Её нельзя (СИ) - Асхадова Амина

— Ну, ты утрируешь. Если любит, не открутит, — цокнула Света.

— Ты не понимаешь, Света. Эмиль… он ревнивый очень. Не любит, когда с ним играют. Я могу за это поплатиться.

Я замолчала. На самом деле, была еще одна причина в браке. После разговора с отцом в его кабинете все стало иначе. Я поняла, за что расплачиваюсь, а этого было немало: за спокойную жизнь матери, за успех братьев и за роскошь, которой меня окружал отец все годы.

За их жизни я расплачиваюсь.

Уйти сейчас с Эмилем — означало убить всю свою семью. Басмановы будут мстить.

Но Света этого всего не знала, поэтому назвала меня дурочкой и той, что не пользуется возможностью.

А я действительно была дурочкой — сбежала из дома, предложила Эмилю взять мою невинность и думала, что все этим и закончится.

А он вот, здесь. Приехал в город, который ненавидит. В семью, которую презирает. К моему отцу, который… был невероятно жесток ранее.

Я не знала, как мне спастись теперь.

Если я не сдамся под его напором, Эмиль возьмет свое силой — объявит всем о том, что трогал меня. Касался меня. Имел на меня какие-то права, которые хочет иметь снова.

Я поежилась. К вечеру Света ушла. Я устала слушать ее вздохи по итальянским мужчинам и думала лишь о том, как спасти Эльмана, маму и, пусть и бездушного, но отца…

Навязанный брак казался теперь не таким уж и страшным, куда страшнее — развязанная война между Басмановыми и моим отцом. Казалось, он один не выстоит.

Ближе к полуночи я достала телефон и, как велел Эмиль, разблокировала его. Я прижала телефон к груди, напряженно ожидая звонка. Эмиль приедет, я знаю. Он не бросает слов на ветер.

Но я была загнана в угол — Эмиль намерен взять меня любой ценой.

Тебя. Себе. Душой и телом. Без запретов. Методы неважны.

Я вышла из комнаты, чтобы разведать обстановку. В доме было темно, из комнаты братьев доносились голоса — наверное, они общались и еще не спали. На кухне я встретила маму — она вышла попить.

— Извини, нам так и не удалось поговорить, — улыбнулась она. — Ну, как тебе Руслан?

На кухне я с усталостью вспомнила, как весь вечер после торжества мы с мамой убирали всю посуду. Я потянулась к стакану с водой и нейтрально пожала плечами.

— Вроде… хороший.

На самом деле я так и не узнала его. Даже когда я смотрела на Руслана, я думала об Эмиле. Мне казалось, он вот-вот психанет и заявит на меня свои права.

Мое сердце в тот вечер билось сильнее обычного. Я чуть не порезала пальцы, когда резала торт. Тогда мне тоже помогла мама, она списала все на нервы при виде жениха.

— Я говорила, он тебе понравится. С виду он очень адекватный мужчина, после помолвки вы сможете видеться с ним чаще. Ты узнаешь его поближе.

Я содрогнулась. Эмиль явно дал понять, что этого не будет. Мне надо было уладить этот вопрос. Я еще хорошо помнила, как он крушил технику и столы в той гостинице, в которой мы жили.

— Возможно. А когда ты узнала папу поближе?

— У меня не было такой роскоши, София, — мама с горечью улыбнулась. — Твой папа сразу сказал, что станет моим единственным мужчиной… так оно и случилось.

— Ты никогда не говорила, что папа был таким… суровым, — упрекнула я.

— Не было нужды, ведь тебе не грозило никакой опасности. Но теперь ты многое знаешь, детка. Твой брак — вынужденная мера, но он не будет плохим. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. По сравнению с моей юностью, твоя будет нежной, София…

Я кивнула.

Ты просто не знаешь Эмиля так, как его знаю я, мама. Он невероятно суров и ревнив. Ядерная смесь.

— Спокойной ночи, мам.

— Спокойной, детка.

Я убежала к себе в спальню — там во всю вибрировал телефон.

Боже.

Он все-таки приехал.

— Почему не брала трубку? — требовательный голос… Эмиля.

— Говорила с мамой, — мой голос дрогнул. — Эмиль, пожалуйста, не приходи.

— Я буду через три минуты. Оставь окно открытым.

Я оставила. Выбора не было, Эмиль исполнит угрозу и разобьет окно, и тогда мне конец.

Я переоделась в закрытую пижаму — штаны в полоску, однотонный топ и шелковый верх. Мне не хотелось провоцировать Эмиля. Я приглушила в комнате свет, чтобы из окон не было видно мужскую фигуру, и стала ждать. Сердце бешено колотилось, ладони вспотели.

Ведь я приняла решение, которое Эмилю станет не по душе — я намерилась умолять его… отступиться.

Глава 24

Эмиль

— И часто ты прокрадываешься к девушкам через окно?

София была с характером. Иногда проскальзывал отцовский, как сейчас — с нотками недовольства, и в такие моменты я хотела ее сломать. Она не понимала, насколько сильно я ненавидел ее отца. София ни черта не понимала.

— Только тех, кого собрался похищать.

Она шумно сглотнула. Люблю, когда так. Страх уберегает от ненужных действий. Я двинулся на нее, хотя чувствовал — девочка сильно напряжена.

— Включи телевизор, чтобы нас не услышали, — приказал шепотом.

Включает. В ее спальне есть все — и телевизор, и ноутбук для учебы с рабочим столом, ванная с гардеробом. Чтобы присвоить эту девочку, нужно будет дать ей то же самое и даже больше.

На экране отображается какой-то мультик, пусть так. Ей же будет спокойнее.

— Надо поговорить, Софи.

— О чем?

— Какие вещи ты можешь взять с собой. Как именно ты расторгнешь помолвку. В таком роде, ясно?

София не сдвинулась с места. Сидела на краю кровати, вытянув спину, и глядела на меня — будто в первый раз видела.

Я стянул мокрое пальто и поморщился: пальцы заледенели пока карабкался по чертовой лестнице. Впаяна в фундамент она была на совесть.

— Ну, чего молчишь? — я подошел и поддел пальцем ее подбородок.

Красивая.

Чувственная.

Раньше еще ласковая была… пока мы ничего друг о друге не знали.

Но я ни разу не пожалел, что посадил ее тогда в машину. Конечно, тот факт, что она дочь Шаха — огорчал. Клеймо на пояснице выведешь, но характер не сотрешь. С ним сложнее придется. Давить и подавлять, но осторожно, чтобы не сломать.

— Я… не буду расторгать помолвку, Эмиль, — выдавила она, тяжело дыша.

Блядь.

Я сжал пальцами ее тонкую кожу. Она горячая была, но от моих рук наверняка заледенела.

— Да что ты? — я изобразил улыбку. — Мой брат тебе что ли приглянулся? За него замуж хочешь? Раньше надо было думать, София!

София побледнела, а щеки, наоборот, стали алыми. Не понимаю, зачем дерзить, если знаешь, что мне не понравятся твои слова.

— Дошло, наконец? Не надо херню нести, девочка. Надо было думать, к кому в машину прыгала и с кем отдыхать поехала.

— Отпусти, — цедит, разозлившись. Но тихо. Так, чтобы отец за стенкой не услышал.

— А если нет, на помощь будешь звать?

София уперлась кулаками мне в грудь. Оттолкнула. Я разрешил. Она бросает на меня взгляд исподлобья и отползает на безопасное расстояние.

Только проблема в том, что безопасностью здесь не пахнет.

Особенно если слова она так и не научится при мне подбирать.

— Ты изменился. В гостинице ты был другой, — упрекнула София.

— В гостинице я не знал, чья ты дочь.

Я выругался: эти слова оттолкнули нас на мили назад, но было поздно. София все услышала. Все поняла.

— Зачем же тогда ты пришел? Я дочерью другого не стану, и тебе будет также противно прикасаться ко мне, — цедит дерзко. — Если хочешь отомстить моему отцу, то просто расскажи ему правду…

— Не бойся. Никто ничего не узнает, если будешь хорошей девочкой.

Я прошел к двери и прокрутил щеколду до упора, чтобы убедиться — нам никто не помешает.

Разговор, видимо, до хрена долгий будет.

— Значит, так, — я устало потер лицо. — Послезавтра на тебя кольцо будут надевать. До этого момента я все подстрою так, будто увез тебя насильно. Похитил. Ты будешь вырываться и кричать. Разыграешь сцену для камер и твоего отца.