Я лежу какое-то время неподвижно, слушая, как вдалеке гудят машины, как скрипит дом, как за окном поёт птица, будто совсем не осень. И думаю о вчерашнем вечере.
Всё вспоминается как сон. Улица, прохлада, фонарь, Максим. Его спокойный взгляд, уверенный голос, когда он встал между мной и Ильдаром.
Телефон вибрирует на тумбочке. Я беру его, и в груди что-то щёлкает от лёгкого волнения. Сообщение от Максима: «Поедем?»
Одно слово, а будто целое обещание. Я улыбаюсь. Пальцы сами печатают: «Поедем.»
Пока кофе наливается в кружку, я открываю окно. Воздух свежий, почти холодный, пахнет мокрыми деревьями и хлебом с булочной на соседней улице. Я смотрю вниз. Люди спешат на работу, тащат зонты, сумки, пакеты. А я впервые за долгое время никуда не спешу.
Я не в плену у дедлайнов, у чужих планов, у чужих амбиций. Я больше никому ничего не должна.
Готовлю себе яичницу, слушаю радио. Там кто-то говорит про пробки, про выставку современного искусства, про то, что «жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на то, что не радует». И я улыбаюсь. Потому что как никогда чувствую это на себе.
Потом иду в спальню. Залажу в шкаф и переодеваюсь в простое: джинсы, лёгкий свитер, волосы собираю в хвост. Без макияжа, без масок. Просто я.
Когда спускаюсь вниз, Максим уже ждёт у машины. Он выходит, видит меня и улыбается. Без слов. Только взглядом.
– Доброе утро, – говорит он.
– Доброе, – отвечаю я, и мне вдруг смешно, насколько спокойно и естественно всё это звучит.
Мы садимся в машину, и город остаётся позади. Асфальт сменяется грунтовкой, потом деревья становятся гуще. За окнами плывёт золотая осень. Жёлтые берёзы, зелёные ели, запах листвы.
Я опускаю стекло. Ветер треплет волосы, приносит аромат сырой земли, дыма, костра где-то вдали.
– Куда едем? – спрашиваю я. –
Не знаю, – он улыбается. – Куда дорога выведет.
И мне нравится этот ответ. Потому что, наверное, именно так и должно быть. Ехать туда, где не страшно не знать, что будет дальше.
Мы проезжаем мимо озера, он сворачивает к берегу. Машина останавливается. Тишина. Только ветер, только вода и запах осени.
Я выхожу, подставляю лицо солнцу. Оно греет, мягко и почти ласково. Максим подходит ближе, смотрит на меня, и я вижу в его взгляде то едва уловимое спокойствие, которое так манило меня к нему. Не страсть, не игру, не желание доказать что-то.
– Ты сейчас счастлива? – спрашивает он внезапно.
Я снова закрываю глаза. Делаю глубокий вдох, прислушиваясь к своими ощущениям, когда, наконец, понимаю, что…
– Да, – говорю я уверена, – я очень счастлива.
Он кивает, будто запоминает этот момент. Потом протягивает руку.
– Ну тогда пошли. Посмотрим, что дальше.
Я беру его ладонь. И мы идём вдоль берега. Навстречу ветру, свету и новому дню!
Эпилог
Утро пахнет кофе и свежими чертежами. В нашем офисе всегда немного шумно, но это тот шум живой, настоящий. Шорох бумаги, мягкие голоса, стук карандашей по линейке, звонкий смех стажёров, спорящих о размерах колонн. Я люблю этот звук. Это звук работы. Звук жизни.
На стене логотип нашей компании. Простая металлическая табличка с белыми буквами. Без всякого пафоса. Но каждый раз, проходя мимо, я невольно улыбаюсь. Мы с Максимом открыли фирму меньше года назад, но уже успели вырасти. Сейчас в штате десять человек, и у нас свой офис в центре города. С большими окнами и видом на реку.
Я сижу за столом, черчу фасад будущего музея. Того самого музея.
Только теперь всё иначе: проект прошёл все согласования, экспертизы, расчёты, и никто не прячет под столом поддельные отчёты. Всё прозрачно. Всё по-честному.
Максим стоит рядом, прислонившись к подоконнику, держит в руках макет.
– Знаешь, – говорит он, – я до сих пор не верю, что этот музей достроят. Настоящий. Наш.
– Достроят, – отвечаю я. – Теперь уже всё иначе.
Он усмехается.
– Когда ты так говоришь, я тебе верю.
Солнце пробивается сквозь жалюзи, рисует тёплые полосы на полу. Я чувствую спокойствие, будто внутри меня наконец замолчал тот вечный внутренний шум, который не давал покоя раньше.
Про Ильдара я давно ничего не слышала. Последний раз, кажется, кто-то из общих знакомых сказал, что он продал свою фирму, официально развелся с Алесей и уехал куда-то на заработки. Я не держу на него зла. Но и не намерена больше никогда с ним общаться.
Драгунский исчез ещё раньше. После того, как вскрылась история с тендером, его компания лишилась лицензии на несколько крупных объектов. Мэра сместили, и новый проект отдали нам.
Всё это теперь кажется таким далёким, будто произошло не со мной.
Теперь я просто не думаю об этом. Всё, что нужно, у меня уже есть.
Максим подходит ближе и ставит передо мной чашку кофе.
– Перерыв, архитектор, – улыбается.
Я отодвигаю чертёж, потягиваюсь.
– Как идут дела с подрядчиками? – Уже подписали договор, – отвечает он. – Всё готово. Мы начинаем в июне.
– И свадьба в июне, – улыбаюсь я.
– Точно. – Он садится рядом. – Пожалуй, это будет наш самый насыщенный месяц.
Мы смеёмся.
Иногда я ловлю себя на мысли, что жизнь теперь идёт как-то ровно, без резких поворотов, без неожиданных драм. Раньше я боялась такого состояния. Думала, что покой означает застой. Теперь я считаю иначе. Покой это не про опустошение, не про потерю себя и амбиций. Это когда ты наконец живёшь в ритме, который тебе подходит.
На полке стоят букеты от сотрудников. Они шутят, что скоро будут делать ставки, кто словит букет невесты. К свадьбе уже тоже все готово. Платье висит в чехле в гардеробе, приглашения уже разосланы, а мама Максима даже настояла, чтобы церемония была на открытой площадке у музея. Символично, ведь это наш первый большой проект.
Максим смотрит на меня, его взгляд мягкий, спокойный.
– Знаешь, – говорит он тихо, – я иногда думаю, что, если бы всё не пошло тогда наперекосяк, мы бы, может, и не встретились.
– Может, и не встретились, – соглашаюсь я. – Но, значит, так и должно было быть.
Он берет мою руку и целует пальцы.
– Спасибо, что не испугалась и пошла со мной в это всё.
– А ты спасибо, что тогда решился уйти от Драгунского и последовал за мной, – улыбаюсь. – И что умеешь варить кофе лучше всех в мире.
Он смеётся.
– Ну, это мой главный профессиональный навык.
Мы сидим рядом, и я понимаю, что счастье никогда не было в том, чтобы доказывать, что я чего-то стою. Счастье в том, что рядом человек, которому не нужно ничего объяснять. Который знает, что ты прекрасна сама по себе.
За окном город живёт своей жизнью: гудят машины, где-то смеются прохожие, по набережной бегут дети. А я стою посреди офиса. Своего офиса. И впервые за долгое время чувствую, что мне больше некуда спешить.
Максим подходит ближе, кладёт ладонь мне на щеку, целует в лоб.
– Ну что, партнёр, – шепчет он, – пойдём домой?
Я киваю.
– Пойдём. Завтра новый день.
Он берёт мою руку. И в этот момент я понимаю, что всё действительно началось заново.
Заново в мои пятьдесят.
Конец
