Сладкое господство (ЛП) - Райт Кения

Он не справится с этим.

Я сделал долгий, глубокий вздох.

– Чен, тебе стоит помочь Моник и ее фрейлинам добраться до дворца и остаться там…

– Я… я должен убедиться, что это действительно Янь.

Я стиснул зубы.

– У нас нет на это времени.

Моник схватила меня за руку и крепко сжала ее.

– Лэй… дай ему минутку.

Я смотрел на Чена, видя, как недоверие и боль отпечатались на его лице.

Потом я перевел взгляд на своих теток.

Тетя Сьюзи все так же сидела на земле, молча и неподвижно, уставившись куда-то в пустоту.

А тетя Мин, наоборот, застыла с выражением решимости, но я видел, как под этой маской закипает ярость.

– Лео здесь без большинства своих людей.

Я кивнул.

– Да, это так.

– Тогда… – тетя Мин оглянулась на дом. – Нам нужен план, и нужен он срочно.

Глава 8

Последнее испытание

Лэй

Наконец-то мои тети объединились в желании избавиться от моего отца. Последние недели они вставляли мне палки в колеса, будто были способны видеть только его видение, но не здравый смысл и не обычную человеческую порядочность.

Сегодня мы с этим покончим.

– Когда мы пойдем за ним, – я посмотрел на тетю Мин, – мы не можем позволить дяде Сонгу или кому-то еще вмешаться.

– Согласна, – тетя Мин расставила ноги в боевой стойке, будто собиралась сразиться с кем-то прямо под деревом сакуры.

Медленно тетя Сьюзи поднялась с земли, все еще молча, но, по крайней мере… она выглядела менее опустошенной.

Тетя Мин продолжила:

– Нам нужно быть очень осторожными. Сонг не воспримет это спокойно, а журналистов… их нужно будет попросить уйти до того, как мы… убьем его.

Чен прочистил горло:

– Если мы скажем прессе уйти, дядя Лео поймет, что что-то не так.

Тетя Сьюзи наконец заговорила:

– Лео уже знает, что что-то не так. Мы слишком долго стоим в саду, вместо того чтобы затащить Моник обратно в дом и заставить ее подавать чай.

– Хорошая мысль, – я кивнул. – Я считаю, что нужно добраться до моего отца любым способом, независимо от того, есть там журналисты или нет.

К моему удивлению, Моник шагнула вперед.

– Лэй, он использует журналистов против тебя.

Чен согласился:

– Нам нужно будет вывести их оттуда и напасть на дядю Лео одновременно.

– Что бы мы ни делали… – тетя Сьюзи тоже встала в боевую стойку. – Лео нельзя позволить выкрутиться или очаровать всех, чтобы выйти сухим из воды. Он забрал мою дорогую племянницу после того… как не стал тем мужчиной, тем отцом, каким должен был быть для нее.

Тетя Мин смотрела в землю.

Голос тети Сьюзи дрогнул:

– То, что Янь умерла от его рук – это несправедливость, с которой я не могу… и не собираюсь мириться.

Губы тети Мин сомкнулись в тонкую линию.

– Я займусь Сонгом. Он больше всего доверяет мне, и я смогу отвлечь его достаточно надолго, чтобы ты успел сделать то, что нужно, Лэй.

– Подожди, – Чен поднял брови. – А что ты собираешься сделать, тетя Мин?

– А это важно?

– Я не хочу, чтобы ты навредила моему отцу.

– Сонг сильный. Он выдержит пару моих ударов, – тетя Мин пожала плечами. – Я просто хочу вырубить его на пару минут.

Вдруг у одной из фрейлин Моник зазвонил телефон.

Мы все обернулись к ней.

– Простите. Сейчас выключу, – она вытащила телефон.

Напряжение сжало мне плечи.

– Посмотри, кто звонит.

– Да, Хозяин Горы, – она посмотрела на экран и расширила глаза. – О… написано, что звонит Хозяйка Горы.

Чен нахмурился.

– Значит, Лео пользуется телефоном Моник.

Я вздохнул.

– Ответь.

Она провела пальцем по экрану и приложила телефон к уху.

– Алло.

Я обменялся взглядами с тетками и увидел в их глазах ту же правду, что ощущал сам. Надежда на то, что мы доберемся до моего отца, почти исчезла. Если он был на телефоне Моник, значит, он настороже. А это означало, что у него было достаточно времени, чтобы быстро придумать план побега.

Кроме того, он использует кого угодно и что угодно, лишь бы вырваться с Востока.

Вот в этом и была разница между ним и мной. Я не мог смотреть, как умирают невинные, а он знал это и использовал этот факт против меня каждый раз, когда мог.

Фрейлина Моник моргнула, потом протянула телефон ей.

– Это вас, Хозяйка.

– Нет, – не колеблясь, я забрал у нее телефон. – Он больше не имеет права говорить с ней.

Хватит.

Я поднес телефон к уху.

– Чего ты хочешь?

Голос отца прорезал линию.

– Я предположил, что ты не позволишь мне поговорить с Моник.

– Что ты хотел ей сказать?

– Хотел узнать, могу ли я получить приглашение на барбекю…

– Конечно. Приходи. Ты более чем желанный гость.

Он, должно быть, уловил ярость в моем голосе, потому что в трубке раздался глухой смешок.

– Нет, сын. Пожалуй, я передам ей, что заскочу в другой раз.

Я усмехнулся с отвращением.

– Тебе будет приятно узнать, что в данный момент я направляюсь прочь от «Цветка лотоса». Пожалуйста, проследи, чтобы ворота были открыты для меня. Если их не откроют, то готовься к тому, что больше половины людей на рынке умрут.

– Убегаешь?

– Мы сразимся завтра вечером. А пока тебе стоит отдохнуть и подготовиться к барбекю. Я хочу, чтобы сестры Моник получили по-настоящему восточный прием, когда прибудут в «Цветок лотоса».

Конечно, ты и о барбекю знаешь. Да. Думаю, это Болин или Фэнгэ.

Он продолжил:

– Сын, можешь передать Моник от меня одно сообщение?

– Ни за что. Я даже не хочу, чтобы ты произносил ее имя…

– Скажи ей, что я горжусь ее чайной церемонией. Но больше всего я горжусь тем, что она прошла мое последнее испытание.

Я говорил сквозь стиснутые зубы:

– И что, блять, было ее последним испытанием?

Моник удивленно приподняла брови.

В его голосе прозвучала нотка веселья:

– Хотя чайная церемония была важна, и мне нужно было, чтобы она поняла наши традиции и была готова им следовать… на самом деле… мне было куда важнее убедиться, что ее верность тебе важнее всего, в ее сердце и в ее разуме.

– Значит, ты хотел, чтобы она рассказала мне о Янь во время чайной церемонии?

Моник отступила назад и обняла себя.

– Да, – его голос стал строже. – Это показало бы мне, что для нее важнее – власть на Востоке или та связь, которая есть у нее с тобой.

– Ты ебанутый…

– Моник могла соврать тебе и вернуться на церемонию. Но она этого не сделала, потому что не смогла соврать тебе. И точно не смогла бы скрыть нечто настолько серьезное ради традиции.

Я покачал головой.

– Зачем ты вообще решил испытывать ее так?

– Шанель поступила бы наоборот. Ты понимаешь это? Все, что волновало ее – это власть и положение. Она никогда не думала о том, что чувствует сердце. А Моник, наоборот, не умеет жить, не слушая свое сердце.

– Это ебаное финальное испытание разбило ей сердце. Ты это понимаешь?

– Моник выбрала твою любовь, а не одобрение Востока. Радуйся.

– Это ты был единственным, кто внушал ей, что Восток важен.

– Да, но ее сердце сказало ей, что ты – это все. – В трубке раздался мрачный смешок. – Я просто рад, что она прошла. Ты видел во время чайной церемонии? Ее руки дрожали, когда она наливала. Вот насколько сильно она тебя любит.

Я кивнул Чену:

– Убедись, что ворота откроются для моего отца. Он уебывает отсюда, и я хочу, чтобы он исчез как можно быстрее.

Мой отец снова рассмеялся в трубке:

– Ты тоже прошел мое испытание, сын…

– Мне похуй на твои испытания. Пока все остальные считают тебя великим, благородным мужчиной, я всегда буду видеть в тебе больного, садистского ублюдка.

– Ты действительно любишь Моник.

– Ты не знаешь, что такое любовь.