Развод. Чужая родная дочь (СИ) - Келлер Николь

- Мои предположения оказались верны?

Снова кивок.

- Я просто не представляю, как жить дальше…, - выдавливаю охрипшим голосом.

Запрокидываю голову, удерживая злые и беспомощные слёзы. Сердце колотится так, как будто хочется вырваться и сбежать от всего этого подальше. А пальцы по-прежнему ледяные. Даже кипяток в кружке не в силах их отогреть.

- Как сказать Катюше, что я ей не родная мама? Она ведь все равно это узнает. Где тогда мой ребёнок? Моя дочь? Что случилось? Господи, я так люблю Катюшу…И мне так больно. Больно, обидно и до чертиков страшно от того, что мы все оказались заложниками этой чудовищной ошибки или преступления…

Доктор внимательно меня выслушивает, делает большой глоток кофе и отставляет кружку в сторону.

- Я, может, скажу банальность, но… мать не та, которая родила. А та, которая вырастила. Даже если Катюша и узнает правду, она со временем поймет. И я очень сомневаюсь, что другая женщина станет близкой вашей дочери только потому, что она именно она родила ее десять лет назад. Да и сможете ли вы полюбить ту, другую вашу дочку также, как и Катюшу? Ведь, несмотря на кровное родство, вы абсолютно чужие друг другу люди.

Задумываюсь над словами доктора. И понимаю, что ведь он прав…

- Спасибо, доктор….

- Но все равно вам обязательно нужно найти ее настоящих родителей, - тут же выбивает почву из-под ног Владимир Львович.

- Зачем? Я никому не отдам свою дочь! - выкрикиваю, сжимаю пальцы в кулак и впиваюсь ногтями в ладони до отчетливых полумесяцев. Я ничего не соображаю…

- Никто и не говорит, что нужно кому-то отдать вашу Катюшу, успокойтесь, Ольга. Тем более, по документам она ваша дочь. Никто не сможет забрать ее против вашей воли.

- Тогда не понимаю…

- Вам нужно найти их, чтобы попросить сдать анализы, - поясняет доктор. Устало сжимает пальцами переносицу, выдыхает и продолжает по-деловому: - Возможно, кто-то из родных Кати подойдет в качестве донора. Мы, конечно, продолжим искать в банке доноров, но пока подходящего нет. А это потеря драгоценного времени. А в этой болезни самое главное - вера и время. Их никак нельзя терять. Мы пока будем поддерживать состояние вашей дочери переливаниями и препаратами, но надолго сдержать болезнь не выйдет. К моему огромному сожалению.

- Я вас поняла…Спасибо большое. Я подумаю и сделаю все, чтобы их найти, и они согласились сдать анализы. А теперь извините, я пойду. Я хочу к дочери…

Бреду по коридору в сторону нашей палаты, крепко задумываясь о словах Владимира Львовича. Переставляю ноги на автомате, выпав из реальности. В конечном итоге налетаю на кого-то со всего размаху. Меня ведет в сторону, и я инстинктивно хватаюсь за лацканы пиджака. Крепкая мужская рука резко прижимает к мужскому торсу, и в нос ударяет до боли знакомый запах.

Мой босс. Натан Георгиевич.

- Извините…

Петранский пристально изучает меня, а у меня по телу мурашки маршируют. Застываю изваянием в его теплых руках. Машинально скольжу ладонями по торсу, и воздух между нами становится плотным, густым. Как перед грозой.

Но морок спадает, когда кольцо на его безымянном пальце обжигает кожу даже через футболку. Это здорово отрезвляет, как резкая оплеуха. Я выпутываюсь из объятий босса и отступаю на шаг назад.

- Здравствуй, Оля.

- Что-то вы зачастили…

Натан достает конверт из кармана и протягивает мне.

- Алевтина Максимовна поделилась с коллективом, что у вас случилась беда. И коллеги собрали немного вам с Катюшей. От чистого сердца.

- Боже…Спасибо, - растроганная до глубины души, я снова реву.

- А это наш шеф-повар передал вам немного гостинцев, - приподнимает увесистый бумажный пакет, зажатый в другой руке. - И знаменитые синнабоны. Алена поделилась, что ты так и не смогла их тогда попробовать.

- Передайте всем огромную благодарность. Я просто…даже не знаю, что сказать. Я работаю в коллективе всего неделю, а ко мне относятся, как к родной.…

- Мы одна семья. И тебя автоматически в нее приняли. С первого же дня. Что-то случилось? - осторожно интересуется. - На тебе лица нет. Пришли результаты анализов? Катя - не твоя дочь?

Киваю, задыхаясь от вновь накатившего отчаяния.

- Я думаю, тебе нужно постараться найти ее родителей. Я могу помочь.

- Зачем тебе это нужно? - выпаливаю, насторожившись такой настойчивости от, по сути, постороннего человека.

Глава 22

- Почему тебе не все равно? - бормочу, пытаясь ладонью унять бешено колотящееся сердце. Необъяснимые волнение и тревога накатывают волнами. Грудная клетка вздымается чаще, и я требовательно сверлю дырку в лице Натана.

Босс отвечать не спешит. На его лицо искажает гримаса боли, что я невольно ахаю и отступаю на шаг назад. Мой «побег» не остается незамеченным, и Петранский шумно и резко выдыхает, запрокидывая голову к потолку.

- Почему, Натан? - повторяю уже тише.

«Потому что однажды я был в подобной ситуации».

Я вздрагиваю, как от удара хлыстом. В какой-то момент мне кажется, что я физически ощущаю его боль.

Боже…Неужели…

От предположения, что пронзает меня насквозь, зажимаю рот ладонью. Образ босса расплывается от слез, что застилают глаза плотной пеленой.

- Присядем? - Натан указывает на скамейку у стены.

Молча соглашаюсь и опускаюсь рядом с боссом. Он подается вперед, упирается локтями в колени. Ссутуливается, как будто непосильная ноша давит на плечи, и он прогибается, почти ломается под ее грузом.

- Возможно, ты сочтешь меня сумасшедшим. Я пойму. Я бы сам не поверил, если бы мне сказали такое…Но меня тянет к Катюшке. С первого взгляда. Как будто…как будто она мне родная. Я не знаю, как это объяснить. Я чувствую некую ответственность, что ли, за этого ребёнка. Как будто я должен быть рядом. Как будто я должен ее защищать.

Пораженная таким откровением до глубины души, не нахожусь, что и ответить.

Разве так бывает?!

- Помнишь, я говорил, что был в ситуации, подобной твоей? - поворачивает голову в мою сторону. Грустно и криво усмехается, расстреливая болью, что заточена у него внутри.

Несмело киваю, всё ещё неспособная что-то сказать. Сейчас я хочу побыть просто слушателем. Возможно, так я смогу немного разделить его многолетний груз.

- Тогда у меня не было возможности что-то сделать. Помочь. Избежать этой ситуации. Как-то повлиять, предостеречь. А сейчас у меня есть все: власть, деньги, связи. И я хочу помочь вам с Катюшей. Не только потому, что мне импонирует твоя дочь. А по-человечески. Потому что это в моих силах.

Растираю лицо ладонями. Я резко чувствую одновременно такую вселенскую усталость и пустоту внутри, как будто меня выпотрошили и вытряхнули, оставив только оболочку. Никаких ощущений. Никаких эмоций. Выжженное поле.

- Доктор сказал, что нужно найти биологических родителей Катюши. Потому что они или братья и сестры, если они есть у моей дочери, вполне могут стать донорами….

- Да, - коротко кивает Натан. - Я поэтому и предлагаю тебе свою помощь.

- Боже, я даже не знаю, за что браться…С чего начать?!

- Для начала обратиться в архив роддома, в котором родилась Катюша. Запросить данные тех, кто рожал с тобой в один день. Я могу все сделать за тебя. У меня есть связи, и я могу ускорить процесс. Только скажи, в каком роддоме рожала, а дальше я сам.

- Спасибо…Я не знаю, что бы я без тебя делала…Мне хочется свернуться в клубочек и забиться в угол, а не вот это вот все…Знаю, что раскисать нельзя и нужно взять себя в руки, но пока не выходит…Может, ты наш ангел - хранитель? И был послан нам свыше?

- Может, - улыбается босс. - Так какой роддом?

- Третий городской.

Натан замирает. Как в мультиках, если персонажа заморозили. Кажется, даже не дышит. Совсем.

Медленно поворачивает голову в мою сторону и пронзает меня насквозь тяжелым и ошарашенным взглядом.

- Число, месяц, год? - отрывисто выплевывает слова.

- Второго мая две тысячи пятнадцатого. А что? Что не так?