Сладкое господство (ЛП) - Райт Кения

– Ты слышал Хозяйку Горы.

Акт 2

Глава 9

Бабочки и цветочки

Моник

Вертолет скользил над бескрайней гладью океана, его лопасти мягко рассекали воздух с едва уловимым гулом. Шум винтов был единственным звуком, сопровождавшим нас, пока мы неслись над восточным побережьем Парадайз-Сити.

Позади следовали еще три вертолета, на борту были его бойцы и мои фрейлины.

Лэй молча сидел рядом, погруженный в свои мысли. Наверняка в его голове и сердце бушевал целый шторм, такой же неустанный, как волны под нами.

Пейзаж внизу размывался в сплошное пятно.

Как мне ему помочь?

Я повернулась к нему.

Выражение лица Лэя казалось высеченным из камня. Как тогда, в саду, его взгляд оставался отстраненным, наполненным такой глубокой печалью, что смотреть было больно.

Что я могу сказать, чтобы прогнать всю эту печаль из его глаз?

Я хотела что-то произнести, хотела утешить его, облегчить ту ношу, которую он тащил на себе, но... мне казалось, что любые мои слова будут бесполезны. Слишком ничтожны перед лицом всего этого ужаса.

Будь ты проклят, Лео.

Я перевела взгляд на извивающееся восточное побережье, к которому мы приближались. Перед нами уже был не только океан. Теперь я видела белоснежный песок.

Блять… этот день…

Пока я пыталась справиться с утратой отца, Лэю предстояло оплакать Шанель, Ромео и теперь еще и свою сестру, Янь. В ближайшие дни ему придется не просто пережить их смерть, но и принять на себя чудовищную ответственность – править Востоком.

И самое ужасное… завтра ему предстоит невозможное – убить собственного отца.

Вес этого решения казался непереносимым.

Блять, просто невозможно.

Когда вертолет начал снижаться, я потянулась к руке Лэя. Его пальцы были холодными. Я обхватила их осторожно, вкладывая в это простое прикосновение всю свою любовь и силу.

Прости, детка.

Я жаждала стать для него якорем.

Дать ему опору.

Смыть всю его боль.

Что еще я могу сделать?

Наши руки оставались сцепленными, его пальцы застыли, а мои продолжали пульсировать жизнью.

Я с тобой, детка.

Гул вертолета перешел в далекий глухой шум, когда я сосредоточилась на нем и крепче сжала его руку.

– Я рядом.

Он перевел на меня взгляд.

Я с трудом сглотнула.

– Я с тобой.

Его глаза – эти глубокие, полные боли омуты, смягчились совсем чуть-чуть. Едва заметная перемена, но этого оказалось достаточно.

Достаточно, чтобы понять, что он меня услышал.

Чтобы почувствовать, что он еще не до конца потерян в своем горе.

Его голос прозвучал почти неслышно:

– Я знаю, что ты со мной, но…

Я приподняла брови:

– Но что?

Лэй замолчал на пару секунд.

– Я чувствую... вину.

– Из-за чего?

– Каждый раз, когда я опираюсь на тебя... мне кажется, будто я перекладываю на тебя весь вес своего мира.

– Ты этого не делаешь.

– С того самого момента, как мы встретились, ты стала моей опорой. Это нечестно по отношению к тебе.

Я крепче сжала его руку:

– Ты тоже был моей опорой.

– Да, но я ведь тоже все проебывал, когда дело касалось тебя. Я мог бы сделать больше, и теперь вот это… после всего, что ты сделала, чтобы тебя приняли мои люди.

– Лэй, любовь – это не про справедливость и не про подсчет очков. Это про то, чтобы разделить груз, быть рядом, особенно когда все рушится.

Он нахмурился:

– Но мне кажется, что я слишком много забираю у тебя.

– Это не так.

– Я должен быть сильнее. Я должен справляться с этим сам, а вместо этого я снова и снова иду к тебе, надеясь, что ты удержишь меня от распада. – Он тяжело выдохнул. – Вот он я… и мне так пиздец как ты нужна. Нужно побыть с тобой наедине. Нужно чувствовать твое тело рядом с моим. Нужны твои губы, вкус твоей кожи… просто чтобы перестать думать о всем этом…

– В этом и есть суть любви… Настоящей любви. Быть рядом, несмотря ни на что. Поддерживать друг друга в самые темные моменты и поднимать, когда силы на исходе. Тебе не нужно нести все это в одиночку, Лэй. Мы в этом вместе.

– А что, если я сломаю тебя всей этой своей хуйней? – Его голос надломился на последних словах.

Я придвинулась ближе и прижалась головой к его плечу:

– Ты не сломаешь меня. Любовь делает нас сильнее, а не слабее. Когда ты опираешься на меня, ты позволяешь нам разделить этот груз.

Он молчал.

– Лэй… – Я вспомнила последние дни. – Ты был моей опорой в таких вещах, о которых даже не подозреваешь. Ты изменил мою жизнь.

Он закрыл глаза:

– Я не заслуживаю тебя.

– Ты заслуживаешь меня ровно так же, как я заслуживаю тебя. И тебе не нужно справляться со всем этим одному. – Я стерла слезу с его щеки.

Он открыл глаза:

– Вот поэтому я и приковал тебя к себе наручниками.

Я моргнула, ошеломленная тем, как внезапно он сменил тему.

– Я чувствовал это... теплое, неизменное чувство, исходящее от тебя... и, пусть я тогда не знал, что именно это было, но мне нужно было, чтобы оно было рядом.

Я грустно улыбнулась:

– А теперь никаких наручников не нужно. Потому что я всегда буду с тобой.

Он смотрел на меня, и в его взгляде промелькнуло что-то хищное. Странная одержимость вспыхнула в глубине его глаз, зрачки потемнели, стали тяжелыми, почти обжигающими своей жаждой.

– Но... я вот думаю…

– О чем ты думаешь?

– Ты правда понимаешь, что я к тебе чувствую?

Я не знала, почему вдруг испытала такое волнение, но оно накрыло меня. Наши отношения были такими новыми, такими хрупкими.

Я сглотнула:

– Ты заботишься обо мне и... любишь меня.

– Все верно. – Его пальцы крепче сжали мою руку. – Но... даже вечности недостаточно, чтобы вместить все, что я к тебе чувствую.

Я приоткрыла губы.

– Вечности никогда не хватит. – Он поднял руку к моему лицу, и его прикосновение было невесомым, как крыло бабочки, но при этом прожигало током. По телу прошла волна удовольствия.

Любовь в его взгляде была такой глубокой, такой безмерной, что почти пугала.

– Ты стала моей силой, Мони... моим спасением…

Сердце пропустило удар.

– И я не просто так сказал, что не заслуживаю тебя…

– Лэй, не говори так…

– Но я и правда не заслуживаю. – Его пальцы медленно скользнули по моей щеке. –

Но это не значит, что я когда-либо тебя отпущу. Я просто трезво оцениваю ситуацию.

– Значит, ты оцениваешь ее неправильно.

Он опустил руку к моему подбородку и аккуратно удержал его.

– Ты прошла через всю церемонию, даже несмотря на то, как сильно боялась.

Я прикусила губу.

– Восток этого не заметил.

– Ты так думаешь?

– Да. Все репортеры и операторы просто... смотрели на тебя, как завороженные. – К моему удивлению, в уголках его глаз пролегли напряженные, злые складки. – Мой отец тоже это увидел и сказал…

– Что он сказал?

– Он сказал, что мне придется делить тебя с Востоком. – В голосе Лэя зазвучала сталь. – Но я не собираюсь этого делать. Ты моя. Только моя. И я никогда не позволю, чтобы ты принадлежала Востоку.

– Не думаю, что это когда-либо станет проблемой.

Он грустно улыбнулся и отпустил мой подбородок. Потом отвернулся к окну и посмотрел вниз, на пляж, простиравшийся под нами.

– Ты станешь иконой для моего народа. Сегодня я это понял.

Слово «икона» отозвалось в моей голове ледяным эхом, пронзив меня дрожью.

Я? Икона?

Это казалось нереальным, почти смешным.

Я была просто Мони. обычной девушкой с обычными целями.

Одна только мысль о том, чтобы стать чем-то большим, пугала меня до мурашек.

Как я вообще могла быть иконой?

Я никогда не стремилась быть кем-то другим. Мысль о том, что кто-то будет на меня равняться, что я стану символом целого региона, она до усрачки пугала меня.