Все еще впереди - Запата Мариана

– Сдаюсь! О боже…

–Abuelita сказала, что ты не должна так говорить, – поправил меня Луи откуда-то со стороны.

–Я знаю, что говорит abuelita,– простонала я, испытав стыд, когда локоть Джоша надавил на пах, и попыталась сбросить с себя мальчика.– А знаете, что еще говорит abuelita? Не будь стукачом!

– Она такого не говорит, – возразил Джош, невольно придавив мою грудь.

– Говорит. Сам спроси ее в следующий раз.

Они не станут так делать, а мама все равно не знает, что такое «стукач». По крайней мере, я на это надеюсь.

Мак бесновался на заднем дворе, сходя с ума от того, что пропустил все веселье.

Джош вскочил на ноги, и я наконец-то смогла свободно вздохнуть. Он протянул мне руку, чтобы помочь подняться, и я, как ни глупо, испытала прилив гордости. Пока не встала и не увидела, что за бардак мы устроили.

– Ни чер… ничего себе.

– Брр, – согласился Джош.

– Сейчас возьму грабли и помогу вам все это собрать. – Я со вздохом на цыпочках дошла до кроссовок и обулась.

– Принесу грабли! – воскликнул Луи и бросился к калитке, которая вела на задний двор.

Я слишком поздно спохватилась, что как только он ее откроет, Мак просто его снесет.

– Луи, стой! – закричала я, но огромный лохматый белый монстр уже сделал то, чего я боялась.

Луи отлетел в сторону, а Мак принялся с таким восторгом носиться по двору, будто последние десять лет просидел взаперти.

Будучи параноиком, вечно ожидающим неприятностей, я тут же представила, как Мак выбегает на улицу и его сбивает воображаемая машина.

– Попытайтесь его схватить! – торопливо пихая ноги в кроссовки, проинструктировала я юных Касильяс.

Разумеется, у них ничего не вышло. Мак был слишком быстрым, сильным и ошалевшим.

Когда он помчался через дорогу, я как безумная принялась его звать. Сердце ухнуло в пятки, и полегчало мне, только когда пес оказался на другой стороне.

– Ждите здесь, а я пойду его ловить, ясно?! – крикнула я мальчикам, и они кивнули. Мой взгляд упал на Луи, который нервно заламывал маленькие руки. – Я скоро вернусь.

Я не стала закрывать ворота: вдруг удастся вернуть Мака простым окриком? Ну да, мечтай больше. Я шарила взглядом по улице, пытаясь высмотреть нашего самого большого Касильяс. Он такой хороший песик… пока не вырвется на свободу. Так было всегда. Как сейчас помню: взволнованный Родриго принес его мне на съемную квартиру.

– Ты труп, – сказала я ему, прижав к груди щенка ирландского волкодава.

Мне мало довелось поносить его на руках – он слишком быстро рос. А теперь…

Теперь пес превратился в огромного монстра.

– Мак! – крикнула я.

Тишина.

– Мак! – снова позвала я, приставив ладонь ко лбу «козырьком» и разглядывая другую сторону улицы.

Этот кузен бигфута был кем угодно, только не идиотом. Обычно он не уходил далеко от меня или мальчиков, но время от времени на него нападала жажда исследований. Особенно сейчас, когда мы переехали в совершенно новое место с совершенно новыми запахами.

– Мак! Я не шучу! Иди сюда! – снова закричала я, уловив краем глаза движение.

И действительно: справа от меня из-за мусорного бака, который вынесли на тротуар, торчал кончик белого хвоста. Я с облегчением потрусила через улицу к дому, зажатому между домами мисс Перл и Далласа. Он был почти такого же размера и стиля, как его соседи, и огорожен почти таким же забором из сетки-рабицы, как мой задний двор. На самой верхней точке крыши торчал американский флаг, чье полотнище уныло висело из-за безветрия.

– Мак, – проворчала я достаточно громко, приближаясь к виляющему хвосту. – Макиавелли, ну же, пошли.

Хвост завилял сильнее.

Разумеется, он не станет меня слушаться.

Его избаловали до крайности еще щенком, и я продолжила это дело. Черт, да он спал то со мной, то с Джошем. Я точно знаю, что Мэнди не позволяла ему лежать на диване, когда он жил с ними, я же за последние два года ему этого не запрещала.

– Мак, паршивец, а ну иди сюда! – Я обошла бак и увидела высокого, длинноногого серо-белого волкодава, который уткнул нос в землю и отклячил зад, яростно виляя длинным тонким хвостом.

Он поднял голову и с невинным видом посмотрел на меня.

– Пошли, – пробормотала я, хватая его за кожаный ошейник. Пальцы тут же запутались в волнистой длинной шерсти.

Только я потянула его в сторону дома, как раздался чей-то голос:

– Надеюсь, он тут не насрал.

Я обернулась, коря себя за то, что меня застали врасплох. У края тротуара, между этим домом и домом Далласа стоял мужчина, которому я помогла несколько недель назад. Тот, которого избили. Брат. Как там его? Джек, Джексон… Его имени не было на сайте бейсбольной команды.

Его физиономия не показалась мне знакомой, но желтый синяк на пол-лица говорил сам за себя. Я помнила, что он был высоким, однако рассмотреть его черты смогла лишь сейчас, когда их не покрывала кровь. Он оказался гораздо привлекательней, чем мой настоящий сосед, его брат.

Я неуверенно качнула головой. Он что, и впрямь так грубо выразился или мне показалось?

– Нет. Пес нюхает мусорный бак.

Почему я чувствую себя так, будто меня подловили за каким-то нехорошим занятием?

Мужчина нахмурился, его взгляд перескочил на Мака, который при звуке чужого голоса поднял голову, насторожил уши и развернулся всем телом в сторону незнакомца. Все его внимание сосредоточилось на человеке, который стоял ко мне слишком близко. Или же псу не понравился его голос. Зная Мака, это мог быть любой из вариантов.

– Надеюсь, вы следите за ним. Никому не хочется вляпаться в собачье дерьмо, – проворчал мужчина.

И я рисковала жизнью ради этого мудака? Он даже не поблагодарил меня, вместо него пришел его брат. Я не нуждалась в благодарности за то, что помогла, но все-таки.

– Если пес нагадит, я все соберу. Но он этого не сделает, – спокойно сказала я, пытаясь понять, что за муха его укусила.

– Что-то я не вижу у вас в руках пакета, – возразил мужчина.

Он что, возомнил себя патрульным соседского дозора?

– Зачем мне пакет, если пес просто перебежал через дорогу?

Прежде чем кто-нибудь из нас успел сказать еще что-то, раздался низкий, хриплый голос:

– Джексон, хватит.

Этот голос мог принадлежать лишь одному человеку – Далласу.

Покраснев и напрягшись, мужчина повернулся к брату. Даллас шел к нам от дома, одетый в старые джинсы и грязную просторную футболку. Но мое внимание привлекла не его одежда, а выражение лица. Нахмуренные брови и сердитый взгляд давали понять, что он не верит собственным ушам и разочарован услышанным. Подобное выражение я не раз видела на лице мамы, и потому сразу же его узнала.

Даллас шел, не сводя глаз с замершего на месте брата. Ни один из них не произнес ни слова, пока сосед не остановился напротив моего собеседника. Нахмурив лоб, он со злостью сказал низким голосом, словно выплевывая каждое слово:

– Мы ведь уже говорили об этом.

Я б солгала, если б сказала, что меня не заинтересовало, о чем они уже говорили. О том, что он придурок? Или неприветливый? Или и то и другое?

– Я уже просил тебя не вести себя с соседями как последний засранец.

Ах вот оно что.

Я для них исчезла, потому что мужчина по имени Джексон повернулся всем телом к брату. Его шея покраснела, и я была готова поставить пять баксов на то, что виновато в этом не солнце.

– Ты мне не гребаный отец, придурок, а я тебе не гребаный ребенок. Ты не имеешь права указывать мне, что делать…

Ой, как неловко…

Но я не собиралась уходить.

Я переводила взгляд с одного мужчины на другого, подмечая их сходство, проглядывающее в длинных прямых носах, выпуклых надбровьях и мощных челюстях. Оба брата были довольно симпатичными, но Джексон, хотя и выглядел старше, казался привлекательней – он точно сошел с обложки журнала мод. Агрессивное угрюмое лицо Далласа годилось лишь на обложку руководства по выживанию. На этом их сходство заканчивалось. Один носил длинные волосы, другой стригся коротко. У одного была борода, а у другого легкая небритость. Блондин и шатен. Зеленые глаза и карие. Придурок и неполный придурок. Последнее, правда, еще под вопросом. Однако в пользу Далласа говорило то, что он доброжелательно отнесся к Луи и Джошу.