Порочные цели - Кейн Мила

Коул, похоже, решил пока оставить эту тему. Я знал, что он к ней вернется. Он кивнул в сторону стола в углу.

— Иди поздравь Кэша. Его старуха наконец-то родила. Девочка.

Я кивнул и отступил от брата, от тех взрывоопасных эмоций, которые мы не хотели выпускать на поверхность. Во всем был виноват отец. У нас с братом был свой ритм, и мы прекрасно справлялись. Попытки отца выйти на свободу всё портили.

Я остановился и обернулся.

— Если он выйдет досрочно, ты бросишь клуб?

Вопрос, казалось, парализовал брата. Его огромные плечи напряглись, а глаза сузились.

— Если я помогу ему выйти раньше, если он будет здесь, с нами... ты снимешь жилетку и займешься наконец тем, чем хочешь сам?

Коул провел большим пальцем по нижней губе.

— Это не так просто, Маркус. Некоторые вещи не исправить. Для некоторых из нас слишком поздно.

Затем он повернулся ко мне спиной. Боль, похожая на ощущение, когда отбиваешь шайбу, но нападающий соперника всё равно влетает в тебя, ударила меня в грудь.

Да, именно так, настолько сильная.

Я решил не давить на брата, взял пару бутылок пива из-за стойки и направился к столику, за которым сидели Кэш и его старуха. Их комок счастья мирно спал у него на груди в слинге. Крошка в розовом бодике, прижатая к широченной груди байкера, выглядела довольно трогательно.

— Поздравляю вас обоих, — сказал я и опустился на свободный стул, поставив пиво перед ними.

— Я не пью, кормлю грудью, — сказала Мисти.

— А я не пью из солидарности, — сказал Кэш, с улыбкой глядя на спящую дочь.

Что-то кольнуло глубоко внутри при виде этой картины. Он будет чертовски классным отцом. Его ребенку повезло.

Я сделал глоток из своей бутылки.

— Значит, мне больше достанется.

— Завтра большая игра? — спросил Кэш после короткой паузы.

Я кивнул. «Гончие» могли быть байкерами, но в Хэйд-Харборе хоккей был в крови у каждого.

— Какой у Уильямса план? — поинтересовался Кэш.

Мы погрузились в непринужденный разговор о хоккее. Я почти не заметил, как открылась дверь, пока Мисти не свистнула громко, чтобы привлечь чье-то внимание.

— Ну, как бы ни было захватывающе слушать хоккейные разговоры, оставляю вас на попечение ребенка. Моя подруга здесь на праздновании дня рождения, и я собираюсь устроить ей отличный вечер. Похоже, она привела с собой приятную компанию.

Мисти игриво приподняла брови, а Кэш прорычал и шлепнул свою жену по заднице, когда та уходила.

— Как она себя чувствует после родов? — спросил я у Кэша.

Он кивнул.

— Всё в порядке, хотя это чертовски тяжело. Поверь, если бы я мог быть тем, кто истекает кровью и кричит, я бы сделал это… но я бы не справился так, как Мисти. Она – чертов воин. — Он хмыкнул и провел толстым, мозолистым пальцем по пушистым волоскам на голове малышки. — Женщины… они, может, и маленькие, но силы в них – будь здоров.

— Аминь, — сказал я и обернулся, чтобы посмотреть, куда ушла Мисти. Сначала я заметил профессора английской литературы, ублюдка, который воображал себя даром небес для университета, потом – Салли из администрации. Салли шагнула вперед, чтобы обнять Мисти, и вот тогда я увидел ее.

Мою именинницу.

Она держалась в стороне, и с ней разговаривал другой профессор, биологии, кажется. Она скрестила руки на животе и смотрела в пол, распущенные волосы свисали занавесом вокруг лица, словно это могло скрыть ее личность.

В облегающей юбке-карандаш и мешковатом пиджаке, который, я знал, ей скоро придется снять в душном баре, она была как маяк в тусклом неоновом свете.

Никому прежде не удавалось так сочетать в себе чопорную строгость с чистой, неприкрытой сексуальностью, как профессор Мур.

— Это та самая цыпочка с прошлых выходных? — спросил Кэш. Немногим удавалось ускользнуть от его внимания в «Кулаке».

— Угу, она мой преподаватель. — Я сделал еще один длинный глоток пива.

Кэш присвистнул.

— Не припомню, чтобы у меня когда-то были такие учительницы. Надеюсь, ты не планируешь ничего, за что тебя могут выгнать.

Я усмехнулся, и Кэш расплылся в ухмылке.

— Или, я так понимаю, этот поезд уже ушел?

— Что я могу сказать? — Я бросил ему улыбку. — Оно того стоило.

Кэш поднялся, чтобы укачать малышку, которая закапризничала, разбуженная караоке. Видимо, песня «White Snake» в исполнении седого старого байкера – не самая эффективная колыбельная.

Преподаватели перебрались в кабинку, и Мисти принесла им напитки. Ари села, и Уэйд тут же подсел рядом, положив руку на спинку сиденья, прямо над ее плечами.

Мне это не понравилось. Ни капли, блядь, не понравилось.

Я подался вперед, одним махом допил пиво и не скрываясь уставился на Ари. Это была моя территория. Здесь мне не нужно было притворяться кем-то другим… я был тем, кто держал ее судьбу в своих руках, сжимая невидимый поводок.

Ари рискнула оглядеть бар, и ее взгляд упал на меня. Она резко дернулась, будто сунула палец в розетку.

Ее полные губы приоткрылись, и я мгновенно вспомнил тот момент, когда погрузил большой палец в ее рот. Как она пыталась укусить меня, причинить боль… отпугнуть. Ей не хватало инстинкта убийцы. Неудивительно. Она была из тех, кто настаивает на том, чтобы перевязать руку незнакомцу. Женщина, которая видела цвета в музыке.

Она была не похожа ни на кого, кого я когда-либо встречал, и я хотел ее. Я редко чего-либо хотел. Слишком часто жизнь доказывала, что хотеть что-то – значит обрекать себя на разочарование. Было безопаснее ничего не ждать, не хотеть и не нуждаться ни в ком другом.

Я твердил себе, что мне не нужна мать, которая готовила бы ужин, когда я возвращался из школы, и гладила бы по голове, пока я делал уроки на кухне. Мне не нужен был отец, который приходил на мои хоккейные матчи и подбадривал меня, хвастаясь друзьям, что его сын взял решающую шайбу вечера. Мне не нужен был старший брат, который работал на стабильной работе и ходил на нее каждый день без риска быть зарезанным, застреленным или арестованным.

Мне никто не был нужен. Я ничего не хотел.

Но сегодня вечером, сидя напротив и наблюдая, как Ари и ее новые друзья смеются и болтают, пока она избегает моего взгляда… я захотел. Захотел ее. И захотел, чтоб она, черт возьми, тоже нуждалась во мне. Это было бессмысленно и неудобно, и все же я не мог этого отрицать.

И так же, как я узнал на собственном опыте, что безопаснее вообще ничего не хотеть, я усвоил, что если уж ты чего-то хочешь и не можешь себя остановить, самое важное – убедиться, что ты получишь желаемое как можно скорее… пока кто-то не отнял это у тебя.

16.Арианна

Маркус был здесь.

Маркус был здесь, в «Кулаке», и я чувствовала на себе его темный взгляд. Я пыталась сосредоточиться на истории, которую рассказывала Салли, но мысли все время возвращались к мрачному красивому парню в глубине зала.

Салли громко спела песню вместе со своей подругой Мисти. Потом выступил Уэйд. Он вернулся к столику в приподнятом настроении и изрядно навеселе.

— Ладно, музыкальный вундеркинд, теперь твоя очередь.

— Я не умею петь!

— Там есть клавишные, — указала Мисти.

Я покачала головой:

— Лучше я просто выпью и послушаю вас.

— Это скучно! — провозгласил Билл и хлопнул по столу. — Вот каталог песен, выбирай. Ты должна спеть.

— Давайте дадим другим людям шанс, — слабо возразила я.

Черт возьми, я и так чувствовала себя выставленной на показ под взглядом Маркуса, который сверлил меня через весь бар, не говоря уже о том, чтобы выйти на сцену и спеть. Нет уж. Ни за что.

— Я в дамскую комнату. — Я аккуратно отодвинула от Билла песенник и выбралась из кабинки.

Салли тоже поднялась.

— Я пойду с тобой. В «Кулаке» лучше лишний раз не рисковать.

Она взяла меня под руку, и мы направились к туалетам.

— В смысле?