Разрушенная (ЛП) - Бишоп Энн

В этот момент Уэс разжимает пальцы, и вся кровь приливает к моей голове. Мой разум затуманен, и я кончаю так сильно, что боюсь, что снова потеряю сознание. Комнату наполняют крики, и мне требуется секунда, чтобы понять, что они мои.

— Да, — кричу я. — О Боже, Келлан, пожалуйста, не останавливайся. Пожалуйста, пожалуйста…

Уэс зажимает мне рот рукой.

— Что я тебе говорил о том, чтобы говорить «пожалуйста»?

Я хнычу под его рукой. На мгновение я задумываюсь о том, чтобы укусить его, но я не хочу, чтобы он снова засунул мне в рот кляп.

— Я кончаю, — стонет Келлан.

Он обхватывает мои бёдра и издает стон, который я ненавижу себя за то, что нахожу горячим.

Теперь, когда мой оргазм угасает, мои чувства возвращаются. Любые представления об удовольствии или насыщении испаряются, сменяясь отвращением.

О чем я только думала?

Я уже готова снова умолять Кэла остановиться, как вдруг он хрипло вздыхает. Он отпускает мою грудь, немного приподнимается и поглаживает свой член прямо перед моим лицом.

Конечно же, он собирается кончить мне на лицо.

Кэл выкрикивает моё имя, как раз когда сперма выплескивается мне на щеку. Я закрываю глаза, когда ещё больше спермы попадает мне на нос и на губы.

Только когда Кэл опускается на кровать рядом со мной, я нерешительно открываю глаза. Келлан всё ещё внутри меня, и, судя по тому, куда направлена его маска, я уверена, что он смотрит на меня.

Я ожидала слез, но их не было. Вместо этого глубоко внутри меня разгорается ярость.

Кем они себя, блядь, возомнили?

— Развяжите меня, — мой голос дрожит, но не от страха.

Уэс издал удивлённый вздох.

— Ты никуда не пойдешь.

— Развяжите меня, — кричу я. — Это зашло слишком далеко. Вы садисты, эгоисты, мерзкие засранцы.

— Чёрт, — бормочет Кэл.

Он поднимается на ноги и начинает работать с наручниками на моих лодыжках.

— Не надо, — рычит Уэс, хватая Кэла за запястье.

Кэл отпихивает его.

— Нет, надо. Мы уже достаточно сделали.

Уэс снова тянется к Кэлу, но Келлан встает между ними.

— Может, он и прав, — говорит Келлан.

— Теперь мы не отступим, — рычит Уэс.

— Ты хоть раз подумал о том, что хочешь с ней сделать?

Кэл расстегивает второй наручник и переходит к моим запястьям. Он проводит пальцами по моим волосам, бормоча:

— Прости, малышка.

— Я много думал об этом, — огрызается Уэс. — Это ты плохо соображаешь.

— Я соображаю, — кричит Кэл, возившийся в темноте с наручниками. — Чёрт, кто-нибудь включите этот чертов свет.

Я вздрагиваю и закрываю глаза, когда Келлан включает его. Теперь, когда я не так сосредоточена на своем оргазме, я понимаю, что у меня болит голова.

— Ты не можешь причинить ей столько боли, сколько хочешь, и при этом остаться с ней, — говорит Кэл Уэсу.

— Это не тебе решать.

— Она не захочет тебя.

— Перестаньте говорить обо мне, как будто меня здесь нет, — я дёргаю за наручники, что только мешает Кэлу в их расстегивании. — И, напоминаю, я вас всех чертовски ненавижу.

— Это чувство взаимно, — рычит Уэс.

— Это не так, — мягко говорит ему Кэл. — И это то, что ты отказываешься видеть.

Наконец он заканчивает с наручниками, и я отдергиваю от него руки. С помощью простыней я вытираю сперму Кэла со своего лица. На тумбочке стоит стакан воды, я беру его и отпиваю.

— Где моя одежда?

Они игнорируют меня.

— Мы ещё не закончили с ней, — говорит Уэс.

— Не закончили, — соглашается Кэл. — Но мы закончили причинять ей боль.

— Где, блядь, моя одежда? — кричу я.

Уэс поворачивается к Келлану.

— Отведи её в подвал.

— Она спит со мной, — говорит Кэл.

— По плану она должна была провести остаток ночи прикованной в подвале.

Какого хрена? Точно нет!

— План меняется.

Кэл встает между мной и Уэсом, а Келлан в недосягаемости от них. Они все сняли маски, слава богу.

— Я не буду спать в чертовом подвале. Я иду домой.

Но как только я поднимаюсь на ноги, на меня накатывает волна головокружения. Ноги отказывают, и Кэл хватает меня прямо перед тем, как мои колени ударяются об пол.

Осторожно подняв меня на руки, Кэл садится на кровать. Я не хочу сидеть у него на коленях, но так уж вышло, а я не в том состоянии, чтобы бороться с ним. Чёрт, я даже едва могу держаться на ногах.

Как это случилось два раза за одну ночь?

— Не думаю, что она простит нас, если мы продолжим, — говорит Кэл Уэсу. — Да и не думаю, что нам нужно продолжать. Мы уже нашли новый выход – гораздо более продуктивный.

— Я не прощу тебя, несмотря ни на что, — выдавливаю я из себя, ненавидя, что держусь за него. Но моя голова раскалывается, а комната кружится. Мне нужна хоть какая-то стабильность.

— У тебя нет выбора в этом вопросе, — огрызается Уэс.

— Уэс! — Кэл крепче прижимает меня к себе. — Ты бредишь.

Они совершенно унизили меня, оставили привязанной к дереву в холоде и темноте и, блядь, накачали наркотиками. Не говоря уже о том, что они без устали издевались надо мной на протяжении последних трех лет. С какой стати они думают, что я их прощу?

Теперь, когда их рук на мне нет, я думаю гораздо яснее. Я никогда не смогу им доверять – никогда. Я провела слишком много времени сегодня вечером в возбужденном состоянии, чтобы даже доверять своим собственным мыслям.

— Уэс, посмотри на неё, — тихо говорит Келлан. — Мы не можем бросить её в подвал.

При этом Уэс сжимает челюсть и смотрит на меня. Я вжимаюсь в Кэла, потому что он самое близкое к защите существо, которое у меня есть сейчас.

— Ладно, — говорит Уэс через минуту. — Но убери её из моей комнаты. Я не хочу на неё смотреть. И не позволяй ей уходить.

По какой-то причине это больно. После всего, что Уэс сделал со мной сегодня вечером, его обычное отвращение должно быть едва заметным, но оно прилипает ко мне, как жвачка к подошве ботинка.

— Где моя одежда? — снова спрашиваю я. — Я не буду здесь спать. Я иду домой.

На этот раз мне удается удержать равновесие, когда я встаю. Но Уэс хватает меня за волосы прежде, чем я успеваю сделать больше двух шагов. Он притягивает меня к себе, пока моя спина не упирается ему в грудь.

— Ты будешь делать то, что мы скажем, Харпер. Мы ещё не закончили с тобой.

Келлан и Кэл обмениваются взглядами, и Келлан оттаскивает меня от Уэса.

— Тебе нужно успокоиться, парень, — Кэл встает, выталкивая меня и Келлана за дверь. — Ты можешь быть свободен от него, но это только одна часть этого. Если ты действительно хочешь получить всё, о чем ты нам говорил, и всё, чего мы хотим, — тогда тебе нужно успокоиться. Поставь себя на её место.

— Я бы никогда не выбрал кого-то другого, — кричит Уэс.

Я вздрагиваю. О чем он говорит? Я снова думаю о профессоре Каммесе, но если они в курсе, то должны знать, что я его не выбирала. Кроме того, Каммес слишком хорошо умеет заметать следы.

— Я не об этом, — мягко говорит Кэл. — Она заплатила за то, что сделала. Ты это знаешь.

— Я ничего не делала, — бормочу я.

— Не надо, — шепчет Келлан, и так тихо, что я почти не слышу его.

Я бросаю на него свой лучший взгляд. Если он думает, что после сегодняшнего вечера я буду его слушать, то он заблуждается.

— Тебе нравится причинять мне боль, — говорю я, не обращаясь ни к кому конкретно. Это относится ко всем. — Ты хочешь видеть, как мне больно. Все эти разговоры о том, что я твоя девочка, что ты меня удержишь? О том, что я тебя прощаю? Этого никогда не будет. Вы все сошли с ума.

Уэс только улыбается. Улыбка жестокая и холодная, и я отступаю назад, когда он движется ко мне. Я ударяюсь о грудь Келлана, и он кладет руку мне на бедро.

Когда он оказывается так близко, что занимает почти все моё поле зрения, Уэс наклоняется и оказывается прямо у моего лица. Его темно-каштановые волосы уложены, обрамляя лицо, а некоторые длинные пряди падают ему на глаза.