Сломленная голубка (ЛП) - Мари Кайла

— Тебе не за что извиняться. Коул напоил тебя. Ты не несешь ответственности за то, что произошло прошлой ночью. Надеюсь, ты не винишь себя.

Я отвожу взгляд. Не в состоянии встретиться с ним взглядом прямо сейчас.

— Но Каллум, я... он почти... Это было приятно, — умудряюсь сказать я, чувствуя стыд. — Как могло мое тело так реагировать на него после всего, что он со мной сделал.

— Лана, это была не ты, ясно? Твой разум был пропитан алкоголем. Ты едва осознавала, что происходит. Это была естественная реакция. Пожалуйста, не вини себя. Если что, вини меня за то, что я не остановил это раньше.

— Ты все же остановил это. Спасибо тебе за это. Это было бы намного хуже. Я была бы совершенно подавлена. Я также прошу прощения за ... за то, что было после этого, за то, что я пыталась заставить тебя сделать здесь. Я не знаю, о чем я думала.

— Как я уже сказал, тебе не за что извиняться. Я рад, что смог предоставить тебе настоящую кровать для сна.

Я слегка улыбаюсь:

— Они проснулись?

— Пока нет. Мне очень не хочется этого делать, но я хочу отвести тебя вниз, прежде чем они увидят, что ты все еще здесь, и это вызовет какие-нибудь идеи.

Я киваю:

— Я понимаю.

— Я взяла твою фланельку. Если хочешь, могу дать тебе свежую.

— Нет, все в порядке. Эта в порядке. — Я тянусь за ней, надеясь, что ожерелье, которое дал мне Каллум, все еще в кармане. Я быстро чувствую это там и вздыхаю с облегчением. Я одеваюсь, и Каллум ведет меня вниз.

— Я вернусь чуть позже, хорошо? — говорит он.

— Хорошо. — Я смотрю ему вслед, пока он полностью не скрывается из виду.

Я достаю ожерелье, которое подарил мне Каллум, и снова беру его в руки. Я улыбаюсь, глядя на него. Я сожалею о том, что произошло, между нами, вчера, до того, как Коул вернулся домой. Я не жалею о том, что сказала, потому что это правда. Мы не можем продолжать притворяться, и у меня нет выбора, но я хотела бы просто насладиться моментом с ним, прежде чем ночь превратится в дерьмовое шоу, и я вернусь в это подземелье. Я просто не могла справиться с нахлынувшими на меня эмоциями. То, что я чувствую к нему, сбивает с толку. Они настоящие? Я каждый день живу в страхе перед Коулом, но появился новый страх, который кажется намного страшнее. Страх влюбиться в Каллума, влюбиться в одного из моих похитителей. Может быть, я уже влюблена в него.

Со мной что-то не так? Это долбаный стокгольмский синдром?

На мгновение я представляю нас при других обстоятельствах. Я представляю, как целую эти полные губы, чтобы поблагодарить его за подарок. Я представляю, как мы ложимся вместе в постель и просыпаемся переплетенными, с растрепанными волосами и утренним дыханием. Я представляю любящие руки на мне вместо жестоких, агрессивных.

Я снова смотрю на свое новое ожерелье. Голубь. Оно может символизировать многое, но те, которые приходят на ум, когда я смотрю на это ожерелье и думаю о Каллуме, — это надежда, мир и ... любовь.

Я кладу ожерелье обратно во фланелевый карман. Я не решаюсь его надеть. Коул наверняка сломает его и заберет у меня.

Генри подходит и сворачивается калачиком рядом со мной. Я закрываю глаза и снова засыпаю.

Каллум

Приковывать Лану обратно к стене кажется еще более неправильным после того, что было сказано, между нами, прошлой ночью. Но прямо сейчас с этими двумя наверху ничего нельзя поделать. Мне нужно что-то придумать, и сделать это быстро.

Я одеваюсь потеплее, затем выхожу на улицу, чтобы немного поработать лопатой. Когда я возвращаюсь, то обнаруживаю, что Коул и Рэй уже встали и завтракают, ну, на самом деле в это время дня это больше похоже на обед.

— Ну, как она, братишка? — Спрашивает Коул, нетерпеливо ожидая моего ответа. Я совершенно не в настроении выслушивать эту чушь.

— Хорошо, — произношу я.

— И это все? Просто хорошо? Она была у тебя всю ночь, чтобы делать все, что ты захочешь, и это было просто хорошо? — Коул выглядит невозмутимым, или, может быть, это подозрение.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? Ты хочешь, чтобы я подробно рассказал о том, как я трахал ее на каждой поверхности своей комнаты, как она отсосала мне досуха и умоляла о большем?

Коул смеется: — Вот так-то лучше, — гордо заявляет он и похлопывает меня по спине той же рукой, которая прошлой ночью ласкала киску Ланы. Я хочу повернуться и схватить его за запястье, но не делаю этого.

Я устал от работы лопатой, поэтому принимаю теплый душ, а потом немного вздремнул. Когда я просыпаюсь, на улице снова темно.

Я должен принести Лане что-нибудь поесть.

Я выхожу из своей комнаты и направляюсь на кухню. Коул и Рэй снова сидят за столом с напитками в руках.

— Иди сюда, Кэл. Выпей, — говорит Коул.

— Тебе не кажется, что с тебя было достаточно прошлой ночи? — Замечаю я.

— Не говори со мной, как с ребенком, Кэл. А теперь давай, только одну. Я хочу произнести особый тост.

У меня нет ни сил, ни времени спорить с ним прямо сейчас, поэтому я закатываю глаза и беру стакан с ликером.

— Выпьем за старых друзей и нерушимые узы братьев, — говорит он, поднимая свой бокал и пристально глядя на меня. Рэй следует его примеру, поднимая свой бокал. Я наклоняюсь вперед, чокаюсь с ними и залпом выпиваю виски. Я ставлю свой стакан и начинаю делать Лане сэндвич.

Черт, у меня уже голова идет кругом. Это не может быть от того единственного выстрела. Я на мгновение кладу руки на стойку, чтобы не упасть. Каждый мускул в моем теле отяжелел, и, кажется, я не могу держать глаза открытыми.

— Ты в порядке, Кэл? Ты неважно выглядишь. Может, тебе стоит пойти прилечь, — слышу я голос Коула, когда он подходит и обнимает меня. Комната кружится и кружится, пока я не падаю в темную бездну.

Лана

Дверь подвала распахивается, и Коул спускается вниз. Я ожидала увидеть Каллума. Обычно он не задерживается так надолго, не спустившись проведать меня или принести еды.

— Вставай, — приказывает Коул. Он не ждет, пока я сяду. Он стаскивает с меня одеяло и рывком ставит на ноги. Он снимает с меня цепи и говорит: — Ты будешь хорошей девочкой и веди себя хорошо наверху, да, Лана? Делай, как я говорю, поняла? Я не успел закончить с тобой прошлой ночью, так что теперь моя очередь.

Мое имя в его устах звучит так мерзко, что меня тошнит. Я просто киваю и следую за ним наверх.

Рэй развалился на диване, его глаза остекленели, а взгляд, устремленный на меня, сочится желанием, когда он оглядывает меня с головы до ног. У меня по коже бегут мурашки. Я замечаю полосы от белого порошкообразного вещества на приставном столике.

Кокаин.

Они употребляли кокаин.

Коул садится в глубокое кресло и сажает меня к себе на колени. Собирается ли он продолжить с того, на чем остановился прошлой ночью? Не могу представить, что он добьется от меня такой же реакции теперь, когда я трезвая. Может, он просто хочет, чтобы Рэй посмотрел, как он меня трахает. Мысль о том, что Рэй наблюдает за тем, как Коул насилует меня, и наслаждается этим, усиливает мою тошноту.

— Я тут рассказывал Рэю, как тебе нравится грубость. Как ты наслаждаешься борьбой, какой влажной она тебя делает. Он хочет посмотреть, — говорит Коул мне на ухо, ощупывая мою грудь.

Пожалуйста, пусть это побыстрее закончится.

Коул отталкивает меня от себя, и я с силой падаю на пол на четвереньки. Он хватает меня за волосы и переворачивает на спину. Он вынимает свой член, еще не полностью твердый, и садится мне на лицо. Он шлепает меня по щеке своим членом, прежде чем провести им по моим губам.

— Откройся, шлюха, — говорит он. Я закрываю глаза и подчиняюсь. Еще одна сильная пощечина попадает мне по щеке, но на этот раз это была тыльная сторона его ладони. — Разве я просил тебя закрыть глаза? Держи их открытыми. Посмотри на меня, — нетерпеливо требует он.

Я слышу, как Рэй тихо хихикает. Я держу глаза открытыми и наблюдаю, как Коул смотрит на меня сверху вниз и засовывает свой член мне в рот. Мне приходится бороться с желанием укусить его каждый раз, когда он это делает. Сначала его движения медленные, а затем он хватает меня за голову с обеих сторон, притягивает к себе и толкается в мой рот. Это слишком. Мои руки начинают давить на его бедра, и он отрывается от моего рта и снова обнимает меня. Я всхлипываю и хватаюсь за щеку.