Сладкое господство (ЛП) - Райт Кения

Я переплел пальцы с ее пальцами и повел ее дальше, к парадному входу.

У входа нас встречал грандиозный фонтан, где вода танцевала вокруг огромного мраморного дракона, вырезанного из белого камня.

Я указал на дракона:

– Это Цзяолун.

– А кто он такой?

– Легендарный безрогий дракон, про которого верили, что он обожал отдыхать где угодно, где есть вода.

Струи вытекали из его раскрытой пасти и стекали по чешуе, создавая симфонию брызг и ряби, сверкавших в солнечном свете.

– Это из одной из любимых историй моего отца.

Она посмотрела на меня:

– Расскажи.

Я остановил ее прямо перед фонтаном:

– Однажды Цзяолун плыл по океану и увидел прекрасную человеческую девушку, которая собирала цветы у берега. Она была дочерью рыбака и любила дарить отцу цветы, когда он возвращался на берег на закате.

– Как мило с ее стороны.

– Возможно, Цзяолун тоже подумал, что это мило. Но больше всего его поразила ее красота. До того момента он даже не считал людей кем-то значимым, всего лишь крошечные существа, что бродят по земле.

– Он что-то сказал ей?

– Нет, но несколько дней подряд Цзяолун возвращался в то же самое место в океане и с тоской наблюдал за ней издалека.

– С тоской почему?

– Он и сам не знал. Он просто чувствовал, что она должна принадлежать ему. – Я поднял взгляд к его огромной пасти, из которой с ревом извергалась сверкающая вода. – Он продолжал вот так молча приходить месяцами, пока однажды не смог больше оставаться в океане.

Жажда ее любви и внимания сожрала его целиком.

– О, боже, и что он сделал?

– Цзяолун поднялся над поверхностью. Вода стекала по его массивному телу, издавая такой грохот, что она испугалась. И именно тогда она обернулась.

– И что она сделала?

– Закричала.

Мони улыбнулась:

– Я бы тоже закричала.

– Тогда она уронила цветы, которые собирала для отца, и бросилась прочь.

– Он погнался за ней?

– Ага, к несчастью.

Улыбка исчезла с ее лица:

– К несчастью?

– Человек не может убежать от дракона. Всего за пару секунд он взмыл над ней, но она продолжала бежать и начала звать на помощь. И именно в этот момент он понял, что их история не станет историей любви. Она слишком сильно его боялась, и… ну…

– И что?

– Это разбило ему сердце.

– И что он сделал?

– А что ему еще оставалось? – Я пожал плечами. – Он спикировал вниз и сожрал ее.

Мони нахмурилась:

– Лэй, что это вообще за история такая?

Я рассмеялся.

– Он ее съел? – Она наклонила голову в сторону. – Серьезно?

– Цзяолун должен был заполучить ее, и он решил, что если хотя бы сможет ее поглотить, то их души все равно сольются воедино.

– Это пиздец как безумно.

– Еще бы. – Я усмехнулся. – Но вся суть сказания, в том, насколько глубоки могут быть чувства и до чего может довести страсть.

Ее глаза встретились с моими, в них смешались насмешка и предупреждение.

– Все это, конечно, красиво, Лэй, но только не вздумай меня сожрать.

Я не удержался и позволил взгляду скользнуть вниз по ее телу, задержавшись на линии бедер, на упругих грудях, а потом, на том самом месте между ног, которое уже и так имело надо мной слишком гребаную власть.

Ты даже не представляешь, как сильно я тебя хочу… как сильно ты мне нужна…

Сколько раз отец рассказывал мне эту историю, и я не придавал ей значения.

Но впервые в жизни я увидел в себе самого Цзяолуна, того самого дракона из сказания отца.

А разве не Мони с ее невинным обаянием и завораживающей красотой была той самой девушкой, что собирала цветы на берегу?

Точно так же, как Цзяолун был потрясен дочерью рыбака, я был ею околдован до мозга костей. Настолько, что до сих пор не был уверен, что не убью Марсело из-за нее.

Да.

Я слишком хорошо понимал тоску дракона, это безумное, отчаянное желание завладеть чем-то настолько прекрасным, что от одного взгляда перехватывает дыхание.

Желание обладать ею. Слить наши души воедино. Это была постоянная, жгучая боль внутри меня.

Мони снова посмотрела на фонтан, впитывая в себя образ дракона, а я просто с нежностью наблюдал за каждым ее движением, за тем, как она чуть приоткрывала губы от восхищения, за плавной линией шеи, когда она наклоняла голову.

Мммм.

Жажда по ней росла с каждой секундой. Это была голодная, неистовая тяга, которая разрывала меня изнутри, скреблась под кожей и требовала, чтобы ее, блять, утолили.

Как тот самый проклятый дракон, я хотел поглотить ее. Хотел, чтобы она стала частью меня настолько полностью, чтобы мы слились в одно целое.

Ей повезло, что я, сука, не могу сожрать ее по-настоящему, потому что… черт… я так сильно этого хочу.

Но в отличие от Цзяолуна, я знал цену такому всепоглощающему желанию.

Я не мог позволить страсти сожрать ее дотла. Мне нужно было укротить пламя, сдержать инстинкты, уметь наслаждаться ее присутствием, не разрушив то, что делает ее такой особенной.

Я крепче сжал наши переплетенные пальцы, впитывая тепло ее кожи рядом с моей.

Связь между нами была наэлектризовывающей.

Я бросил взгляд на Цзяолуна, вырезанного из камня. Мраморные глаза дракона будто встретились с моими, как если бы он узнал во мне родственную душу.

Теперь я тебя понимаю, друг.

Я вспомнил, что она только что сказала.

– Все это, конечно, красиво, Лэй, но только не вздумай меня сожрать.

Я ухмыльнулся:

– Ну…

Она резко повернулась ко мне:

– Ну?

– К несчастью для тебя, я действительно планирую съесть тебя еще до барбекю.

Она рассмеялась:

– Ах да?

– Однозначно. Вся эта экскурсия, просто джентльменская формальность, а на деле я шаг за шагом веду тебя в свою спальню, чтобы устроить пир на тебя.

– Пир?

– Ты меня слышала.

– Ну… без осуждений. Честно говоря… может, съесть меня, не такая уж плохая идея.

– Нет?

– Вообще ни разу. Если ты хочешь меня съесть, кто я такая, чтобы мешать? Более того, было бы преступлением тебя останавливать.

– Очень большим преступлением.

– Но вот что ты должен понять.

Я приподнял брови:

– И что же?

– После прошлой ночи, после того, как ты выебал меня у дерева, я с самого утра хожу чертовски возбужденная. Я не могла выкинуть это из головы. Чуть не накосячила с выбором чая.

У меня в члене будто что-то замкнуло.

– Серьезно?

– Да. – Она облизнула губы. – Так что… как только мы окажемся где-то поодаль, я, скорее всего, просто усядусь на твое лицо на пару часов.

Из меня вырвался глухой стон, когда я представил ее гладкие, упругие бедра у себя на лице, ее сладкий, развратный вкус у себя на языке, ее клитор, блестящий от возбуждения.

– Но, Лэй, это может стать большой проблемой.

– Это не проблема.

– Может стать.

– Не станет.

– Я пытаюсь тебе объяснить.

Я знал, что она издевается, но не удержался и подыграл:

– Что за проблема?

– Я сяду тебе на лицо, даже если ты скажешь мне слезть…

– Я бы никогда не сказал тебе слезть. – Меня буквально трясло от возбуждения.

– Ну вот. А значит, большая проблема будет в том, что ты припрешься на барбекю, и от твоего рта будет пахнуть моей киской.

Я не был готов к такому заявлению и рассмеялся.

Она пожала плечами:

– Просто предупреждаю, в каком я сегодня настроении. Типа… я хочу, чтобы твой язык сегодня буквально был пропитан моей киской.

Жар прокатился по всему телу.

– Давай, Мони. Я готов.

Где-то неподалеку раздался шум, слегка прервав наш чертовски жаркий момент.

Я нехотя отвел взгляд… и к своему удивлению увидел, как из распахнутых парадных дверей «Миража» выходят несколько сотрудников поместья, все в безупречно выглаженной форме небесно-голубого цвета, все с широкими, почти театральными улыбками.