— Я работаю в конторе, которая позволяет мужчинам общаться со мной в реальном времени через интернет. Все исключительно онлайн. Они не могут прикоснуться ко мне, не знают, где я на самом деле нахожусь.
— Как секс по телефону? — поморщилась я.
— Секс по телефону давно отжил свое, — фыркнула Анька. — Сейчас эра вебкама.
— Не слышала, — я растерянно сжимала в ладонях свой бокал. Как-то для меня это попахивает проституцией, и все тут.
— В студии, где я работаю, оборудованы специальные комнаты. Кругом видеокамеры, и клиенты следят за всем происходящим. Они могут звонить, общаться, просить меня сделать что-нибудь, — она развела руками, — мне не нужно реально с ними спать. Просто очень горячий флирт. Ну а если клиент мне нравится и платит по двойному тарифу, то мы переходим в приватный чат, — на ее лице появилась блудливая улыбка. — И вот там можно все. Но опять же, ни единого прикосновения.
— Без прикосновений, — заторможенно повторила я.
— Вспомнила, что ты их терпеть не можешь, — Анька прикончила вино и жестом попросила официанта повторить.
— Не могу, — сглотнула и неуверенно подняла на нее глаза. — Но ты же все равно с клиентами...
— Ой, да брось, — Аня вздохнула, — я все делаю сама. Прямо как дома под одеялом, но с подсказками мужским голосом. Так даже горячее.
— А если кто-нибудь узнает? — резонный вопрос.
— Все чаты приватные, и запись не ведется. Брось, кому есть дело до вебок, нас тут толпы, — усмехнулась она снисходительно.
— Правда?
— Очнись, Вера... Это классные деньги, и делать, считай, ничего не нужно. Пофлиртовала, поулыбалась на камеру. Захотела, согласилась на горячий чатик. Пара часов в день, и можно не работать.
— Всю жизнь так не профлиртуешь.
— А всю и не надо. Куплю квартиру, выплачу кредит за машину. А там и какую-нибудь другую работу найду, поприличнее. Хотя лучше мужика богатого. На меня, такую тюнингованную, внимание обращают в сто раз больше. Так что и шансы выше.
— Хороший план, — я растерла виски до боли.
— Вот именно, — Аня довольно усмехнулась, — тебе предлагаю по большому блату.
— Точно нет, — отрезала сразу. — Я этим заниматься не буду.
— А чем будешь, — немного раскрасневшись от вина, Аня расслабленно следила за мной, — экономистка ты наша лучшая в группе? На кассу опять? Или дома по профессии где-нибудь в ЖЭКе вкалывать?
По голове словно бабахает, что завтра я буду уже дома. А работы у нас ноль. Все бегут в Москву, возвращаются только неудачники. И я одна из них.
Но вот это... это точно не для меня. Я же ни с кем и никогда еще...
— Ладно, — Анька бросила на стол пару купюр и сосредоточилась на телефоне, — номер мой знаешь, если что, звони, — и подмигнула. — Расскажешь, как тебе медаль за доблестный труд в вашем областном гипере выдадут или в садике. Им там нянечки всегда нужны.
Анька быстро вышла, оставляя за собой шлейф дорогих духов, флер сытой жизни и порока. А я так и осталась сидеть, не в силах пошевелиться.
Золотая медаль в школе, красный диплом в универе — и в садик нянечкой?
Не хочу!
Вернувшись в свою облезлую комнатушку, села на продавленный диван и с отвращением посмотрела на чемодан у двери. Из-за стены долетели звуки пьяной ссоры подвыпившей парочки. Бардак! Оставаться в этом гадюшнике? Или домой? Мне двадцать четыре, и жить опять придется с родителями. Когда я там заработаю хоть на что-то, вообще вопрос открытый.
А тут нужно просто потерпеть годик или два. Я же могу. Может быть, даже ограничусь простым флиртом, без всех этих приватов. Да и возьмут ли меня вообще, непонятно. Я совсем не такая яркая, как Аня. Мне до нее еще расти и расти.
Глава 02
Год спустя…
С трудом удерживаю в руках кипу бумажек, которые тащу в архив. До нужной двери всего пара метров, и я почти готова выдохнуть. Отнесу, вернусь на рабочее место и сяду попить кофейку. Вытяну ноги, сброшу дурацкие очки, от которых переносица чешется, и переведу дух.
Эта контора уже вторая за год, где я пытаюсь устроиться параллельно со своей грязной подработкой. Да, пока просто менеджером, но подвижки возможны. Через пару недель девушка из экономического отдела уходит в декрет, и у меня есть очень неплохие шансы занять ее место.
Так что я стараюсь как могу.
Рука, поддерживающая бумажки, от напряжения соскальзывает, и стопка на глазах начинает медленно расползаться.
— Черт, — с трудом удерживаю себя и дурацкую макулатуру в вертикальном положении. Делаю неуверенный шаг вперед и получаю дверью в плечо.
Больно, досадно, и бумаги врассыпную. Теперь придется заново собирать каждый файлик и проверять, чтобы все было на месте. Еще час работы, что я устроила себе по глупости. Могла ведь просто два раза сходить.
Не обращая внимания на агрессора, присаживаюсь на корточки и начинаю сгребать разлетевшиеся по полу бумажки. Очки съезжают с носа, и это вызывает новый приступ раздражения.
— Не больно? — с легкой озабоченностью раздается сверху, и перед моими глазами возникают носки очень дорогих туфель.
От досады кусаю губы, потому что точно налетела на кого-то из верхушки. Не то чтобы я боялась высокого начальства, просто попадаться ему на глаза хотелось как можно реже. — Нет, — трясу головой, хотя плечо до сих пор поднывает от встречи с дверью. — Извините, я не заметила, что Вы выходили.
— Да уж, — голос становится ближе, и я понимаю, что мужчина наклонился. Смотрю не него вскользь и тут же опять впериваю взгляд в пол. Вот человек-катастрофа, в самого гендира влетела.
— Захар Петрович, я сейчас все уберу, — по позвоночнику бежит холодок.
У меня на него всегда такая реакция. Серьезный, строгий и какой-то весь из себя загадочный. «Властный пирожок», как говорит Мила, что сидит в нашем опенспейсе за столом напротив моего.
— Ладно, — до меня доносится легкий вздох, и перед глазами появляется пара бумажек. — Успел словить.
— Спасибо, — не глядя вверх, осторожно забираю листы из ухоженных пальцев и кладу поверх частично собранной стопки.
— Будь осторожнее в следующий раз, девочка, — ботинки передо мной переносят вес на пятки и разворачиваются. Сверху слышится звук телефонного звонка, затем спокойный голос Лелеса, и все стихает, когда он исчезает за поворотом.
Девочка... даже имени моего не знает.
Быстро собираю остатки бумажек и затаскиваю их в архив. Тут в тишине, между рядов пыльных полок, мешком оседаю на стул и затылком прикладываюсь к бумажным стопкам. Прикрываю глаза на секунду. Веду плечом. Больно.
