же порыв холодного осеннего воздуха и задерживаю дыхание. Кажется, впервые за долгое время мне есть, чем дышать. Не этим удушающим воздухом лжи, не тяжёлым ядом предательства, а чем-то свежим. Глотком реальности. Он холодный и резкий, как пощёчина. Но я принимаю его, вдыхаю глубже, давая морозному воздуху обжечь лёгкие, чувствуя, как он пробирается внутрь, но не приносит облегчения. Просто наполняет пустоту. Ту, в которой я сейчас живу.

Я могла бы поехать обратно в хостел, спрятаться в комнате, закрыться, натянуть на голову одеяло и попытаться представить, что всего этого никогда не было. Что я просто переживаю сложный этап, что всё как-нибудь рассосётся, как бывало раньше. Артём всегда говорил, что я слишком бурно реагирую, что проблемы решаются сами собой, если не суетиться. Я верила. Ждала. Терпела. Но больше не хочу. Я сбежала из клетки не для того, чтобы снова прятаться.

До парка всего несколько кварталов. Я иду пешком, позволяя своим мыслям плыть медленным, тяжёлым потоком. Всё внутри меня сжалось в пружину, но я не могу сейчас разбираться в своих эмоциях. Слишком много их, слишком густая эта смесь — злость, разочарование, боль, пустота. Они бурлят, сменяют друг друга, превращаются в ком в горле, который я даже не пытаюсь сглотнуть. Внутри что-то ноет, как будто меня ударили в солнечное сплетение и забыли сказать, что можно вдохнуть. Я сделала шаг в пропасть. Назад дороги нет.

Сергеев теперь знает. Кто я и зачем пришла. Я видела в его глазах — он сразу понял, что я не просто обиженная жена, а человек, которому больше нечего терять. Игорь смотрел на меня, изучая, оценивая, будто решая, можно ли доверять тому, кто уже перестал бояться. Но даже зная всё это, он согласился выслушать. А потом взял и предложил место своей помощницы, которая вот-вот должна была уйти в декрет. Естественно, временно и при условии испытательного срока.

Но что меня удивляет, так это то, как он спокойно говорил со мной. Не торопясь,без лишних эмоций, будто перед ним не сломленная женщина, а просто человек, который хочет работать. В его голосе не было ни сочувствия, ни снисходительности. Только интерес. Это даже было странно.

Я привыкла к другим реакциям. Артём, когда чувствовал, что я в уязвимом положении, делал голос мягче, смотрел с притворной теплотой, говорил, что всё решится, что не стоит так остро воспринимать мир, что он о нас позаботится…

Ага, сто раз. Как он обо мне «позаботился»? Запер в доме, сделал зависимой, не дал ни работы, ни семьи. Превратил в нечто удобное, послушное, бессловесное. И при этом он никогда не бил, не кричал и даже не угрожал. Просто вырезал из моей жизни всё, что могло сделать меня свободной. Медленно. Осторожно.

Я жила в этом доме десять лет. Потеряла друзей. Отказалась от семьи. Забросила мечты о высшем образовании на дальнюю полку, потому что он сказал, что учеба мне больше не нужна. Я думала, что это любовь. А потом этот ребенок…

Не выдерживаю. Останавливаюсь прямо посреди улицы, вцепившись пальцами в воротник пальто, чувствуя, как всё тело сковывает ледяным приступом боли. Мое представление о счастливой семье, которую я когда-нибудь могла иметь, бесповоротно разбито вдребезги…

Закрываю глаза. Вдох-выдох. Ладно, я уже сделала шаг в пропасть. Назад дороги нет.

Парк встречает меня тишиной. Людей здесь немного — поздняя осень, влажная, холодная, уже почти зимняя. Деревья стоят голыми, их чёрные ветви тянутся к серому небу, как костлявые пальцы. Листья облетают, шурша под ногами сухим жёлтым ковром. В воздухе стоит терпкий запах сырости и дыма — где-то неподалёку дворники жгут листву, чтобы не забивала канализацию.

Подхожу к ближайшей лавке, провожу пальцами по холодной деревянной спинке. Какой же я была дурой. Еще и слепой! Ведь, правда, думала, что если буду хорошей женой, то Артём никогда не уйдёт. Что если стану для него идеальной, то он всегда будет любить меня. Мне казалось, что семья — это когда ты жертвуешь собой ради другого. Но нет. Потому что в итоге оказалось, что жертвовала собой только я.

Больше нет смысла об этом думать и сожалеть. Я смотрю на мокрый асфальт, на своё отражение в луже. Мне нужен дальнейший план действий. Я должна разрушить его жизнь, заставить его лично признать свою ошибку, ползать у моих ног. Не для того, чтобы доказать что-то Артёму, вернуть его или отомстить его любовнице. А чтобы вернуть себе «себя». Чтобы он больше никогда не думал, что может меня контролировать. Чтобы ни у него, ни у кого-то другого не было власти надо мной.

Уже собираюсь отправиться в сторону своего временного пристанища, когда до меня доносится детский смех. Пронзительный, искренний, наполненный чистым, ничем не замутнённым счастьем. Он накрывает меня волной, и я невольно поднимаю голову. В дальнем углу парка, за мокрыми, покрытыми налётом ржавчины горками и качелями, на детской площадке резвятся дети. Мальчик с пышными кудрями гонится за девочкой в красной куртке, та визжит, смеётся, и этот звук так чист, так жив, что мне становится больно.

Я застываю, как вкопанная, глядя на них, и чувствую, как внутри что-то сжимается, закручивается в плотный узел, перекрывает дыхание. Мне никогда не стать матерью. Я не испытаю того, что испытывают женщины, укладывая своего ребёнка спать, гладя его тёплые щёки, зарываясь пальцами в мягкие волосы. Никогда не услышу слово«мама», обращённое ко мне.

Глупо. Я столько раз пыталась убедить себя, что это не важно, что есть много женщин, которые живут полноценной жизнью и без детей, что можно посвятить себя чему-то другому. Но это ложь. Знаю, что обманываю себя.

Время от времени я тоже мечтала. Хотела держать на руках своё крошечное создание. Искать в нём черты Артёма, видеть, каким оно будет, каким человеком станет. Хотела семейных фотографий, праздников, первых шагов, первых слов… Я действительно захотела быть матерью. Но, увы, это невозможно.

Сглатываю, чувствуя, как глаза начинают жечь слёзы, и поднимаюсь с лавки, собираясь уйти, прежде чем окончательно сломаюсь.

Но что-то удерживает меня. Вернее, ее что-то, а… На площадке, среди детей, мелькает знакомая фигура. Маленький мальчик с русыми волосами, в синем пуховике, с розовыми от холода щеками.

Я тру веки, не веря глазам.

Тимофей?

Нет. Не может быть. Мне кажется.

Но мальчик оборачивается, на мгновение его взгляд ловит мой, и в этот момент я понимаю — это действительно он.

Сердце срывается с места.

Я не должна здесь находиться. Не должна даже видеть его. Где-то рядом, наверняка, его мать, Ира. Если она заметит меня…