Красивый. Наглый. Бессердечный - 2 (СИ) - Туманова Кира

- Посмотрите, - Гематогеныч невозмутимо подставляет под микроскоп плошку, которую я чуть не уронил, крутит какие-то винтики.

Немного стыдясь своей вспышки, для вида прикрываю глаз и смотрю в тёмное отверстие.

Херня какая-то всё двоится, ничего не понятно.

- «Феникс» показывает отличные показатели. Тау-протеин…

- Угу, - обрываю его, отрываясь от микроскопа. На лекцию по занимательной биологии я не записывался. – Это всё очень интересно, но я здесь при чём?

- Недостаток финансирования вынуждает нас свернуть некоторые программы. А Зоя Михайловна – очень дорогой пациент. Мы приняли решение, что дальнейшее восстановление она должна проходить в домашних условиях.

- Ну уж нет! – машу ладонями, - у меня даже и квартиры нет. Решайте проблемы финансирования, вы директор, в конце концов.

Разворачиваюсь к выходу и уже берусь за ручку двери. Всё это классно, увлекательно и очень полезно, наверное.

Только ко мне не имеет отношения. Пусть делают, что хотят. У меня и так настроение после обретения бабульки испорчено, не хочется тусы, мечтаю только вернуться домой и обняв подушку, провалиться в сон. И забыть обо всём, что я здесь видел. Вязаные следочки со снежинками, задравшуюся на бедре ночнушку и дикие крики.

- Я директор, и я так решил! – Гематогеныч выпрямляется и с вызовом смотрит на меня. – Вы заберете Зою Михайловну, и каждую неделю будете отчитываться о её состоянии, заполняя тесты.

- Да пошли вы! – Цежу сквозь зубы. – Вам меня не заставить.

- А я заставлю!

Мы стоим, как два ковбоя друг напротив друга. Каждый уверен в своей правоте и никто не собирается уступать. У меня даже пальцы дёргаются непроизвольно. Так и вытащил бы из его кармана торчащие оттуда бумаги о назначении, а потом плеснул в лицо содержимое плошки с драгоценными тау-протеинами.

- Вы сами подписали согласие о том, что согласны нести ответственность за свою родственницу…

- Что? – округляю глаза. – Вы мне вместе с приказом подсунули ещё и это? Я вас засужу!

Хорош, блин, юрист! Даже не читал то, что подписал.

- Не получится, у нас тоже юротдел неплох!

- Мне некуда её, не понятно что ли?

- Ей нужны условия, близкие к реальной жизни…

- Вот и обеспечивайте их!

Ладонь, лежащая на ручке двери дёргается, кто-то пытается войти в лабораторию. Не успеваю убрать руку, как к нам влетает запыхавшаяся Анюта. Она всегда так носится что ли?

- Глеб Германович, Зоя Михайловна… - мы оба перестаём орать друг на друга и поворачиваемся в её сторону. Анюта молча открывает рот, держась за грудь. Пытается сказать что-то, но дыхание сбивается. Наконец, произносит. – Зоя Михайловна хочет видеть внука.

Если бы меня сейчас треснули по башке, даже в этом случае, я бы опешил меньше. Эта бабуля что-то отражает? Я-то думал, что её больше интересовал торт, а не я.

Гематогеныч смотрит на меня с таким видом, будто выиграл миллион в лотерею:

- Я же говорю, её состояние с каждым днём всё лучше. Ей нужна семейная обстановка…

- Так что ей сказать? Она волнуется.

- Ладно, пойдёмте… - Бурчу недовольно. – Попрощаюсь с бабулей.

Глава 25.

Тайна - пленница, если ее бережешь ты. Ты у тайны в плену, лишь ее разболтал.

Кир

Ниссан еле тащится по дороге. Я не включаю музыку, боюсь. Я, блин, даже чихнуть боюсь или высморкаться. Потому что не знаю, к чему это приведёт. Может хрупкая бабулька на хрен локтём выбьет стекло и вывалится на дорогу или начнёт орать опять. Я тогда сам выбью стекло.

Кошусь на неё. Вроде сидит тихо, ручки лодочкой держит на коленках. Довольно улыбается и смотрит в окно. Не как счастливый спаниель, которого везут на дачу, но всё-таки вполне позитивно.

Сам не понимаю, как позволил втянуть себя в эту авантюру. Договорились с Гематогенычем, что заберу её на недельку и привезу обратно, они отследят динамику по каким-то тестам. Обратно я её не заберу – пусть сами придумывают, что делать дальше.

Жалко её стало. Живой человек всё-таки, родственница. Вдруг, и правда, что-то случится, если я буду рядом. Выздоровеет или, как говорит Гематогеныч, «станет стабильной».

Не знаю, как долго у неё периоды просветления длятся, но «внуком» она меня признавала ровно до того момента, как села в машину. Потом заулыбалась, повернулась к окну и всё…

Хрен знает, что у неё в башке.

- Санитарная остановка нужна?

Молчит, смотрит в окно.

Надув щёки, с шумом выдыхаю воздух. Тяжёлая неделька тебе предстоит Кир. С офисом пока придётся повременить, накопления пока есть. Поставлю себе раскладушку на кухне, перекантуюсь.

Ерошу рукой волосы у лба. Капец! Кто бы мог подумать, что со мной такое приключится? Я её когда забирал, у неё глаза были острые и умные. Разговаривала внятно и сама сказала, что в гости к внуку съездит. Без родственных объятий обошлись, но она и держалась, как эрц-герцогиня. Такая дама высшего света в вязаных следочках, оказала мне честь.

И сейчас я не понимаю, она не считает нужным отвечать на такой вопрос или у неё опять помутнение.

- Лиза, тебе к экзаменам готовится, а одни гулянки на уме…

Чуть не отпускаю руль, когда слышу еле слышное бормотание. По позвоночнику ползет холод. Мою маму звали Лиза, это она с ней сейчас что-ли? Жутковато.

Бабулька все также смотрит в окно. Будто невидимый собеседник несётся рядом с машиной. Уже не улыбается, будто сердится даже.

- Зоя Михайловна, в туалет остановиться? – повторяю свой вопрос уже без экивоков. Опять нулевая реакция. Как бы я не хотел, не получается относиться к ней, как с своей родной бабушке.

Наверное, так и буду называть ее по имени-отчеству. Ну а что, не обязан!

- Лиза, не выходи замуж за него. Тебе учиться надо еще!

Кивает, будто слушает ответ.

О боги! Я сейчас сам выйду из машины. Гематогеныч предупреждал, что у нее такое бывает – разговаривает сама с собой. Но это не опасно, и такие периоды у неё стремительно идут на убыль. Поговорит, и ладно.

Я ещё поуугукал, типо все мы этим грешны. Идиот! Кто бы знал, что это так страшно выглядит. Когда повезу её обратно, нужно будет уточнить у Гематогеныча, по наследству передаётся эта болезнь или нет.

- Стас тебе этого не простит, вот попомни мои слова.

И отца приплела. Судорожно вспоминаю всё, что мне рассказывала медсестра и Гематогеныч. Роюсь в памяти, выуживая нужные сведения, будто мне дали сложный технический прибор, а не родную бабушку.

- Зоя Михайловна, - воркую проникновенно и одной рукой глажу ее по плечу. – Всё хорошо.

Тихонько включаю магнитолу. Щёлкаю кнопками в поисках максимально мелодичной музыки.

Чувствую себя, как сапёр. Одно неверное движение, и всё взлетит. Можно позволить ей и дальше беседовать – ничего плохого не делает ведь, но как я её потом домой-то поведу? Да и мне самому некомфортно…

Бабуля замолкает, прикрывает глаза. И, спустя пару минут уже спит. А я себя так чувствую, будто приручил дикого гризли.

- Кирилл! – Вздрагиваю, когда спустя пол часа она обращается ко мне по имени. Слегка кошусь на нее. Свежа и бодра, как роза. Смотрит своим фирменным полицейским прищуром, будто я натворил что-то и вынужден перед ней держать ответ. – У тебя собак нет или кошек?

Это что еще за новый приход? Что ей ответить? Скажу, что есть – будет воображаемых котят по углам гладить. Скажу, что нет – будет требовать, чтоб притащил. Может она и Гематогеныча тоже просила, только там нельзя – лаборатория всё-таки.

Задумываюсь и, наконец, отвечаю правду.

- Нет, Зоя Михайловна, животных у меня нет. И квартира съемная.

- Ну и хорошо, - довольно откидывается на кресло, - а то у меня аллергия.

Подъем в мою квартиру проходит без приключений. Бабуля реагирует спокойно на лифт, на новый подъезд. С интересом оглядывается, но не смущается и глупых вопросов, которых я опасался, не задаёт. И у меня возникает чувство, что она не хочет показаться провинциальной. Голову держит прямо, ведёт себя с достоинством.