Я устала, но мамин любимый ресторан — место тихое. Вкусная кухня, ненавязчивый интерьер, живая музыка… Принимаю её приглашение.
Следующие полчаса размышляю лишь над тем, признается она или нет. Если да, то в чем именно? Как так вышло, что я родилась в тот момент, когда мама якобы была замужем за другим мужчиной?
Этот вопрос волнует меня даже больше махинаций Максима.
Метрдотель встречает меня на входе, даря приветливую улыбку. Естественно, узнает.
— Столик заказан на госпожу Доронину, — произносит с легким кивком головы. — Вас уже ждут, Евгения Александровна.
Надо же, мама даже не задержалась?
Я успеваю всего на долю секунды поразиться её небывалой пунктуальности, как тут же всё становится на свои места.
Основной зал ресторана пуст. Накрыт всего один столик, за которым с трепетным видом и щенячьей преданностью в глазах Максим восседает.
Спелись, значит.
И почему я не удивлена?
Глава 19
Глава 19
— С каждой нашей новой встречей мне становится всё тяжелее и тяжелее держать себя в руках. К чему этот цирк, Максим?
Не скрываю своего отношения к происходящему, когда Макс, строя из себя джентльмена, протягивает мне букет черных тюльпанов. Только посмотрите… В эстеты заделался голубчик!
Даже смешно. Ещё бы томик Дюма с собой прихватил.
Но шестерёнки в пустой голове явно зашевелились. Его привычный максимум — розы разных сортов: от классических бордовых на длинных стеблях и ароматных — «Джульетта» до элитных и жутко дорогих.
Как бы смешно ни звучало, тюльпаны я от мужа получаю впервые с момента знакомства. Похоже, не понравилось по морде получать «тяжеловесным» букетом.
— Женя, милая… — он запинается, делая театральную паузу. В глазах грусть и печаль. Надо же. Меня, как бы странно это ни звучало, нисколько не трогает сие мнимое раскаяние. — Нам нужно поговорить. Без тебя я не справлюсь. Виноват перед тобой и очень хочу загладить вину. Не знаю только как…
Господи, ещё бы заплакал.
Я никогда не была циничной и сейчас как никогда жалею об этом.
— Хочешь поговорить? Ну давай, — проигнорировав протянутые цветы, занимаю место за столиком, не давая Максиму возможности мне помочь. Киваю на противоположное кресло. — Присаживайся. Я тороплюсь.
— Ты матери сказала, что не занята, — смотрит на меня с какой-то растерянностью.
— Для нее не занята, а для тебя навряд ли у меня больше получаса найдется. И кстати, — вскинув взгляд, смотрю на некогда любимого мужа холодно. — Не стоит в наши дела маму впутывать. Ты ведешь себя как незрелый мальчишка.
Говорю строго. Так, чтобы до него мгновенно дошло.
— Ты иногда безумно на отца становишься похожа. Узнаю интонации Александра Андреевича.
— После того, что ты учинил в банке, очень странно слышать от тебя благоговейные упоминания о моем отце, — на долю секунды отвожу взгляд.
Мне очень его не хватает. Папа регулярно на протяжении всей жизни старался закалить мой характер, но увы. Я расклеиваюсь. Держусь из последних сил.
Разочарование в муже всеобъемлюще, да и ситуация, складывающаяся вокруг отношений с мамой, меня изрядно напрягает. За короткий период потерять двух близких людей — весомый удар.
То, что она пошла на поводу у Максима и выманила меня сюда, я склонна воспринимать как предательство.
Я не склонна думать, что мама до сих пор не верит в существование внебрачного сына. Всё она уже поняла. Но из каких-то своих соображений считает, что я должна Максима простить.
Как мать я ее не понимаю. Разве счастье ребенка не главное?
— Давай всё обсудим, — отдав цветы подошедшему официанту, занимает место напротив. — У «Стратегии» нет финансовых проблем как таковых. Мелкие нарушения. Они есть у всех. Зря ты развела всю эту тему с ЦБ. Резкая смена руководства, скорее всего, повлечет за собой отток капитала. Инвесторы, крупные вкладчики запаникуют, — разъясняет мне, как маленькой, очевидные риски.
— И что ты мне предлагаешь? Оставить тебя в бизнесе после нашего развода?
— Женя! Да какого, к черту, развода?! — не выдержав, Максим взрывается.
— Максим, не нервничай так. В твоем возрасте вредно.
Глаза мужа выкатываются из орбит, а челюсть будто бы судорогой сводит.
— В каком таком возрасте? — выпячивает грудь колесом. Батюшки… Реально с самооценкой, что ли, проблемы? — Я чувствую себя великолепно! Мы могли бы попробовать, — он запинается, но всё же собирается с духом. — Ещё одного малыша постараться родить.
Несмотря на то, что всё нутро леденеет и будто бы сжимается до минимальных размеров, я свободно откидываюсь на спинку высокого кресла. Закидываю ногу на ногу и долго молчаливо на мужа смотрю.
Я правда похожа на глупышку, способную поверить в то, что дети объединяют сердца? Нет, возраст не тот. Иллюзий не строю.
— Дорогой мой супруг, — специально говорю медленно и тихо, делаю интонационные расстановки, чтобы ему наверняка пришлось включить свой слух. — Вопрос с разводом решен. В скором времени с тобой свяжется мой юрист. Ему нужно время, чтобы подготовиться. Имущества, совместно нажитого, знаешь ли, у нас очень много. У тебя одних заграничных счетов десятка три, — позволяю себе лукавую улыбку и мечтательный взгляд. — Я знаю о каждом. Сам понимаешь, только вознаграждений за прошлый год топ-менеджменту было выплачено порядка семи миллиардов. Сколько вас человек? Восемь? Я считаю неплохо и готова подождать. Вдруг чего интересного найдется.
Кадык на шее мужа дергается.
Эмоции рвутся наружу, как бы он ни пытался произвести на меня хорошее впечатление.
Достается подошедшему с напитками официанту. Гаркнув на несчастного, Максим нервно ослабляет узел на галстуке.
— Ты можешь из себя не строить ледяную дрянь? Мы с тобой двадцать пять лет были вместе — многие и не живут столько! Я отлично знаю тебя и вижу, что ты испытываешь! Женя, я тоже это чувствую! Мы повязаны на всю оставшуюся жизнь…
Он осекается, когда я начинаю неуместно смеяться.
Повязаны? Правда?
— Мне очень жаль, что ты это понял только сейчас. Интересно, почему одиннадцать лет назад, когда я страдала и находилась в депрессии, ты этой волшебной связи не чувствовал? Залез на какую-то девку… Малыша ей заделал… Тогда, судя по всему, страх меня потерять тебя не особо пугал, — разочарование из меня буквально сочится. Его никак не скрыть.
Больно! Конечно, мне чертовски больно!
До сих пор я порой смотрю на малышей и испытываю просто дикую тоску. Во мне ещё полно неиспользованных материнских чувств.
— Я был нетрезв и не помню тот вечер, — оправдывается он неуместно.
— Тем хуже. Может ли альфой считаться тот, кого непонятная девка с легкостью на живот поймала?
— Женя, ты должна меня понять! Мне в тот период тоже плохо было.
Отрицательно качаю головой.
Нет, слабое оправдание.
Может быть, моя жизнь тоже стала бы краше, начни я принимать ухаживания увлеченных мужчин, коих вокруг всегда было в достатке. Но я не думала о подобном. Черт! Даже мысли не допускала.
— Прости, посочувствовать тебе никак не могу. Разве что мальчику твоему. Люди, в частности подростки, очень жестоки к особенным детям. Семьям приходится огромную работу проделывать, чтобы максимально облегчить участь больных. Позаботься о мальчике. Его нужно адаптировать к жизни и выжать максимум из тех физических данных, что у него есть. — Максим хочет что-то сказать, но я взмахом руки его осекаю. Поднимаюсь на ноги. — Внебрачный сын — твой единственный шанс остаться на том уровне жизни, к которому ты привык.
Предоставив мужу почву для размышлений, направляюсь к выходу из ресторана.
У меня было время подумать. Если окажется, что дела банка действительно стабильны, повода вытряхивать из бывшего мужа «всё до копейки» не будет. С ранних лет мне внушали, что деньги — лишь средство, и сейчас я хочу, чтобы Макс это тоже осознал. Здоровье сына в его случае — единственная достойная цель.
