Аксель. Новая жизнь (СИ) - Зимняя Марина

— Я не знаю, что вам рассказывать сейчас, — пожимаю плечами. — Я так поняла, вам просто нужна была компания. Вот я и составляю вам ее. И за одно отрабатываю положенное время.

— Эх... Тяжелая у тебя работа, — с усмешкой говорит он. — У тебя проблемы со зрением?

— Думаю, это очевидно. Не просто же так я надела очки, — говорю как можно спокойнее, всеми силами гашу в себе раздражение.

— Не знаю! Некоторые носят их просто так...

— Я была в линзах. После тренировки не успела их снять. Поэтому и отлучилась сейчас.

— Проблемы со зрением не мешают тебе заниматься спортом?

— Нет! Я уже привыкла…

— Аксель, твой первый конь? Я так понимаю, ты на нем с самого детства.

— Да.

— Ульяна! Можешь кусаться, но немного... А то какая-то совсем тухлая у нас прогулка выходит. Я думал, мы пообщаемся.

— Я думала, вы хотите просто осмотреться.

— Одно другому не мешает. Кстати, если бы утром ты не успела заявить о своих правах на Акселя. То могла бы сейчас ехать на каком-нибудь другом коне.

— Не думаю.

— Почему?

— Если бы Акселя здесь не было, мне бы тоже здесь делать было нечего.

— Да ладно! Ты же спортсменка! Насколько я понял, он уже не работает. Ты же тренируешься на другом коне.

— И на нем тоже. Он просто не ездит на соревнования.

— А когда его не станет? Век лошадей не долог. Неужели ты сразу уйдешь из спорта?

— Я не хочу говорить об этом.

— Что это? — указывает на импровизированные ворота, сделанные в ограждении, разделяющие лес и территорию комплекса.

— Через этот проход мы выходим в лес. За лесом есть озеро.

— А через главный вход ходить нельзя?

— Там трасса. Здесь гораздо удобнее.

Он спрыгивает с коня и направляется к ограждению. Отворяет его.

— Это уже не территория комплекса, — говорю я и останавливаю коня.

— Да брось ты! Поехали, прогуляемся. Локки застоялся ему нужно размяться.

Стоим. Аксель врос в землю и не двигается с места. Егор Александрович вздыхает и смотрит на часы.

— Будешь стоять здесь еще сорок минут?

Нехотя трогаю бока Акселя шенкелями.

14

— Пятьсот тысяч! Где ты их возьмешь!?

— Не знаю, Маш!

Наконец я попала домой и теперь могу дать волю эмоциям. Мне кажется, что так плакать я могла только в детстве. После ночных кошмаров или в моменты, когда боялась, что папа тоже может исчезнуть из моей жизни, как и мама.

Однажды его отправили в командировку на три дня. Только начался учебный год, и я вновь пошла в первый класс. Я была маленькой, но я отчетливо помнила дату, в которую не стало мамы. Папину командировку продлили еще на несколько дней. И так случилось, что этот период совпал с годовщиной смерти мамы. Из-за учебы папа не стал отправлять меня в станицу к бабушке. А бабушка не могла оставить хозяйство и приехать, чтобы побыть со мной. Поэтому меня отправили погостить в соседнюю квартиру. Я полюбила бабушку Раю. Она была очень добра и внимательна ко мне. Почти за год я привыкла к ней и осталась у нее без всяких проблем.

Она делала со мной уроки. Кормила вкусными пирогами. Варила мой любимый вишневый кисель. Макар захаживал к ней на пирожки, и мы втроем играли в лото. На настоящие деньги. У каждого из нас было по большому бархатному кошелю. Бабушка Рая собственноручно сшила их и вышила бисером. Мой кошель был нежно-голубым, а поверх него рассыпались синие васильки. Я сама выбрала его. Он казался мне настолько красивым. Я смотрела на него, как на самую настоящую драгоценность, то и дело прикидывая вес своих сокровищ, взвешиваемых на ладони. Мой мешочек был самым пузатым. Он до отказа был набит мелочью. И играла я лучше всех. Сейчас я понимаю, что они просто поддавались мне. Но тогда такие легкие победы казались мне абсолютно заслуженными.

Папа позвонил и сообщил, что задерживается на два дня. Поначалу я восприняла эту новость спокойно. Хоть приближение роковой даты и терзало мою детскую душу уже не первый день. Папа обещал свозить меня на кладбище. Я не была на похоронах мамы и ни разу не видела место, ставшее для нее последним домом. Папа не приехал в назначенную дату. И не позвонил ни мне, ни бабушке Рае.

Что бедной женщине пришлось пережить в ту ночь! От моего дикого крика, ни спало пол дома. Я выла белугой и параллельно пыталась одеться, чтобы пойти на его поиски. Я готова была идти в ночь на поиски своего отца, совершенно не понимая, где он может находиться. Бабушка Рая умоляла меня успокоиться. Спиной закрывала входную дверь. А я бросалась на нее, как дикая кошка, требуя выпустить меня. Не знаю, притворилась ли она тогда или ей действительно стало плохо, но только когда она сползла по двери на пол, держась за сердце. Я замолкла…

Папа приехал через несколько часов. Его рейс задержали. А телефон был банально разряжен.

— Уля, хватит! Завтра не узнаешь себя в зеркале. Опухнешь вся! У тебя уже вон глаз не видно, — приглядывается к моему лицу Маша.

Я стучу зубами по стеклу стакана и мелкими глотками пью воду.

— Я не пойду никуда завтра, — произношу осипшим голосом.

— Ты совсем того? Але! У тебя чемпионат на носу!

— Никакого чемпионата не будет. Я не поеду… Деньги, которые папа собрал на него, пойдут на выкуп Акселя. Только их мало. Их не хватит, Маш! — снова начинаю завывать я.

— Ты совсем дурная!? Твой отец столько работал ради этого. В такой переплет попал! А ты собираешься их так бездумно потратить?

— Ты не понимаешь! Я не смогу жить спокойно, если не буду знать, где он и все ли с ним хорошо! Он так часто болеет… Кто будет его лечить?

— Сколько у тебя есть?

— Почти двести. Если продам телефон, ноутбук и кое-что из золота, возможно, наберу еще тысяч семьдесят. А может, и не наберу! Я не знаю, сколько могут стоить эти вещи.

— А почку продать не хочешь?

— Маша!

— Что, Маша!? Ты ненормальная — повысив голос, спрашивает соседка. — Уль! Он что, прям совсем урод?

Смотрю на подругу в замешательстве.

— К чему ты это спрашиваешь?

— Так урод или нет?

— Нет, наверное… Не знаю!

— Что ты не знаешь? Кто должен знать! Он старый, лысый, толстый… Может быть, вонючий — всплеснув руками, спрашивает Маша.

— Нет.

— В чем тогда проблема? Соблазни его! Пофлиртуй... Сделай вид, что он тебе интересен. Ты что маленькая? Может деньги и не понадобятся вовсе. Как можно иметь такое тело и не пользоваться своей привлекательностью! Тем более говоришь, что он сам намекнул тебе на это.

— Не хочу!

— А чего ты хочешь? Все принца ждешь!? Или не принца!? — взгляд Маши вспыхивает. Никогда не замечала за ней подобных эмоций. Мне становится не по себе.

— Я пойду, — поднимаюсь с дивана. — Поздно уже, — говорю севшим голосом.

Маша не провожает меня. Так и остается сидеть в гостиной.

Захожу в квартиру и пулей лечу в ванную. Папа не должен видеть меня такой. Я ничего не расскажу ему. Хватит ему проблем с судами и следствиями. Больше часа привожу себя в порядок. Холодный душ немного освежил меня. Покрасневшие глаза можно объяснить неудобными линзами. Голос и дыхание восстановились. Надеюсь папа ничего не поймет. Заворачиваю волосы в полотенце. Кутаюсь в махровый халат.

Папа смотрит на меня вскинув брови.

— Не жарковато? — кивает на мое теплое одеяние. А мне действительно холодно... — Сегодня в тени было под сорок. И в квартире духота. Ты опять не включила сплит.

— Забыла, пап. Я сегодня очень быстро собиралась. Как у тебя дела?

— Все! Теперь я пешеход, — печально улыбается папа.

— Не будешь покупать машину подешевле.

Папа отрицательно качает головой.

— Зато денег теперь должно хватить. Больше той суммы, которая у меня есть, суд не назначит.

Присаживаюсь рядом с папой на диван. Кладу голову на его плечо.

— А парень как себя чувствует? Ты что-нибудь о нем знаешь?

— С ним все нормально, за исключением одной детали, — печально произносит папа. — Завтра его выписывают...