Брошенная. Развод с предателем (СИ) - Усманова Милана

***

Когда все официальные лица уехали, клуб погрузился в звенящую тишину. Аркадий подошел к нам.

– Дмитрий Андреевич, – сказал он тоном, не терпящим возражений. – Отвезите Анну Сергеевну домой. Убедитесь, что с ней все в порядке. Дарья, мы с вами на связи завтра с утра. Будем вырабатывать дальнейшую стратегию.

В машине Димы мы ехали молча. Напряжение было почти осязаемым. Город за окном жил своей ночной жизнью, сверкал огнями, не подозревая о том, что не так давно произошло в элитном клубе “Эхо”.

Уже у двери моей квартиры я нарушила молчание.

– Спасибо.

Он посмотрел на меня, и в его глазах была такая смесь боли, тревоги и нежности, что у меня перехватило дыхание.

– Я врач, – сказал он глухо. – Я не должен был… бить его.

– Вы защищали меня. И моего ребенка. Если бы не вы… я не знаю, что было бы. Вероятно, он избил и меня, и Дашу.

– Когда я увидел, что он вас толкнул… и вы начали падать… я просто перестал думать.

Он помог мне войти в квартиру. Я прихрамывала, ушибленное бедро начало дёргать сильнее.

– Сядьте, – сказал он уже привычным докторским тоном. – Я должен вас осмотреть.

Я опустилась на диван. Он устроился у моих ног и осторожно приподнял подол моего платья. На бедре, там, где я ударилась об угол стола, расползался темный, уродливый синяк. Дмитрий осторожно, едва касаясь, провел пальцами вокруг гематомы. Его прикосновения были профессиональными, но я чувствовала, как по моей коже бегут мурашки. Эта ситуация была наполнена невероятной, почти болезненной интимностью.

– Перелома нет, но ушиб сильный, – заключил он. – Нужно приложить лёд, а завтра заказать в рецептурном мазь, я лично этим займусь.

Он встал, пошел на кухню, нашел в моем маленьком холодильнике лед, завернул его в полотенце и вернулся ко мне. Сам приложил холодный компресс к моему бедру, и я вздрогнула от неожиданности.

– Простите, – сказал он, не убирая руки.

– Ничего, потерплю.

Мы сидели так несколько минут в полной тишине. Он – на коленях передо мной, прижимая лед к моей ноге. Я – на диване, глядя на его склоненную голову, на его сильные, надежные руки, час назад спасшие меня. И я поняла, что этот человек вошел в мою жизнь не случайно. Он был не просто доктором. Он стал смоим защитником. Моим тихим, неожиданным героем.

***

На следующий день наш стратегический совет собрался в полном составе: я, Дарья и Инга Леонидовна по громкой связи.

– Итак, что мы имеем, – начала Инга без предисловий. – Против вашего бывшего мужа возбуждено уголовное дело по части первой статьи сто пятнадцатой УК РФ. Умышленное причинение легкого вреда здоровью. С учетом отягчающих обстоятельств – нападение на беременную женщину. У Ветрова серьезные проблемы. Ему грозит как минимум крупный штраф и судимость. В отличие от Дмитрия Андреевича – ему ничего не грозит, его действия – это классическая необходимая оборона, свидетелей у нас достаточно.

– Что это меняет для нас? – спросила Дарья.

– Это меняет все, – ответила юрист. – Теперь это не просто грязный развод. Это уголовное преступление. И это наш главный козырь. Но есть и обратная сторона. Эта история неизбежно станет публичной.

– Я уже об этом подумала, – вмешалась Дарья. – Единственная защита Антона теперь – очернить Анну, выставить ее истеричкой, спровоцировавшей его. Он будет врать, его адвокаты будут врать. Мы должны нанести удар первыми и рассказать историю так, как она произошла на самом деле.

– Вы предлагаете дать интервью? – уточнила Инга.

– Именно. Эксклюзивное, тщательно подготовленное интервью одному уважаемому изданию. Мы сами создадим нарратив. Заголовок будет звучать примерно так: «Триумф и нападение: известный пианист Анна Левицкая стала жертвой бывшего мужа после своего дебютного концерта». Мы превратим Анну из жертвы в символ.

Я слушала их, и у меня кружилась голова. Интервью? Символ? Я просто хотела жить спокойно.

– Я не знаю, смогу ли я… выносить все это на публику.

– Сможешь, – твердо сказала Дарья. – Потому что это больше не про тебя. Это про твоего ребенка. Ты должна защитить его и себя от той грязи, которая на вас обрушится.

В тот же вечер мне позвонил Аркадий Штерн.

– Анна Сергеевна, здравствуйте. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, Аркадий Робертович. Уже лучше. Простите за тот скандал…

– Это вы меня простите, что моя служба безопасности допустила подобное, – прервал он меня. – Виновные уже наказаны. Я звоню, чтобы сказать вам две вещи. Первое: я поговорил со своими юристами. Они будут следить за этим делом и готовы оказать любую поддержку для защиты вашей и моей репутации. И второе… – секундная пауза, – Анна, то, что случилось, ужасно. Но… завтра о вас будет говорить весь город. Ваша музыка и ваша история станут легендой. Будьте готовы. Билеты на ваш следующий концерт, я уверен в этом, раскупят меньше, чем за час.

Я положила трубку. Осознание его слов обрушилось на меня ледяным душем. Мой позор, мое унижение, моя боль – всё это становилось частью публичного шоу. Антон, пытаясь уничтожить меня, парадоксальным образом сделал меня знаменитой. И я понятия не имела, как жить с этим дальше.

Эпилог

Три года спустя

Солнечный луч, пробившись сквозь панорамное окно гостиной, лениво полз по паркету, заставляя танцевать золотые пылинки. Он коснулся ножки великолепного рояля «Blüthner», пробежал по лакированной поверхности и замер на маленьких пухлых ручках, с упоением терзающих нижний регистр.

– Бум! Бах! – командовала ручками их хозяйка, трёх лет от роду, деловито хмуря брови.

Соня, моя Соня, с двумя смешными хвостиками и в платье, перепачканном утренней кашей, была абсолютно поглощена творчеством. Густые, басовые ноты наполняли наш большой, светлый дом звуками радостного хаоса.

Я сидела в глубоком кресле у окна, наблюдая за ней со спокойной, нежной улыбкой. Мне было сорок пять, и я впервые в жизни чувствовала себя на своем месте. Не было больше ни страха, ни тревоги, ни той удушающей пустоты, преследовавшей меня долгое время. Было только это оглушительное, звенящее счастье, сотканное из солнечных лучей, запаха свежескошенной травы из сада и сумбурной музыки моей малышки.

Соня с силой ударила по клавишам обеими руками, создав резкий, оглушительный диссонанс. Этот звук, как удар хлыста, мгновенно разорвал пелену времени, унося меня назад, в ту ночь, когда моя жизнь раскололась на «до» и «после».

Ночь. Я сижу на лавочке под порывами холодного ветра и трепещу от ужаса и непонимания, как жить дальше?

Звонок Дарье, её уверенность и целеустремлённость. Затем первые уроки и страх, что я всё забыла.

Картинка сменилась и перед глазами возник образ Аркадия Штерна, в ушах эхом пронеслась его снисходительная фраза: “Удивите меня, Анна!”.

Антон и его желание за что-то меня наказать, его ничем не оправданная ненависть. Вспомнила, как Дарья уберегла меня от падения, и как Дмитрий нанёс свой сокрушительный удар.

Вспышки фотокамер – Дарья потом назовет их «крещением огнем». Холодные коридоры полицейского участка, стерильную тишину кабинета следователя, где я, как заведенная, повторяла свою историю.

Эта история, моя личная трагедия, благодаря Дарье и Инге, превратилась в безупречно выстроенное юридическое дело. Началась битва.

Я помнила, как завершился суд. Уголовное дело по факту нападения, благодаря показаниям свидетелей: Димы, Даши, Аркадия, его охраны и огромному общественному резонансу, поднятому прессой, закончилось для Антона обвинительным приговором. Он получил крупный штраф, год исправительных работ и, что самое главное, судимость.

После уголовного дела гражданский процесс стал формальностью. Столкнувшись с судимостью и угрозой полной потери репутации, загнанный в угол Антон через своих адвокатов согласился на все условия. Быстрый развод. Официальное признание отцовства после ДНК-экспертизы, на ней настояла Инга, чтобы закрыть этот вопрос навсегда. И выплата максимальных алиментов на содержание Сони, а также всех дородовых расходов.