И тут я вижу наш стол.
Секунду у меня уходит на то, чтобы оценить обстановку, а потом сердце делает больной, резкий удар.
За столом сидит он.
Ильдар.
Я застываю, будто меня окатили ледяной водой. Лицо у него худое, осунувшееся, но глаза те же. Слишком знакомые. Он поднимает взгляд от бокала и тоже застывает.
Время тянется невыносимо медленно. Я ощущаю, как Драгунский слегка подталкивает меня вперёд, не замечая моего ступора.
А внутри меня всё кричит: только не это. Только не он. Господи, зачем именно здесь?
Глава 39
Ильдар
Я отрываю глаза от бокала и на мгновение думаю, что у меня галлюцинация.
Она.
Надя.
В дорогом платье, в котором она выглядит… чёрт возьми, так, что у меня ком в горле! Лоснящиеся волосы в легкой, почти небрежной укладке, тонкие серьги блестят в свете ламп, и даже походка другая. Уверенная, ровная. Но самое отвратительное в этом то, что идёт она не одна.
Рядом с ней шагает Драгунский.
Я чувствую, как всё внутри сжимается.
Бесит. Просто выворачивает наизнанку. С каких это пор она разгуливает с моим конкурентом? Еще и в таких платьях! Смотрит на все и всех так, будто она часть его мира!
Я сглатываю злость, но она всё равно остаётся острым вкусом во рту.
Драгунский говорит что-то вежливое, деловое, подводит её к столу. Он даже касается её спины, как будто это нормально. Как будто он имеет право.
Я сжимаю пальцы в кулак под столом.
Нет. Это ненормально.
Я выдавливаю сухое:
– Не ожидал увидеть вас… обоих.
Драгунский отвечает спокойно, будто всё идёт по плану.
– Взаимное сотрудничество, Ильдар. Ты сам просил консультацию, вот мы и собрались обсудить.
А я всё ещё смотрю на неё. Надя избегает моего взгляда, садится рядом с ним, будто они команда. У неё на коленях тонкая папка с документами.
Значит она не соврала тогда. Походу работает на этого урода.
Господи, мир окончательно сошёл с ума.
– Тогда давайте не будем отвлекаться. Я плачу за консультации. Сейчас мне нужна консультация по грунтам, – резко говорю я, стараясь не смотреть в её сторону.
– Конкретно по укреплению. И смета. Всё.
Слова звучат слишком холодно, но внутри жар. Мне плевать на их «взаимное сотрудничество». Я пришёл сюда за делом. Но мысли всё равно упрямо возвращаются к ней: к её глазам, платью, к тому, что она сидит рядом с Драгунским, будто принадлежит этой властной сволочи, хотя ещё недавно принадлежала мне.
Надя и Драгунский располагаются за столом. Делают заказ и раскладывают на столе некоторые из документов.
Я стараюсь держать лицо каменным. Деловая встреча, переговоры, все должно быть строго, но всё это рассыпается в тот момент, когда Драгунский снова открывает рот:
– Надежда, какое у тебя мнение по этому вопросу?
Что?
Я чуть не давлюсь воздухом. Какая к чёрту Надежда? Какая у неё может быть роль за этим столом?
А она спокойно открывает папку, пробегает глазами строчки.
– Если смотреть на данные по грунтам, – произносит она уверенно, будто каждый день такие вопросы решает, – укрепление обойдётся на двадцать процентов дороже из-за уплотнённого слоя глины. Но есть варианты, которые позволят сократить расходы. Например, сваи с комбинированным фундаментом.
Я уставился на неё.
Откуда она это знает?
– Интересно, – отвечает Драгунский и кладёт ей руку на плечо так легко, будто это самое естественное в мире. – Я тоже склоняюсь к этому решению. И твоя аргументация звучит убедительно.
Драгунский бросает на меня взгляд. Лукавый. Хитрый.
Будто намерено проверяя мою реакцию. У меня внутри всё закипает.
– Убедительно? Да это просто абсурд, – вырывается у меня. – Ты серьёзно слушаешь её? Она даже профильного образования не имеет! – Зато я умею считать и видеть ошибки, – вдруг подает голос моя бывшая.
Ошибки?
Слово режет по нервам.
Драгунский усмехается, но не убирает руку с её плеча, будто специально играет на моих нервах.
– Иногда свежий взгляд ценнее всех дипломов, Ильдар.
Я чувствую, что меня трясёт. Она сидит рядом с ним, красиво одетая, уверенная. И он так демонстративно показывает: эта женщина теперь моя команда, Ильдар. А не твоя.
– Я пришёл сюда не за «свежим взглядом», – выпаливаю я сквозь зубы, – а за профессиональной сметой и конкретными расчётами.
Надя снова спокойно отвечает:
– Тогда вам стоит ознакомиться с приложением к этим документам. Мы подготовили черновые таблицы.
Мы.
Удар под дых. Она говорит «мы», имея в виду себя и Драгунского.
Я откидываюсь на спинку кресла, стискивая зубы. Чёрт. Этот ужин превращается в пытку.
– Разумеется, это пока только примерные расчёты, – её голос мягкий, уверенный.
– Но я считаю, что нужны дополнительные испытания. И выезд на объект. Это даст более точные данные.
Да, это удорожит смету, но зато обеспечит безопасность.
Я сжимаю кулаки под столом так, что ногти впиваются в ладони. Она вообще понимает, о чём говорит? «Испытания», «удорожит»... Да это десятки миллионов! Кто их даст? Кто за это заплатит?
– Ты в своём уме? – вырывается у меня. Я даже не стараюсь говорить тише. – У меня и так бюджет трещит по швам, а ты предлагаешь его раздуть до небес? Ты хоть понимаешь, о каких цифрах речь? Или думаешь, это просто слова для красоты?
Она даже не моргает. Смотрит на меня спокойно, будто я ребёнок, который капризничает. Эта её выдержка бесит ещё больше, чем слова.
И тут Драгунский. Спокойный, как скала. Нагло проводит ладонью по ее спине, словно подчеркивая: она его человек.
Его специалист.
А может уже и не только специалист?
– На самом деле это разумная мысль, – произносит он своим ровным, уверенным голосом.
– Заказчики вложили огромные деньги, они хотят быть уверены, что музей не рухнет. Что фундамент стоит этих вложений. Испытания дадут им спокойствие.
Едва не взрываюсь. Он повторяет её слова, словно это гениальное открытие. ЕЁ слова! Той самой Нади, которую я сам не раз называл «подсобной рабочей». А теперь выходит, что она эксперт, а я… тогда кто? Неудачник архитектор, просчитавшийся по всем фронтам?!
Я чувствую, как у меня пульсирует в висках. Они о чем-то увлеченно переговариваются, пока официант уносит тарелки с едой, которой я даже не притронулся, а я сижу. Сижу молча и наблюдая за этой унизительной картиной, ощущая, как впервые за долгие годы почва уходит из-под моих ног.
Глава 40
Надя
Я стараюсь держать лицо. Сидеть ровно, не показывать, как меня всю трясёт.
Передо мной Ильдар и от того, что он так близко, я слышу каждое его нервное дыхание, у меня будто затягивается горло. Он пришёл один. Без Алеси. Значит, скорее всего, она осталась с ребёнком.
Забавно… Совсем недавно я сама таскала на себе быт и его капризы, пока он работал, а теперь он важный архитектор, а рядом с ним «новая жена с малышом». И всё равно сидит здесь, в ресторане, мрачный, словно жизнь отняла у него самое дорогое.
Я краем глаза наблюдаю за ним, пока он вчитывается в смету. Он похудел. Лицо осунулось, под глазами тени. Это уже не тот «лев», каким он всегда хотел казаться. И всё равно… он умеет давить.
Даже когда молчит.
Разговор течёт сухо и жёстко.
– Испытания не нужны, – Ильдар упрямо гнёт своё. – Всё и так рассчитано. Мы просто тратим время.
– А я считаю, что нужны, – спокойно парирует Драгунский. – Это вопрос доверия инвесторов. Я не хочу, чтобы репутация моей проектной организации оказалась под вопросом из-за просчётов.
Я сижу, будто между двумя каменными стенами. Их голоса сталкиваются над столом, и от этого звона хочется встать и уйти. Я не хочу быть втянутой. Я хочу, чтобы ужин закончился, чтобы воздух перестал быть таким густым от напряжения. Но я вижу, что они оба ждут. Оба смотрят на меня, словно ожидая, что решающее слово будет за мной.
