Сладкое господство (ЛП) - Райт Кения

И, к тому же, я вдруг осознала, что улыбаюсь так широко, что у меня начали болеть щеки.

И все же я никогда в жизни не чувствовала себя настолько нужной, настолько важной. Казалось, я попала в настоящую сказку, где из обычной девушки вдруг превратилась в чью-то по-настоящему особенную королеву.

Я была Белль из «Красавицы и Чудовища», а персонал Миража будто вот-вот начнет петь строки из Be Our Guest².

И, черт возьми, если это не делало меня до безумия счастливой быть их гостьей.

Когда все представления наконец завершились, Лэй взял меня под руку и повел прочь, а они остались стоять на месте, продолжая смотреть нам вслед с теми самыми радостными улыбками на лицах.

Я широко улыбнулась:

– Ух ты.

Лэй не отрывал взгляда от дороги.

– Этот персонал совсем не такой, как остальные. Они были чересчур счастливы видеть меня.

– Дело не в персонале. Все из-за чайной церемонии.

Я распахнула глаза:

– Что?

Он нахмурился:

– С этого момента так будет везде.

– Нет?

– Да, – он посмотрел на меня. – Тебе придется привыкнуть. Восток принимает тебя.

– Ну… мы пока не уверены, что весь Восток.

– У «Миража» строгий персонал. Они настороженно относятся к посторонним, и хотя я редко привожу сюда женщин… Те немногие, кого я приводил, не получали от них ничего, кроме мимолетного взгляда, – он остановился перед дверью. – Они не были грубы, просто… вообще с ними не разговаривали.

Я понимала, что должна сосредоточиться на главном, на том, что он сейчас говорит, но меня внезапно кольнула ревность.

– А кого еще ты приводил сюда?

– Что?

– Ну, других женщин.

Он моргнул:

– Ну… гарем, конечно.

Я постаралась не закатить глаза.

– Конечно.

– И… Шанель.

Это было неприятно, но я не собиралась позволить этому испортить момент.

– Она бывала здесь?

– Много раз, – Лэй изменился в лице: его плечи напряглись, а свободная рука забилась в карман. – Мы выросли вместе, так что… она бывала на многих моих объектах.

– Да. Логично…

– Но они никогда не встречали Шанель так. Просто обслуживали ее, как любого другого гостя.

Я отвела взгляд.

Его слова повисли в воздухе, вызывая внутри целую бурю чувств. Ревность, облегчение, замешательство. И все же я не могла отрицать одно: меня накрыло ощущение глубокого удовлетворения… почти победы.

Это было глупо, но иногда мне казалось, что я будто соревнуюсь с мертвой женщиной. Конечно, я выигрывала бы, потому что она мертва, но это не мешало мне чувствовать себя немного торжествующей.

Ты не можешь продолжать в том же духе, девочка. Она – его прошлое. Отпусти.

– В любом случае, давай убираться отсюда, пока они не попытались тебя у меня украсть, – Лэй подвел меня к большим синим двустворчатым дверям, и те распахнулись сами, открывая перед нами парадное фойе размером с две огромные комнаты, абсолютно безо всякой, блядь, необходимости.

И все же это пространство захватывало дух, высокие потолки, украшенные изящными люстрами, которые сверкали, словно пойманный в хрусталь звездный свет. Пол был выложен отполированным голубым мрамором. По стенам свисали богатые гобелены с умиротворяющими прибрежными пейзажами, которые идеально дополняли вид из окон.

В отличие от «Цветка Лотоса» или Дворца, здесь все напоминало скорее расслабляющий, уютный дом для отпуска.

Пока мы продвигались дальше вглубь особняка, я никак не могла выбросить из головы слова Лэя о Шанель.

Одна мысль, о том, что я какая-то особенная, что меня здесь приняли по-другому, не так, как остальных женщин, наполняла меня гордостью.

Но под этой гордостью все равно тихо тлела другая, более темная эмоция. Ревность. Что за бред, правда?

Шанель была частью прошлого Лэя. И теперь ее больше нет.

И все же я никак не могла избавиться от этого болезненного укола, от того, что она была здесь. В этом красивом месте. С ним. И, что еще хуже, я не могла перестать чувствовать, будто мне обязательно нужно соревноваться с этим призраком из его прошлого.

Почему мы вообще испытываем ревность? Я ненавижу это чувство.

Это такая раздражающая эмоция, рожденная из неуверенности и страха.

Совершенно иррациональная.

Мелочная, даже жалкая.

Мне так хотелось быть той женщиной, которая никогда не ревнует, которая способна подняться выше подобных примитивных чувств. Но вот она я, стою здесь и чувствую, как во мне все горит от ревности к женщине, которая даже не жива.

Я хотела быть лучше.

Хотела быть той, кто сможет выслушать рассказ о прошлом Лэя и не испытать ничего, кроме понимания.

Какая разница? Отпусти.

Пока мы шли дальше, я бросила взгляд на Лэя.

Он был погружен в свои мысли, сжатыми челюстями, и по выражению лица было ясно: он тоже переживает какие-то эмоции.

О чем ты сейчас думаешь?

Я даже не решалась допустить мысль, что, возможно, он тоже вспоминает ее.

Вместо этого я глубоко вдохнула и попыталась успокоить хаос внутри. Ревность – это часть человеческой природы, но я не позволю ей определять меня или управлять моими поступками.

Пошла ты нахуй, ревность.

Мы продолжали идти, и фойе постепенно переходило в просторную гостиную с панорамными окнами, из которых открывался захватывающий вид на океан. Обстановка была элегантной, но уютной: мягкие диваны и кресла, расставленные, вероятно, так, чтобы располагать к отдыху и неспешной беседе. Похоже, мои фрейлины были с этим полностью согласны, потому что они уже развалились на подушках, в то время как Дак, Чен и Ху ловили каждое их слово.

Я с трудом сдержала улыбку и прошептала Лэю:

– Не знаю, кто именно, но… кто-то точно будет трахаться к концу этого месяца.

Лэй оглядел их и ответил:

– Моя ставка на Ху. Он молчаливый, но у нас для него есть прозвище.

– Какое?

– Снайпер по кискам.

Я нахмурилась:

– Нет.

– Да, – пожал он плечами. – Если Ху хочет видеть женщину в своей постели, он добивается этого быстро.

– Так, стоп. Он не будет снайперить никого из моих девушек. Но если одна из них захочет провести с ним романтичную, страстную ночь – пожалуйста. Только без его снайперских штучек.

Лэй хмыкнул.

Я посмотрела на Ху уже по-другому. Его невозмутимое лицо ничем не выдавало того игривого, почти сутенерского обаяния, которое приписал ему Лэй.

– Ну и прозвище, конечно, – пробормотала я.

Ладно, Снайпер по кискам. Только не вздумай играть с их сердцами.

На диване Ху чуть наклонился к Фен и прошептал ей что-то на ухо, от чего она рассмеялась. Это было странно слышать, учитывая, что Фен обычно была очень застенчивой и почти всегда молчала.

Лэй проследил за моим взглядом:

– Видишь, о чем я?

– Мммм.

Лан заметила нас, прервала разговор с Ченом, поднялась и поспешила к нам.

Лэй махнул рукой:

– Наслаждайтесь. Мы просто суем нос не в свое дело.

Она остановилась и посмотрела на меня.

Я кивнула:

– Да, все в порядке.

Чен встал и направился к нам.

– Нет, – покачал головой Лэй. – Я веду Мони наверх, и мы будем одни до самого ужина, так что возвращайся обратно.

– Я понимаю, но мне нужно вам кое-что показать, – Чен быстро подошел, сжимая в руке телефон. – Лэй, Моник, вам нужно это увидеть.

Лэй нахмурился:

– Что именно?

Чен подошел вплотную и протянул ему телефон:

– Дядя Лео выступил с большой речью перед тем, как сам завершил чайную церемонию.

Что?

Глава 13

Хуйнология

Моник

Лэй смотрел на телефон так, будто тот был раскаленным добела и облеплен ядом. На экране Лео застыл в середине фразы, с серьезным, властным выражением лица. Фоном служило огромное изображение моей матери и матери Лэя, сидящих в саду. Его место было не там, значит, Лео специально подошел к этой картине, чтобы говорить оттуда.