До встречи в моих снах (СИ) - Ветрова Влада

– Я просила две отдельные, – из последних сил пытаясь не расплакаться, отвечаю я. – Мы можем с этим завтра разобраться? Я хочу помыться и лечь.

– Ну, окей, ты – ляжешь. А я куда? На пол? Или на пляж бомжевать? Тут хоть песок или галька?

– Галина! – импульсивно взвизгиваю я. – Раз такой умник, иди сам на ресепшен и разбирайся!

– Офигенный подарок, – язвит совершеннолетний, но еще такой незрелый парень. – Премного благодарен!

Сашка зло паясничает, кланяясь мне в ноги, а потом выходит из номера, шваркнув дверью. А я выбегаю на балкон и, зажав себе рот ладонью в попытке не разреветься.

Как же обидно. Как чудовищно обидно! Неужели он настолько избаловался за год, что мы с его отцом в разводе? За те короткие встречи, что мне удавалось урывать, не замечала. Или это такой возраст? Где мой тактичный, где мой ласковый? Заботливый где, любящий? Он становится копией Стаса. Как под копирку. И, увы, не только внешне.

Нужно было отказаться от затеи: все с самого начала пошло совсем не так, как я ожидала. Я проигнорировала все звоночки, преследуя личные цели, а именно – одиннадцать дней с сыном. Эта мысль затмила и его явное нежелание покидать родной город в разгар лета, когда позади экзамены и зачисление в ВУЗ, и все намеки, что давала судьба.

Еще эта гребаная кровать, будь она трижды неладна. Я, вообще-то, тоже не имею ни малейшего желания спать в одной постели со взрослым сыном. Но до последнего вдоха буду делать вид, что не вижу в этом ничего ужасного.

– Где болгарка, когда она так нужна? – ворчу я в темноту, уперевшись руками в поручень, а с соседнего балкона раздается мужской кашель, как будто кто-то подавился подслушанным. – Неужто прихватили? – фыркаю я, а мужчина, откашлявшись, хрипит:

– Увы.

– Жаль, – трагично вдохнув, отвечаю я. Раздается короткий смешок. – Хорошего отдыха, – искренне желаю я и, прежде чем скрыться в номере, слышу бас, от которого по рукам пробегают сумасбродные мурашки:

– И вам.

Смахнув с кожи неожиданную реакцию на глубокий низкий голос незнакомца, я еще минут пятнадцать дожидаюсь сына, то и дело выглядывая в коридор.

– Ни одного свободного номера, – недовольно бубнит он, наконец-то появившись. – Класс номера выбранный, а остальное типа не их проблема. Уроды. Ладно, посплю на полу.

– Саш, ну, может… – заискиваю я, пытаясь сгладить углы, а у самой в глазах встают слезы.

– Все нормально, ма, – неожиданно меняет гнев на милость ребенок. – Тут ковролин, одеяло брошу и порядок. Не парься. Сполоснусь с дороги.

Так еще хуже. Не знаю почему, но его принятие пополам с разочарованием катастрофически сильно давит на нерв. Он будто говорит мне – ты такая, какая есть, чего уж теперь. Родителей не выбирают.

Боясь, что он услышит мои жалобные всхлипы из ванной, я вновь выхожу на балкон, где реву, не сдерживаясь. Что подумают другие мне плевать, но признать свою несостоятельность и беспомощность в глазах ребенка – настоящая катастрофа. После того, как я наконец решилась оставить его отца, выглядеть сильной и счастливой стало чуть ли не смыслом жизни.

Увлекшись, я не сразу обращаю внимание на не навязчивое покашливание с соседнего балкона. Смачно шмыгаю носом, делаю глубокий вдох и быстро вытираю слезы. Аккурат в тот момент, когда Сашка открывает балконную дверь.

– Ванна свободна, – говорит он, подходя к перилам. – Там море или кажется?

– Если они еще и с видом из номера накололи, я точно кому-нибудь голову откушу, – ворчу я, а я Сашка тихо ржет.

– Да не парься, ма. Посплю на полу, для спины полезно. И это… извини, ладно? Хороший отель. Просто устал с дороги.

– И что же на самом деле заставило тебя изменить мнение? – заинтригованно любопытничаю я. Рюмку он там на баре успел опрокинуть, что ли? Выглядит он старше своего возраста, вполне могли и накатить.

– Да просто по сторонам посмотрел, – отмахивается Саша.

– Кого увидел? – весело фыркаю я, моментально все поняв.

– Все тебе расскажи, – бросив на меня лукавый взгляд, хмыкает сын.

– Завтра покажешь, – не унимаюсь я. – Красивая?

– Ма, отстань, – смущенно бормочет сын. – Иди в душ, ты же хотела.

Я выхожу с балкона, закрываю дверь и слышу бас соседа:

– Эй, парень.

– Да? – отзывается Сашка.

– Здорова, – с соседнего балкона появляется здоровенная ручища, а мое воображение услужливо дорисовывает чудище по ту сторону от стены. Как он вообще дотянулся? От балкона до балкона навскидку полметра!

– Здоров. – Сын, однако, совершенно не оробев, пожимает соседу руку.

– У меня две кровати. И живу один. Готов поменяться.

– Местами со мной или номерами? – насмешливо уточняет Сашка, а мои глаза расширяются от стыда.

– Номерами, – добродушно хмыкает сосед.

– Было бы круто. Спасибо. Я Александр, – первым представляется сын.

– Николай. Пойдем договоримся, пока мать моется.

Я суетливо кручусь на месте, а потом пулей несусь в ванну, чтобы позволить ребенку проявить самостоятельность и уладить вопрос без помощи отцовских денег.

Неспешно моюсь, с отвращением смотрю на потные дорожные вещи и решаю воспользоваться гостевым банным халатом. Обматываю голову полотенцем и в таком виде выхожу из ванной.

– Саш, а где чемоданы? – пытаюсь я изо всех сил изобразить беспечность и непонимание. Делаю пару шагов и вижу обладателя здоровенной руки во всей красе. – Добрый вечер, – лопочу я, зажав одной рукой полы халата на груди.

– Э-э-э… – озадаченно тянет незнакомец, пялясь на меня во все глаза.

Сашка нагло хмыкает, довольный произведенным эффектом. И представляет меня в своей излюбленной манере:

– Николай, это Анна. Моя мама.

– Здрасьте, – собравшись, брякает сосед. Кивает и даже слегка кланяется.

– Мы номера поменялись, пока ты мылась, – горделиво сообщает сын. – Там уже убрались, вещи я перенес. И там, не поверишь, две отдельные кровати.

– Как здорово, – расплываюсь я в довольной улыбке, сосредоточив все свое внимание на сыне. Но не замечать эту гору мышц поблизости нереально. Этот мужик из тех, кого в лифте нужно считать за двоих. На всякий пожарный. Кстати, ему бы пошло. – Вы, случаем, не пожарный? – вдруг озвучиваю я навязчивую мысль. – Простите… – тушуюсь я тут же.

– Омоновец, – хмыкнув, сообщает сосед. – На заслуженной пенсии.

– Пенсии? – изумляюсь я, неприлично пялясь на него.

– С девятнадцати пошел, – охотно поддерживает он полуночную беседу, явно ожидая нового вопроса.

И все бы ничего, да только я без трусов, прости Господи.

– Спасибо, что поменялись с нами номерами, – говорю я Николаю и почему-то на цыпочках быстро семеню в соседний номер. – Обязательно было выставлять меня напоказ? – журю я сына, а он пожимает плечами:

– Чтобы не думали, что мы пара. И на пляже ты покажешь больше.

– Давай спать, – вздыхаю я и ненадолго закрываюсь в уже другой ванной с чемоданом.

Родила я рано. Наверное, даже слишком. Беременность застигла меня врасплох, но я скорее обрадовалась, ведь она означала, что у меня будет ребенок от любимого человека. Стас, которому на тот момент было двадцать два, тех же эмоций не испытал. Мой папа долго колебался, размазать его или заставить жениться, но вмешались и родители Стаса, и я, и он сам, заявивший, что души во мне не чает, готов взять ответственность и быть примерным семьянином. К несчастью, это были лишь слова.

Условия муж поставил сразу после рождения Саши. Для меня, в наивные девятнадцать, они прозвучали как приговор.

Свободные отношения.

И как бы я не болела, как бы ни страдала, изменить ситуацию была не в силах. Перед родителями я, конечно, изображала безудержное счастье. Стас, на удивление, оказался отличным отцом. Но все годы брака был отвратительным мужем.

Забавно, как долго я пыталась завоевать его безраздельное внимание. Я училась. Развивалась. Ухаживала за собой. Все это было довольно легко даже с ребенком на руках, ведь у Стаса никогда не было финансовых трудностей, а бабушки с обеих сторон всегда были готовы прийти на помощь. И он никогда не жадничал. Но упорно гулял, бесконечно притаскивая на супружескую постель аромат чужих духов.