Убит тобой (СИ) - Семакова Татьяна

Пианист пытается растянуть мелодию, начиная импровизацию. Я медленно вдыхаю, потом выдыхаю, прячу улыбку и вновь затягиваю.

– Ne me quitte pas… – смотрю при этом прямо в злющие глаза Максима. Срываюсь и начинаю ржать в голос. – Знаете, о чем песня? – спрашиваю у публики через истеричный хохот. – Это смешно, правда. Прямо сейчас я молю не оставлять меня. Тогда не молила, а сейчас, когда он сидит тут со своей новой пассией, молю. Славик, что там у нас дальше по списку? – Я оборачиваюсь к кулисам.

– Плевать, – обреченно роняет помреж и зал разрывается смехом.

– Тогда на мой вкус. – Я загадочно улыбаюсь и объявляю: – Дамы и господа, вашему вниманию предлагается песня, под которую он швырнул мне в лицо деньги на аборт!

Сердце он мне разбил в тишине, так что начинаю петь что-то из программы. Пианист быстро подхватывает. Шокированный зал не замечает, как дергается спутница Максима в наивной попытке встать и немедленно выйти. А я прикрываю глаза, чтобы спрятаться от безумного, полного ненависти взгляда мужчины, в объятиях которого когда-то любила просыпаться.

После выступления, когда занавес плавно опускается, а я ловлю последние аплодисменты и сочувственные взгляды, на сцену вылетает рассерженный помреж. Замечает слезы в моих глазах и опускает плечи, мгновенно теряя запал.

– Коньячку? – предлагает он на всякий случай. Я отрицательно мотаю головой и поплотнее смыкаю раздувшиеся губы. – Моя ты куколка, пойдем. – Он берет меня под локоть и уводит за кулисы. – Ни один мужик ни стоит вот этой кислой моськи, поняла меня?

Чего-то там еще жизнеутверждающее втирает, пока я размышляю над насущным. Как мне покинуть отель и не столкнуться с Максом?

– Можешь попросить девчонок в зале задержать с расчетом один столик? – прошу я помрежа.

– Конечно, тыковка моя! – помреж фыркает, закатывает глаза и беспечно взмахивает кистью. – Который?

– Где блондинка в голубом и злющий черт рядом.

– Все сделаю, топай переодеваться.

Так быстро я еще не раздевалась. Сама, во всяком случае. Выпрыгиваю из платья, ныряю в джинсы, на ходу застегиваю блузку и заталкиваю под пояс. Выхожу через вход для сотрудников и наталкиваюсь на поджидающего меня Максима.

В его глазах мелькают хищные искры, я застываю и вдруг слышу незнакомый мужской голос.

– Почему ты здесь? – немного изумленно посмеивается вышедший в круг света под фонарным столбом зеленоглазый симпатяга. На нем приталенная темно-синяя рубашка, идеально сидящая на подтянутом теле, и черные брюки, чуть зауженные к низу. Смотрит почему-то на меня. Подходит тоже ко мне, проигнорировав стоящего в метре Максима. По-хозяйски обнимает и коротко, но очень даже чувственно целует в губы. – Я ждал тебя в лобби, – сообщает он приватно.

– Засуетилась и выскочила как обычно, – виновато мямлю я, принимая помощь незнакомца. – Прости. – Я морщу нос, в который и получаю следующий игривый поцелуй.

– Ерунда. Вы знакомы? – кивает незнакомец в сторону Максима.

– Впервые вижу, – вру я. Слабо пожимаю плечами и отвожу взгляд.

– Тогда пошли. Я заказал ужин в номер.

Что он только что сказал

…за пять часов до

Не рыпаюсь, пока чувствую на своих лопатках обжигающую ладонь незнакомца и тяжелый, прибивающий взгляд Максима. То есть, аж до самого лифта. Чуть только двери закрываются, выскальзываю из объятий и жмусь к противоположной стене.

– Спасибо, – бормочу я, не глядя на мужчину.

– Нетрудно было догадаться, – отвечает он со смешком. – Он оставил свою женщину расплачиваться.

– Серьезно? – Я пренебрежительно кривлю губы и поднимаю взгляд, чтобы убедиться, что он не шутит.

– Абсолютно. И при этом она выдохнула с облегчением. – Я прыскаю и качаю головой. – Но ужин я заказал раньше.

Бам.

Один мощный удар сердца быстро разгоняет кровь, но вся она одним стремительным потоком мчит к лицу.

– Я знаю твой секрет, – продолжает незнакомец. Теперь у меня еще и глаза округляются. Я не знаю о себе секретов, а он знает? – Все миниатюрные женщины неприлично много едят. Ты точно голодная. – Я снова прыскаю и беззвучно смеюсь. Смотрю на него с укором, а он приподнимает брови: – Я неправ?

– Допустим, прав, – увиливаю я, и теперь смеется он. Довольно громко. А еще, очень задорно и располагающе. Как мальчишка. Хотя, какой там… уже явно за тридцать. – Это не значит, что…

– Тихон, – представляется он, делая ко мне шаг и протягивая руку.

Неуклюже пожимаю.

– Анфиса.

– Тут повсюду камеры, Анфис. Я не сделаю с тобой ничего, за что могут посадить.

Неприличный вопрос вертится на языке, но задать его я не решаюсь. Да и не успеваю: двери лифта открываются на пятнадцатом этаже. Тихон указывает одной рукой на выход, а когда я делаю шаг, опускает ладонь на мою спину, не оставляя шанса на отступление.

Ноги еле переставляю. Плотное ковровое покрытие гасит звук шагов, в не широком коридоре царит полумрак и так тихо, что кажется, будто я слышу частый стук собственного сердца. Покорно следую к номеру, пытаясь найти какое-то элегантное решение, в конечном итоге просто останавливаюсь и произношу твердо:

– Нет.

– Нет – что?

Тихон смотрит на меня с такой обезоруживающей улыбкой, даже неловко становится. Пока не вспоминаю, что незнакомый мужик ведет меня в свой номер.

– Все, – отвечаю я с абсолютной убежденностью в голосе. – Послушай, – смягчаюсь я, – это очень мило, ты меня выручил и все такое, но к тебе в номер я не пойду. Не знаю, что тебе показалось, но это совсем не тот формат взаимоотношений, который…

Тихон внимательно слушает, прямо и открыто глядя мне в глаза. А потом вдруг несильно хватает за горло, большим пальцем поддевая подбородок, и врезается в мои губы с требовательным поцелуем. От шока приоткрываю рот, чтобы вдохнуть разом побольше кислорода, и он проникает языком внутрь, сбивая с толка и дезориентируя.

Определенно, факт такого наглого вторжения меня возмущает. Как и то, что он прервал меня где-то на середине здравомыслящего монолога. Но этот парень точно знает, что делает. Я дурею за три секунды, не больше. И аккурат в тот момент, когда я уже не хочу, чтобы это безобразие прекращалось, он вдруг отстраняется.

Смотрит в мои наверняка остекленевшие глаза, ведет ладонью от шеи к щеке, касается большим пальцем нижней губы и ждет, будто спрашивая, хочу ли я продолжить.

Все мое естество однозначно орет «да!».

– Нет, – вырывается из меня на удивление разборчиво.

На губах Тихона появляется ухмылка, а в глазах щелкают кнутами озорные черти, принимая вызов. Он давит ладонью на мои лопатки, импульсивно протягивая к себе. И вместе со случайным томным выдохом, совершенно точно вырвавшимся из меня против воли, раздается негромкий звонок остановившегося на этаже лифта.

Я машинально поворачиваю голову и в следующую секунду, успев увидеть только профиль вышедшего, обхватываю Тихона за шею. Теперь мои глаза, уверена, транслируют настоящую панику. В ответном взгляде читается явное неудовольствие.

Тихон без охоты снимает мои руки со своей шеи, расправляет плечи и встает ко мне спиной, загораживая собой.

– Что-то хотел? – холодно обращается он к Максиму.

– Этажом ошибся, – отвечает тот насмешливо.

– Если надо помочь спуститься, только скажи.

После этой ремарки Тихона становится не по себе. Я касаюсь пальцами его напряженной спины, пытаясь без слов дать понять, что у него могут быть серьезные проблемы, но он даже не реагирует. Дожидается, когда Максим вновь зайдет в лифт и кабина придет в движение, берет меня за руку и ведет к своему номеру.

Я уже безропотно следую за ним, на тот момент руководствуясь исключительно инстинктом самосохранения. И почему-то взбешенный бывший видится мне большим злом, чем совершенно незнакомый мужчина.

– Зачем ты нарываешься? – спрашиваю я немного трагично, когда Тихон открывает номер.

– Мечтаю однажды вырасти и стать тем, кого хотел бы видеть рядом со своей дочерью, – хмыкает он, втягивая меня за собой. Я бросаю затравленный взгляд на его правую руку, а он захлопывает за моей спиной дверь, кладет мою руку на свое плечо, поднимает в воздух, схватив за ягодицы, и раздвигает мои ноги, обхватывая ими свои бедра. – В разводе, – сообщает он коротко.