Аксель. Новая жизнь (СИ) - Зимняя Марина

Иду по тротуару, вдыхаю вкусный, насыщенный озоном воздух. Обожаю гулять после дождя. Я села в автобус под теплые тяжелые капли начинающегося дождя, который лил всю дорогу. И, как по заказу, прекратился к моменту моего приезда. Душный летний воздух изменился, стал свежим и прохладным. Ускоряю шаг, потираю предплечья, покрывающиеся мурашками. В рюкзаке вибрирует телефон.

— Да! Папуль!

— Доченька, ты дома?

— Нет. Но скоро буду! Что приготовить на ужин?

— Ульяш! Ты не жди меня сегодня. Я поздно буду.

— У тебя все нормально?

— Да, доченька. Не волнуйся.

— Я все равно ужин приготовлю. Поешь, когда вернешься.

— Хорошо. Хорошо. Давай! Я немного занят.

И что опять он от меня скрывает? Чувство тревоги рождается в груди само собой. Нехорошее предчувствие скребет когтями по душе. Открываю подъездную дверь, поднимаюсь на площадку. Дверь соседской квартиры распахивается.

— Уля, привет! — Машка выходит мне навстречу. Заплаканная...

— Что с тобой?

— Уль! У меня к тебе дело! Ты сейчас сильно занята?

— Нет. Не очень…

— Зайдешь ко мне, — кивает на приоткрытую дверь своей квартиры.

Засовываю ключи от своей двери в карман. Следую за ней.

— Улька, выручи, пожалуйста! — сразу с места в карьер бросается Маша. — У тебя ведь есть деньги? Ты же говорила, что папа собрал тебе на чемпионат. Ты же не отдала их за коня?

Смотрю на Машу. И понимаю, что никогда раньше не видела ее такой.

— Маш! Я сегодня передала их Светлане Олеговне, она уже занимается организацией поездки. Чемпионат ведь не за горами. Так совпало, что они были у меня сегодня с собой. Я хотела выкупить Акселя, но они не понадобились. Поэтому отдала их тренеру.

Маша садится на диван. Закрывает лицо ладонями. Ее плечи содрогаются от рыдания.

— Что случилось? Расскажи! Может, я все-таки смогу чем-нибудь помочь...

— Ничем ты не поможешь, — отрицательно качает головой она. — Не бери в голову. Иди домой.

— Нет! Рассказывай, — присаживаюсь рядом с ней.

Маша вздыхает. Шмыгает носом.

— Макар тачку спалил... Помнишь, ты тогда как раз была у нас. Он приехал весь взвинченный. Сразу в душ ушел. Потом ходил несколько дней, как в воду опущенный. Я из него клещами информацию тянула. Не хотел рассказывать. Несколько дней назад он наконец, поделился со мной...

— А как он мог ее спалить? Дорогая машина?

— Уль, я же ничего в этом не понимаю. Знаю, что он диагностикой занимается. Недавно начал еще и в электрике копаться. И вот… Проводка замкнула, машина сгорела. Он сам чудом не пострадал. Машина не из дорогих, старая японка какая-то. Но хозяин у нее совсем не простой оказался. Естественно, потребовал компенсировать полную стоимость. Хозяин сервиса поделил долг межу Макаром и его напарником. Они вместе ее чинили. В итоге вышло по четыреста тысяч. Двести пятьдесят Макар отдал. У него было немного отложено, и родители помогли. А остальное в течение месяца должен был вернуть. У напарника вообще денег не оказалось. С ним там отдельная история. Мужик разозлился, но с того, как с гуся вода. Говорит: "Хоть убивай, денег у меня нет!". Так вот, все было нормально. А на днях хозяин машины заявил, что ждать не будет. И сказал, что поставит Макара на счетчик. За каждый просроченный день плюс десять тысяч.

— Ничего себе, — шепчу я. — Маш! Если бы я знала!

— Да ладно! Попробую к отчему обратиться, может, не откажет…

— Маш! А кредит?

— Не дают! Мазда в кредит куплена. Макару еще около двух лет за нее платить. А у меня кредитная история не очень, — морщит нос. — Я пару раз платежи просрочила. В общем, отказали… И ладно бы миллионы нужны были! Смешные ведь деньги! Но у нас их просто нет… — откидывает голову на спинку дивана.

— А сейчас Макар где? Работает?

Маша кивает.

— Сколько, получается, уже набежало?

— Считай, что сегодня третий день, — бесцветным голосом произносит Маша.

Набираю полные легкие воздуха, шумно выдыхаю.

— Уль! Иди! Не грузись. Это наши проблемы.

— Машка, — ком подпирает горло. — Я сейчас позвоню Светлане Олеговне, — ощупываю карманы в поисках телефона.

Маша останавливает меня, придерживая мою руку.

— Не надо! Мы разберёмся… Иди домой! Отдыхай.

Да уж! Отдохнешь теперь... Маша встает с дивана и всем видом показывает, что провожает меня. Мне ничего не остается сделать, как покинуть квартиру. Не нахожу себе места. Обещала папе ужин. Вот как теперь его готовить? Вода давно закипела, а я еще не придумала, что буду варить. Наконец решаю, что все же позвоню Светлане Олеговне. Я не могу бросить друзей в такой беде. Папа поймет. Мне бы очень хотелось поехать, но я не смогу так.

Светлана Олеговна не берет трубку. Набираю повторно. По квартире разносится трель дверного звонка. Открываю. Маша при полном параде смотрит на меня заплаканными, но хорошо замаскированными косметикой глазами.

— Уль! Съезди, пожалуйста, со мной в одно место... Я нашла деньги. Но мне одной страшно ехать.

— Ульяна! Уля! — разносится в трубке.

Я прихожу в себя. — Светлана Олеговна! Извините! Я случайно вас набрала, — не дожидаясь ответа, сбрасываю звонок.

— Где?

— Давай! Переодевайся! По дорогое расскажу, — Маша стягивает с меня передник.

— Сейчас я газ отключу, — бегом направляюсь на кухню. Гашу горящую конфорку.

Маша заходит в мою комнату. Распахивает шкаф. Начинает передвигать плечики.

— Что ты делаешь?

— Ну ты же так не выйдешь на улицу, — окидывает меня взглядом.

— Да какая разница! Там ночь почти уже. Я так понимаю, мы туда и обратно? Кстати, а куда мы поедем?

— К директору фитнес клуба! Он даст деньги в рассрочку, будет вычитать из моей зарплаты, — произносит Маша, сдергивая черное платье футляр с плечиков.

— Повесь его на место. Я не буду переодеваться, — направляюсь в ванную.

— Уль! А ты можешь надеть линзы?

— Зачем? Я только их сняла, — расчесываю волосы, по привычке собираю высокий хвост.

Маша, заходи в ванную. Сует мне платье.

— Переоденься, пожалуйста. У него какая-то вечеринка, там дресс код. Нас так не пустят.

Окидываю взглядом Машу. Она и правда одета совсем неповседневно.

— Ладно, — забираю платье. Переодеваюсь.

— Может, все же наденешь линзы?

— Маш! Если там еще и фэйс контроль... Я просто подожду тебя снаружи. Извини, но мои глаза устают в них в последнее время.

Маша рассматривает меня, склонив голову на бок.

— Ну ты, мать, даешь… И сколько потеряла?

— Пять!

— Твои ненавистные пять килограмм, — проговаривает она. — Ну, так тоже хорошо! Но было лучше, — улыбается подруга. — Кстати, на лицо ты повзрослела.

— Хорошо, что не состарилась, — улыбаюсь ей я.

— Пойдем! Такси уже ждет...

***

— Маш! Так далеко? Это не могло подождать до завтра? — поглядываю на часы. За пределы города мы выехали сорок минут назад.

— Завтра утром он улетает. На две недели. Сегодня отмечает день рождения здесь, а завтра продолжит отмечать его где-нибудь на островах.

— Ну, ты хотя бы скажи, куда мы едем?

— В Ривьеру!

— Ого! Маша! А почему ты мне сразу не сказала!

— А что? Тогда бы ты со мной не поехала?

— Поехала бы... — поворачиваю голову, всматриваюсь в ночь сквозь тонированное стекло автомобиля. — Во сколько мы вернемся? Я ведь не предупредила папу!

— Расслабься! Я написала ему, что ты ночуешь у меня…

— Зачем?

— Что бы он не волновался! Придет! Увидит, что тебя нет, а так будет знать, что ты у меня, — говорит подруга, не переставая теребить тонкий золотой браслетик на запястье.

Кстати, это мой подарок. Вспоминаю, как покупала его ей на двадцатилетие в прошлом году. Он был совсем не дорогим для золотого украшения, но изящное плетение и подвеска в виде голубки мне очень приглянулись. У меня было немного скопленных денег, и я без сожаления потратила их на этот браслет. Судя по тому, что она носит его не снимая, ей он тоже пришелся по душе.