Её нельзя (СИ) - Асхадова Амина

— Сын, что-то случилось? — отвечает через несколько гудков.

— Случилось, пап. Мне твоя помощь нужна. Лучше сядь, если стоишь.

Глава 25

София

— София, расскажи все, что ты слышала ночью.

Я сидела в кабинете отца.

Его пристальный взгляд был направлен ровно на меня. Начальник охраны, Николай, которого вырвали из отпуска, и Мурад с Эльманом тоже были здесь.

Четыре пары глаз смотрели на меня в ожидании ответа.

А меня трясло внутри дико. Я дышала через раз, потому что элементарно забывала это делать.

Только сердце напоминало.

Бах-бах.

— Я ничего не слышала, папа, — ответила я.

Прошлой ночью Эмиль пробрался в мою спальню, трогал мое лицо своими леденящими душу руками, злился, услышал мой отказ и спокойно сказал, что я могу засыпать на его плече. Я и уснула… по памяти уснула, потому что три ночи с ним провела и всего за три ночи — привыкла.

Говорят, привычка 21 день вырабатывается. Неправда. Эмиль меня к себе быстро расположил. К взглядам откровенным и прикосновениям жадным — еще не привыкла, но к присутствию…

Я уснула под его тяжелое дыхание, а проснулась около шести утра. За окном было еще темно, меня выдернули из постели и прямо так — в пижаме — и доставили к отцу.

Оказывается, ведь дом давно не спал. Отцу доложили, что на территории его «крепости» был убит один охранник. Под моим окном. Папа негодовал, это мягко сказано…

Он рвал и метал.

Николай сказал, что тела не было на месте, но следы крови и тени на камерах доказывают, что дело плохо.

— Ты совсем ничего не слышала и не видела? — подобрался отец. Он не поверил мне. Он всегда таким недоверчивым был, поэтому даже спустя столько лет маму ко всем ревновал. До сих пор.

— Я же сказала, что в это время я уже спала, папа.

Папа опустил голову, взъерошивая волосы. Я чуть выдохнула от его пристального взгляда.

— Во сколько вы легли спать? — уточнил Николай.

— Где-то в половину двенадцатого. Мы с мамой поговорили на кухне, и я пошла к себе. Сразу уснула.

Все напряженно молчали.

Если бы я сдала Эмиля, всем было бы хорошо. А теперь получается, что приходится лгать и выворачиваться.

А я этого делать совсем не умела…

— Ты мне не веришь, отец? — я поджала губы.

— Чему здесь верить? — вмешался Мурад.

Я перевела на него взгляд. Эльман рядом с ним тоже напрягся — скорее от злости.

— Под твоим окном убили человека, сестра. И ты ничего не слышала?!

Мурад выглядел злее отца. Он же во всем должен превосходить его, чтобы отец гордился им.

— Пониже тон, Мурад. Ты разговариваешь не с заключенной, а с сестрой, — вмешался Эльман.

— А тебе самому ничего не кажется странным, брат? На камерах засвечены только тени, и следы чисто от окна сестры до забора. Этот урод либо было здесь до этого и все изучил, либо ему рассказали, как не засветиться на камерах.

— Я ничего не знала и не видела. Я же сказала, — твердо сказала я.

Мурад не поверил мне. Нахмурился, перевел взгляд на отца.

— Отец, надо поставить еще одну камеру.

— Да. Согласен с тобой, Мурад, — нахмурился отец.

Сердце совершило удар и побежало вскачь. Надеюсь, Эмиль больше не придет ко мне. Больше не посмеет.

А Мурад только и рад — отец подарил ему похвалу. И золота не надо, дай только одобрение папы получить.

Как же я была зла на него.

— Эмин, камеру сделаем, — подал голос Николай. — Надо дальше решать. Я попрошу соседей дать доступ к их внешним источникам слежения.

— А наши уже просмотрел? — перебил отец.

— Да. Если номера удастся счесть, ему не жить.

Я тревожно облизала губы, переводя взгляд с отца на его начальника охраны и обратно. Лоб немного вспотел, и я нервно смахнула пряди волос.

— Да навряд ли он с номерами ездить будет, Коля.

— Плохо, что ваша дочь ничего не видела и не слышала. Так было бы легче разобраться с мотивами этого спеца.

— Думаешь, он спец? — хмыкнул отец.

— Не зацепить ни одну из камер и уложиться в тонкую линию слепой зоны? Это спец, Эмин. Если бы наш человек не спутал его планы, мы бы даже тени не увидели.

Я впитывала каждое сказанное ими слово.

У Эмиля была гостиница — это все, что я знаю. Он никогда не рассказывал, чем он занимается в Петербурге.

Это было упущение. Если он действительно убил папиного человека, то я больше не желала его видеть. Никогда. Ни в какой роли.

— София, можешь идти, — отец взмахнул рукой.

Я встала, взволнованно поправив платье. На часах всего седьмой час, за окном — еще темно, а я ни спать, ни дышать не могла, не узнав, что Эмиль сделал с тем человеком.

Проигнорировав пристальный взгляд Мурада, я вышла из папиного кабинета. Они говорили долго, мы с мамой даже успели позавтракать в одиночестве, когда все мужчины вышли в гостиную.

Каждый получил свое задание, охрану по территории усилили и принялись ставить еще больше камер.

— Эмин, мы и так живем под прицелом камер. Куда еще больше? — возмутилась мама.

— Диана, это необходимость.

— Каждый шаг прослеживается… Я дома не могу быть как дома!

Отца было не переубедить. Он взмахнул рукой, мол, достаточно, и они вместе с Эльманом сели в машину и куда-то уехали.

Я еле впихнула в себя завтрак и вернулась в свою комнату.

В ней уже копался Мурад.

Он разворошил все мое постельное белье, занавески возле окна висели неряшливо, и все выглядело так, будто комнату обыскивали. Я нашла Мурада в гардеробной.

— Ты сошел с ума? Что ты делаешь? — мой голос дрогнул.

Здесь осталось нетронутым лишь мое нижнее белье. Я тихо выдохнула: слава богу, я успела переложить колье от Эмиля именно туда.

Мурад двинулся на меня, и я поняла свою оплошность: надо было позвать Эльмана. Не оставаться с ним наедине.

Боже, за что он опять это делает?

— Ты думаешь, я не понял, что ты лжешь? Под твоим окном череп человека об фундамент приложили. Там кровищи — иди посмотри.

Мурад, вообще-то, был красив внешне.

Но вместе с тем таким жестоким, что никакая красота не заставит девушек быть с ним добровольно. Я так думала.

— Я не хочу на это смотреть. Уйди из комнаты, пожалуйста. Я должна навести здесь порядок.

У Мурада, конечно, тяжелая рука, но сейчас бить не должен. Все дома, он никогда так не делал. В любой момент ко мне могут постучаться и снова задавать вопросы.

— Почему подарки все с подоконника убрала?

Я оглянулась.

Я сделала это за несколько минут до полуночи. Чтобы Эмиль смог проникнуть в комнату. Я ждала его и не ждала одновременно. Хотела его ласки и вместе с тем понимала — все должно быть кончено.

Но подарки ради Эмиля убрала. Чтобы он пришел.

— Я начала разбирать их, но не успела…

— И что разобрала? — вопросы сыпались с невероятной скоростью.

Я вернулась взглядом к брату и вспомнила, что вообще-то он хотел быть следователем. Пожалуй, в этой области он мог стать лучшим специалистом.

— Портрет… там был красивый портрет, — вспомнила я первое, что попало в голову. — Подарок от Руслана Басманова.

Мурад пристально осмотрел меня и крепче сжал челюсти. Желваки заиграли на его лице, прямо как у папы в моменты, когда он был в ярости.

Мурад схватил меня за руку, и я тихо вскрикнула.

— Пусти!

— Где твое кольцо на безымянном?

Я думала, он сломает мне палец.

Когда боль отпустила, я посмотрела на свою руку в его захвате. На пальце действительно не было кольца…

— Ты его никогда не снимала. Подарок от Эльмана, — брат скривился. — Где оно?

Когда Мурад этого не ожидал, я выдернула руку из его хватки. И отшатнулась. А он для чего-то прошел к двери и запер ее.

— Это низко, Мурад, — мой голос дрогнул.

— Чего?

— Ты готов на все, чтобы получить желанную похвалу от отца — даже с помощью грязных методов уличить свою сестру в чем бы то ни было. Только у тебя ничего не выйдет.