Развод. Внебрачный сын мужа (СИ) - Томченко Анна

— Если вам не трудно. А то бы я все равно вас позвала, я же не понимаю ничего в этом… — смущенно призналась я, и дядя Боря хмыкнув, отключился.

Такси обошлось в полторы тысячи. В режиме экономии и плюс с нового аккаунта, чтобы Яр не смог понять куда мы уехали, я была просто вне себя от таких событий. Хорошо хоть мужчина на «форде» попался добрый и помог занести детские вещи на участок.

Дом был переделанным из обычного дачного в коттеджный. Когда у отца появились возможности, то он провел электрическое отопление и водоснабжение с канализацией. Хотя места было ужасно мало, особенно на первом этаже, ванная с туалетом прекрасно поместились на месте прошлого длинного коридора. Алиса здесь была еще совсем крошкой и поэтому знакомство с домом было произошло вновь. Матвей тихо жался к моей ноге, а я держала его за руку. На дядю Борю малыш тоже отреагировал скованно, зато дочь рассказала стишок и пообещала печенье испечь. Дядя Боря быстро мне показал, где и что надо нажимать, но вообще сказал кричать через забор, придет все сделает. Я тоже хотела ему пообещать печенья.

— Идемте я все покажу, — сказала я детям и скинула с плеч рюкзак, пошла открывать двери.

На первом этаже кроме гостиной с кухней примерно обшей площадью в тридцать квадратов и санузла с коридором ничего не было. А вот на мансардном этаже были скатные стены и две спальни. Одна большая и вторая как бы детская, но Алиса сказала, что мы будем спать все вместе на широкой кровати. Я кивнула.

Экстренно пришлось заказывать продукты, потому что у мамы, которая очень редко приезжала сюда собственно как и папа, только банки с вареньем были в погребе. Алиса утащила Матвея на улицу и через каждые несколько минут влетала в дом, спросить а можно ли есть ту или иную ягоду. Все было незрелым кроме жимолости, поэтому я не разрешала.

Выглянув в окно я посмотрела на заросший сад и в группе сада написала объявление что за полторы тысячи найму рабочих которые скосят траву на участке и уберут все сорняки. Откликнулось трое и только один по фоткам решил, что готов для работы.

За этими мелкими бытовыми заботами я старалась себя утешить, что ничего плохого не происходило. Что не наступит вечер и не появится возле калитки разьяренный Ярослав. Но не получалось. Каждый раз когда Алиса громко взвизгивала на улице, я вздрагивала. А когда появился курьер из соседнего поселка, где был самый нормальный супермаркет, то я вообще чуть в обморок не упала от криков дочери, что приехал, приехал!!!

Нет. Ярослав тоже приедет, но к этому времени я выставлю оборону и буду говорить только в тоне того, что нам нужен развод и ничего кроме.

Поставила хлеб в старенькой маминой хлебопечке. Вся испсиховалась, потому что расстойки нормальной не было по программам. Алиса все таки где-то нашла розоватую клубнику и сказала, что если ее макать в сахар, то норм. Матвей сделал себе бутерброд из пока что магазинного хлеба с сахаром. Я смотрела на двух уже чумазых детей, которые только вчера вечером были благовоспитанными ангелочками на приеме у мэра и не узнавала их.

А потом я отключила мобильный. Вытащила свою симку и вставила рабочую, чтобы быть на связи. Вечер наступал летом медленно и еще в девять солнце плавало где-то за деревьями. Я отмывала детей в маленькой на метр двадцать ванне и отчасти даже радовалась, что у Алисы помимо ноута и планшета появились занятия, а у Матвея Алиса.

На мансардном этаже пахло сухим деревом. Кондиционеров не было поэтому мне пришлось открыть окна в спальнях и натянуть на них старый тюль от комаров. Алиса лежала и наблюдала как в старой лампе, знаете такая квадратная с вырезанными кружочками, проворачивалась разноцветная пластина и окрашивала комнату в розовый, голубой, зелёный. Матвей залез уже под одеяло и только смотрел на потолок, а потом я рассказала детям сказку. Алиса вырубилась первой. На большой кровати места хватало троим, но я переживала, что с одного края кто-нибудь точно упадет, поэтому послу ужина придвинула к стене кровать, и Матвей как раз-таки там и лег. Посередине устроилась Алиса. А я была с краю и прислушивалась сначала к дыханию дочери, потом Матвея. А еще после, когда на посёлок легло тёмное покрывало ночи, возле дома остановилась машина.

Я медленно встала и положила на край подушку, чтобы Алиса не упала. Босыми ногами прошлась по нагретым от дневного солнца ступеням, которые чуточку вздыхали, когда мои ноги касались их. Накинула на плечи халат и открыла входную дверь.

Фары внедорожника мужа светили прямо в окна первого этаже, и я нахмурилась. Сделала один неуверенный шаг по влажной от вечерней росы траве к калитке и застыла под просто бешеным взглядом мужа.

— Ты что творишь? Как ты посмела увести моих детей!

Я туго сглотнула. Все же приблизилась к забору и прошептала тихо:

— Но ты сам попрощался ночью с семьей…

Глава 30

Ярослав.

«Лучше бы я сдохла вместе с сыном»

Мои пальцы дрогнули, и в груди что-то больно сжалось. Невероятно

больно словно сердце накачали азотом и оно немело, сбоило и не хотело работать.

Слова отчаяния были в записке.

Слова боли, крика.

И моя Вика кричала, не зная как еще мне показать, что я чудовище,

пришел и разрушил всю ее жизнь. Вика кричала даже тогда, когда шёпотом

мне говорила, что не сможет так жить, только я не хотел, не слышал и

предпочитал закрывать глаза.

Я взмахнул рукой. Нелепо, слишком бездумно и зацепил пальцами

стул. Упал на него, продолжая держать записку. Вика ушла и забрала детей.

Отчаяние и боль смешались с ней, и я не понимал было ли у меня право нарушить

ее желание. Я просто тупо сидел и смотрел в окно кухни. Меня с каждой минутой

все сильнее одолевали мысли о том, что мне…

Страшно…

Мне страшно не слышать топота Алисы или звуков таймера духовки,

где Вика пекла удивительные какие-то миндальные печеньки с хрустальными

серединками. Мне страшно не замечать разбросанные вещей. Мне страшно не

чувствовать запах духов жены или деткой шампуни Алисы с ароматом сладкой

жвачки.

Мне страшно было без молчаливого и укоряющего одним взглядом

Матвея.

Я туго сглотнул и набрал тещу.

— Добрый вечер… — хрипло произнес я, не зная, что еще сказать и

как спросить о том, где моя жена и дети. Так странно еще день назад я говорил,

что не чувствую Матвея своим, а теперь вон как… Дети.

— Добрый, мой мальчик, — ласково сказала теща. Она вообще всегда

была излишне доброй ко мне. Даже сейчас. И тогда когда все узнала. Нет, она

кричала и плакала, но поверила мне. И просто согласилась молчать.

— А вы Вику сегодня видели? — спросил я, подозревая что звонок и

просьба прислать водителя были всего лишь отвлекающим маневром.

— Яр, мальчик мой… — выдохнула теща. — Нет, она даже не звонила

сегодня. А что случилось? Вы поругались?

— Вы же… — горло перетянуло стальной проволокой с лезвиями, и я

попытался вздохнуть, но боль резала горло. — Вы же знаете…

Красноречие, которым я всегда так кичился вдруг испарилось,

оставив после себя невнятные местоимения и короткие слова.

— Знаю, родной, — вдруг всхлипнула теща. — Я все знаю. И мальчика

я видела. У него твои глаза…

— Она не приезжала? — спросил я с надеждой на то, что может быть

теща хотя ты догадывалась, где могла быть Виктория.

— Нет, но может дать… съездий на дачу. Я не должна тебе этого

говорить, Яр, но может быть она там… — тяжело выдохнула теща, сдерживая

рыдания. — Она как-то спрашивала про это. И я думаю, что вполне может быть…

— Спасибо… — тихо сказал я и положил трубку. Тяжело встал со стула

и пошатнулся. В груди словно все раскалилось и хотело расплавиться. Словно бы

пламя отчаяния выжигало все. И я хотел быть для Вики настоящим мной, чтобы не