Непримиримая одержимость - Анис Дрети

— Полагаю, тебе уже лучше, — произнес он, придвигая тележку к тумбочке и касаясь моего лба прохладными пальцами.

Его прикосновение вызвало яркие воспоминания о том, как он обтирал меня губкой. По шее разлился жар, и я робко кивнула, не в силах встретиться с ним взглядом.

Он был сосредоточен на том, чтобы покормить меня и не выказывал ни капли неловкости. Спокойно перебирая блюда на тележке, мужчина объяснил назначение каждого из них. Вкусные угощения прошлой ночи сменились пресной больничной едой, призванной восстановить водный баланс.

Когда доктор снял крышку с небольшой порционной баночки желе, я поняла, что он снова собирается кормить меня. Я не стала протестовать, когда он поднес ко мне полную ложку. Мои губы разомкнулись, чтобы попробовать малиновое желе. Я ела молча. До того момента, пока не осознала, что яхта движется иначе, чем прошлой ночью. Тогда она мягко покачивалась на спокойной воде, но сегодня её раскачивало, будто судно двигалось против течения.

— Мы плывем, — воскликнула я.

Он с интересом посмотрел на меня, удивленный моим внезапным возгласом. Почему мой голос всегда, казалось, ставил его в тупик?

У меня не было времени анализировать причину, потому что...

— Мы плывем, — повторила я с нажимом. — Почему?

— Мы покинули порт сегодня утром, — спокойно ответил он.

Ледяной ужас сжал мое сердце.

— Что?

Сбросив одеяло, я встала на колени на мягком матрасе и перебралась к окну, ближайшему к кровати. Затем протянула руку и раздвинула занавески.

Яркое солнце.

Искрящаяся синева воды.

Куда ни глянь – лишь бескрайний океан и изредка пролетающие чайки.

Моей целью было восстановить силы, а затем выяснить, кто я такая. Я больше не умирала от голода и не нуждалась в срочной медицинской помощи, но шанс найти дорогу домой растворился вдали, как и сам порт.

К тому же, я поневоле стала пассажиром роскошной яхты. Я не могу позволить себе даже самую дешевую каюту здесь. Как я буду расплачиваться?

Шок от бескрайней синевы постепенно прошел.

— Я не могу покинуть Нью-Йорк, — прошептала я, бросив на него отчаянный взгляд. — Мне нужно вернуться. Пожалуйста!

На его лицо легла мрачная тень, губы сжались в тонкую линию. Глаза, обычно ясно-голубые, стали серыми, как перед грозой.

— Почему?

В сознании мелькнули образы встревоженных лиц – пожилого мужчины, красивой женщины лет тридцати и темноволосой девушки с мрачным выражением лица. Она была моей сестрой, я в этом уверена. Прошлой ночью мне снилось, что я заканчиваю последний семестр в колледже, а потом всё оборвалось, и меня выдернули из привычной жизни.

— Я... я думаю, моя семья живет в Нью-Йорке. И, кажется, я учусь там.

— И?

— И? — медленно повторила я его легкомысленный ответ. — Моя семья, возможно, ищет меня.

Он нахмурился, раздражённый.

— Они не были рядом, когда ты голодала и стояла на пороге смерти. Это я приютил тебя и спас.

Я закрыла глаза. Я не хотела показаться неблагодарной первому человеку, проявившему ко мне доброту.

— Я не это имела в виду. Спасибо, что спас мне жизнь. Я не знаю, что бы делала, если бы мы не встретились. Просто… я… — слова застряли в горле. — Я не ожидала, что мы уплывём.

— В следующий раз уточняй это, прежде чем пробираться на чужую яхту.

Что ж, черт.

Карма – сука. Я пробралась сюда, чтобы украсть еду, и теперь застряла в ловушке.

— К-как мне вернуться в Нью-Йорк?

Широкие плечи поднялись и опустились с видом полного безразличия, расслабленная поза его крупного тела излучала невозмутимость.

— Единственный способ – прыгнуть в ледяную воду и плыть обратно.

Мои глаза наполнились слезами.

— Но что, если моя семья ищет меня?

Сердце ёкнуло, когда он сел рядом со мной на кровать и подтянул меня к себе. Думаю, он хотел утешить меня.

Не следовало доверять себе рядом с таким мужчиной. Это делало меня глупой и беспечной. Но он был… чертовски высоким. И красивым. Даже сейчас его запах – амбра и кашемир – вызывал головокружение.

В голову пришла более тревожная мысль. Что, если у меня есть парень или муж? То, что произошло между мной и доктором – будет ли это считаться изменой?

Я невольно отстранилась от него, но он инстинктивно двинулся следом. Это ощущалось как отрепетированный танец, словно мы уже делали это раньше – я убегала, а он преследовал. Я вздрогнула, потянув за рубашку в попытке прикрыться. Это лишь привлекло его внимание к моим голым коленям. Его взгляд задержался на них, будто у него было безоговорочное право видеть каждый сантиметр моего тела.

— Просто… меня расстраивает, что я ничего не помню, — призналась я. — И мне кажется, что ответы остались там, откуда я пришла. Я хочу знать, кто я. — Я уставилась на свой живот, скрытый под больничным халатом. — И я хочу знать, кто оставил эти шрамы на моем теле.

Его обычно сдержанное выражение внезапно сменилось напряженно сжатой челюстью. Однако мои скудные объяснения, похоже, удовлетворили доктора: он снова зачерпнул ложкой желе, поднес ее к моим губам, и я послушно проглотила его, издав мягкий хлюпающий звук.

— Я оставил запросы на материке перед отплытием, — сказал он. — Если кто-то подаст заявление о пропаже человека по имени Роза, полиция свяжется с капитаном. А пока тебе лучше исчезнуть из Нью-Йорка.

Я озадаченно посмотрела на него, но он снова стал непроницаемым.

— Что ты имеешь в виду?

— Если ты очнулась в больничном халате, значит, ты была в больнице, когда что-то – или кто-то – напугало тебя настолько, что ты убежала. Рискну предположить, что за тобой охотятся, и, возможно, они всё ещё ищут тебя.

У меня была похожая мысль. Если бы меня выписали, я была бы одета по-другому. У меня не было даже обуви или пальто. Я куда-то спешила, словно спасала свою жизнь.

— М-мне снилось, что за мной гнался мужчина, — призналась я. — Только... не думаю, что это просто сны. Они кажутся воспоминаниями. Мне кажется, этот мужчина пришел за мной в больницу, и я убежала от него.

Его лицо оставалось бесстрастным, когда он спросил:

— Как он выглядел?

Я опустила плечи, отчаянно пытаясь выудить хоть что-то из глубин памяти.

— Всё размыто. Как бы я ни старалась, не могу разглядеть его лица.

Доктор продолжал смотреть на меня с холодным спокойствием.

— Почему ты хочешь вернуться, если даже не знаешь, от кого бежишь?

Я не могла спорить с его логикой и взвесила варианты. Как бы мне ни хотелось узнать о своём прошлом, тот, кто пытался меня убить, всё ещё на свободе. Пока мои воспоминания не вернутся, я остаюсь во власти судьбы.

С неохотой я признала:

— Ты прав. Там небезопасно.

Его взгляд наконец смягчился.

— Пока ты здесь, со мной, ты в безопасности.

Этого нельзя было отрицать. Еще вчера я была на грани смерти. Вряд ли я дожила бы до конца недели. Если бы голод не убил меня, это сделали бы нелеченые травмы. Я была благодарна ему больше, чем он мог представить.

Я взглянула на доктора и увидела, что он наблюдает за мной.

— Когда мы вернёмся в Нью-Йорк?

— Через пару недель.

Я с облегчением расслабилась. Пару недель я смогу выдержать. Это даст мне передышку от постоянного режима выживания. Я смогу потратить время на восстановление и попытки вспомнить лицо безымянного мужчины.

— Ты вспомнила что-нибудь еще? — спросил он, помещая новую ложку скользкого желе на мою нижнюю губу.

Я покачала головой.

— Ты знала, что у тебя здесь были швы? — Он коснулся места за моим ухом. — Я снял их прошлой ночью. Похоже, ты недавно перенесла операцию.

Я нахмурилась, дотрагиваясь до уха. Да, я чувствовала их, но не могла вспомнить, как они называются, до этого момента.

— Вероятно, с тобой произошел несчастный случай, возможно, падение с высоты, — продолжил он.

— Почему ты так думаешь?

— Тебя лечили от внутреннего кровотечения. Падение могло бы объяснить и потерю памяти – удар, скорее всего, повредил гиппокамп. Судя по всему, ты сохранила большую часть семантической памяти, например, своё имя, а также общие знания, такие как чтение и письмо… Но у тебя трудности с эпизодическими воспоминаниями. Конечно, я не могу подтвердить это без КТ.