Развод. Между нами только ненависть (СИ) - Арская Арина

— Это ты должен был потребовать знакомства с ее сыном, — я смотрю на него бесстрашно и открыто. — Верно?

— К чему это все?

— Я хочу понять тебя, — пожимаю плечами. — Чтобы потом самой с тобой правильно коммуницировать в нашем разводе. Лучше учиться на чужих ошибках. И Фаина с сыном, вероятно, ошиблась.

Марк щурится и усмехается. Я права. Момент со знакомством с сыном Фаины должен был быть на ответственности Марка, ведь он — главный в этих отношениях.

— Не поздновато ли решила понимать меня, Оля? — Марк пытливо вглядывается в мои глаза и затем что-то смахивает с моей щеке, вынуждая резко оцепенеть. Показывает мне на кончике пальца изогнутую ресничку и поясняет . — Ресничка. — не моргает. — Я тебе прощал очень многое, Оля, и не уверен, что у другой женщины будет такой кредит доверия и терпения.

Сдувает ресницу с пальца, и торопливо покидает салон машины именно в тот момент, когда на крыльце показывается большой грузный мужик с густыми черными усищами под крупным носом в глубоких оспинах.

Весь в золоте: толстая цепь на шее, массивные браслеты на руках, перстни на пальцах.

Марк неторопливо обходит машину и открывает с моей стороны дверцу. Протягивает руку. Я немного медлю, но все же вкладываю в его крепкую сухую ладонь свою ладошку. Выныриваю к нему, и около секунды мы смотрим друг другу в глаза.

— Ты уже готова со мной коммуницировать в разводе, — обнажает зубы в недоброй улыбке, — а неделю назад кричала о том, чтобы я взял и исчез из твоей жизни.

— Это были мои первые эмоции… — слабо улыбаюсь я. — Сейчас я понимаю, у нас с тобой дети…

— Тебе бы этого здравомыслия чуть пораньше, — выставляет локоть, чтобы я взялась за него. — На годик пораньше.

Глава 43. Замужем

— На лбу-то не написано, кто она такая, — заявляет Зурал, мрачно прищурившись на Марка.

Грузный большой мужик в золоте и с усами и есть тот самый цыганский барон Зурал. Он один из внуков Ворона.

Глаза жестокие, черные.

Сидим мы в просторной гостиной: тут все в позолоте, хрустале, лепнине, вычурной резьбе, и вся эта кричащая безвкусица давит и заставляет нервничать.

О Фаине и ее сыне я забыла, как только села на софу, обитую золотой парчой. Не до ревности мне сейчас. В обществе Зурала очень неуютно: холодно, липко и напряженно.

— Вы забрали мои деньги, — Зурал усмехается, — и напугали мою девочку.

— Это деньги моей жены, — Марк отвечает спокойно и тихо. Лицо — непроницаемая маска, — и, может, на ее лбу не написано, кто она такая, но по шмоточкам, туфелькам и даже по лицу, — Марк мягко улыбается, — все твоей девочке должно было быть понятно. Тетя непростая.

У меня мурашки от его голоса.

Марк не повышает тон, не кричит, не кидается угрозами, но я чувствую в его интонациях предостережение и опасность. Это куда страшнее, чем то, когда он ломал пальцы мужу моей подруги.

Тогда я могла плакать и испытывать страх, а сейчас меня будто заморозили изнутри. Все эмоции заледенели, а сердце едва бьется.

Я понимаю, что эта встреча может закончиться очень нехорошо, и Марк показывает ту часть своей жизни, которая была от меня скрыта все эти годы.

— И я прекрасно знаю, Зурал, что вы своих девочек учите, кому стоит пудрить мозги, а кому — нет, — Марк улыбается шире. — Это ошибка твоей девочки.

Зурал зло щурится:

— Может и ошибочка вышла, но не твои шавки должны были отжимать деньги у моей девочки, Марк Константинович, — кривит тонкие губы. — Это было некрасиво, унизительно и не по правилам.

— По каким правилам? — Марк смотрит прямо и не мигает. — И моих людей шавками не стоит называть, Зурал, а то у меня и для твоих парней найдется пара ласковых эпитетов.

Напряжение нарастает. Я должна вмешаться? Может, моя женская мягкость и тихий голос успокоить двух агрессивных мужиков, которые готовы в любой момент кинуться друг на друга, и это будет не драка, потому что я успела заметить у Зурала небрежно заткнутый за ремень брюк пистолет под пиджаком.

— Мальчики, — заявляю и понимаю, что мое обращение звучит глупо и наивно, — может, нам всем стоит успокоиться? — напрягаюсь, когда Зурал пристально смотрит на меня, — ничего же страшного не произошло. Произошло недоразумение…

— Мне нравится твоя жена, — Зурал хмыкает и переводит насмешливый взгляд на Марка.

Я резко затыкаюсь. Пахнет жареным.

Зурал сейчас сказал не комплимент. Пусть я дура тупая, но я уловила в его голосе те нотки, которые обещают женщине ужас, крики, боль и, возможно, даже смерть.

— Извинись, — чеканит Марк.

Вот тебе и ситуация из книжки. Меня начинает подташнивать. Я не чувствую рук, и холодное онемение ползет к ногам.

— За что? — Зурал вскидывает густую черную бровь. — Она больше не твоя женщина, разве нет? Вы же разводитесь, — смеется и расслабленно откидывается на мягкую спинку кресла. Закидывает руки на подлокотники. — У твоей жены длинный язык.

Черт.

Пусть я не особо помню, что растрезвонила гадалке, но подозреваю, что вылила на нее все подробности наших разногласий с Марком. Господи, да я и не под гипнозом любила почесать языком и обсудить мужа, детей и даже маму с посторонними людьми.

Как же стыдно. Этот стыд за мою женскую болтливость, глупость и недальновидность сильнее страха перед Зуралом.

— А ты и рад был послушать о моей семье, да? — усмехается Марк.

— Интересно или неинтересно — это уже дело десятое, — Зурал зевает, будто хвастается задними золотыми зубами. — Я лишь о том, что мне не за что извиняться. Рядом с тобой сидит уже не твоя женщина. Как ты там сказал моей девочке, — вновь смотрит на меня, — он для тебя теперь никто? И куча ласковых эпитетов.

— Я была не в себе…

— Она все еще моя жена, — Марк перебивает меня и игнорирует мой загнанный взгляд. — Мы еще не разведены, Зурал. Вопрос ее уважения ко мне, как к мужу, касается только меня, а тебя должен волновать только ее статус, — делает предостерегающую паузу и тихо, почти шепотом, который режет воздух острым ножом, спрашивает, — а какой у нее статус на данный момент?

Марк взгляда не отводит, а его тихий тембр пронизан той вибрацией, которая говорит Зуралу, что если сейчас не будет извинений с его стороны, то не будет он больше бароном.

— Замужем, — Зурал теряет свою насмешку. — Замужем за тобой.

— Верно, — Марк медленно выдыхает.

— Не с той ноги сегодня встал, — Зурал скалится в улыбке. — Немного занесло.

— Не слышу извинений, — Марк четко отрезает каждый слог и немного щурится.

— Прошу прощения, — Зурал прикладывает руку к груди, глядя на меня. — Я не хотел оскорбить замужнюю женщину.

А если я стану незамужней?

Что тогда? Можно оскорблять или… можно похитить и претворить в жизнь книжные фантазии, только удовольствия тут не будет. И влюбленности. И томной неги. Меня начинает немного потряхивать. Тошнота усиливается.

Реальный мир отвратителен и жесток, и спрятаться я могу сейчас только за бандитскими правилами жизни. Правилами Марка.

Я с криками их отрицала, но теперь буду вынуждена принять, чтобы добиться от мерзкого мужика уважения.

К себе, Марку и нашим отношениям.

Я могла отсидеться дома, но я тут и быть тупой невинной овцой простительно лишь в книжках. Пора окончательно отказаться от фантазий, от самообмана, лжи и

— Но я и бывшей женой… буду семьей Марка, — заявляю я. — Я мать его детей. Его сына. Его наследника.

Глава 44. Что ты творишь?

Чувствую себя эмоционально выпотрошенной после встречи Зурала, которого Марк спокойным тоном и без угроз продавил на извинения.

Я сижу в машине никакая.

Это вам не встречи с клушами, которые часами обсуждают сплетни, сериалы или книги, а после за чашечкой чая вздыхают о том, что настоящих мужчин не осталось.

Какой же я тупой фигней я была занята, пока мой муж укреплял свою империю и бизнес через встречи с опасными и сомнительными личностями, через сделки с другими агрессивными мужиками, через шаткое сотрудничество с непредсказуемыми партнерами.